— Да, боюсь, что так. Думаю, мисс Беннет объяснила вам, что я сегодня вернулся с конференции в Вене, и, полагаю, нет смысла рассказывать вам, в каких количествах дела имеют свойство накапливаться, стоит на минуту отвернуться.

— Когда вы покинули Англию? — поинтересовался Генри.

— В среду на рассвете, самолетом, — криво улыбнувшись, ответил сэр Джеймс. — Такая у меня жизнь. Я дал обещание произнести речь за ужином с коллегами из Суррея во вторник вечером, а в среду в одиннадцать мне надо было присутствовать на открытии конференции в Вене. Она продолжалась два дня, но неужели вы думаете, что я мог спокойно проскользнуть домой вчера вечером и нормально выспаться? Ничего подобного! Мне пришлось остаться на очередной ужин с коллегами в Вене. Я вернулся только сегодня утром и как раз успел на очередной деловой обед. Иногда мне кажется, я стал кем-то вроде свадебного генерала, хотя мне следует лечить пациентов, а не произносить речи.

— То есть, — медленно проговорил Генри, — вы не читали английских газет со вторника. И не знаете о смерти мисс Пэнкгерст.

— Мисс?.. — Сэр Джеймс в вежливом удивлении наклонился вперед. — Извините, инспектор, но я не совсем понимаю… Мисс Пэнкгерст? Кто это?

— Заместитель главного редактора журнала «Стиль».

Сэр Джеймс смутился.

— Боюсь, я ничего не понимаю. Моя жена, разумеется, читает «Стиль», но что касается меня, то я — нет. Полагаете, я что-то знаю об этой юной леди? Да, думаю, она была молода. Мне кажется, что все, кто пишет о моде, — поразительные красавицы двадцати пяти лет от роду.

— Вы хотите сказать, — уточнил Генри, — что она не была вашей пациенткой?

Сэр Джеймс покачал головой:

— Не буду притворяться, что мгновенно могу вспомнить всех, кто ко мне когда-либо обращался, но она совершенно точно не наблюдается сейчас у меня. Впрочем, есть очень простой способ все уточнить.

Он встал, подошел к одному из шкафов с карточками пациентов и приступил к поискам.

— Нет, у меня никогда не было пациентки с таким именем.

— Думаю, — предположил Генри, — она могла воспользоваться вымышленным именем.

Сэр Джеймс вздохнул:

— Да, такое часто случается.

— Итак, — произнес Генри, — у меня с собой есть несколько ее фотографий. Они не слишком хороши, но надеюсь, вы сможете ее узнать.

Доктор слегка нахмурился, рассматривая фотографии.

— И что же? — нарушил молчание Генри. — Вы ее узнаете?

Не отводя глаз от снимка, сэр Джеймс ответил:

— Да. — Сэр Джеймс посмотрел в глаза Генри. — Вы говорите, — начал он, — что ее фамилия была Пэнкгерст и она не была замужем. Я знал ее как миссис Чарлз Доджсон[9]. Она не была моей пациенткой. Ее муж лечился у меня. И до сих пор лечится.

Генри поднял взгляд.

— Чарлз Доджсон… — повторил он.

— Да, — ответил сэр Джеймс, — это имя вам знакомо?

— Разумеется. А вам разве нет?

— Я же сказал вам, что Чарлз Доджсон мой пациент. Почему вы улыбаетесь?

— Всегда приятно, — сказал Генри, — осознавать, что кто-то способен не терять чувство юмора даже при самых мрачных обстоятельствах.

— Боюсь, не понимаю…

— Не берите в голову. Это не имеет значения. Скажите, какой диагноз вы поставили мистеру Доджсону?

— Инспектор, не думаю, что…

— Я расследую убийство, — сообщил ему Генри, — вы имеете полное право говорить.

— Убийство? — Сэр Джеймс, пораженный, взглянул на него. — Я думал, что, возможно… Нет. Нет, она была не из таких. Очень смелая женщина, я подумал о ней, даже когда…

— Пожалуйста, — произнес Генри, — скажите мне диагноз.

— Мистер Доджсон, — медленно начал сэр Джеймс, — страдает от злокачественного образования в желудке. Сейчас оно причиняет ему лишь небольшие неудобства, но оно расположено так, что оперативное вмешательство представляется невозможным. За исключением чуда — иногда такое происходит — ничто не может помешать его болезни развиваться по обычному сценарию. Я бы не дал ему больше года жизни.

— Вы сообщили ему?

— Нет. — Сэр Джеймс Брейтуэйт задумался. — В таких случаях я всегда советуюсь с близким родственником, следует ли говорить обо всем пациенту. Впервые я осмотрел мистера Доджсона… подождите минутку, я проверю дату. — Он подошел к шкафчику и принялся перебирать карточки, на какое-то мгновение приняв озадаченный вид, но потом улыбнулся. — Глупо с моей стороны. Карточка мистера Доджсона не здесь. Я совсем забыл. Обстоятельства их визита были несколько необычными. Миссис Доджсон — надеюсь, вы простите, если я продолжу называть ее так, — договорилась о встрече по телефону и подчеркнула, что и она, и ее муж — очень занятые люди, так что могут прийти ко мне только в субботу или в воскресенье. Я объяснил ей, что выходные провожу в загородном доме — пытаюсь делать вид, что у меня есть частная жизнь. Она ответила, что это прекрасно ей подходит. Ее муж совершенно не подозревает, что может быть болен раком, и она не хотела беспокоить его. Ей уже удалось убедить мужа пройти общее медицинское обследование, и она могла устроить так, чтобы они провели выходные неподалеку от моего загородного дома. Так она могла бы убедить его зайти ко мне просто потому, что я оказался рядом.

— Ваш загородный дом находится в Хиндгерсте, верно? — спросил Генри.

— Да. Ну совсем рядом с Хиндгерстом, если быть точным.

— Не знаю, когда вы видели мистера Доджсона в первый раз, — произнес Генри, — но вы совершенно точно осматривали его чуть больше месяца назад — двадцать восьмого декабря.

— Верно, — удивился сэр Джеймс, — я вспомнил, это было в рождественские праздники. Тогда мы встретились впервые.

— Миссис Доджсон приехала первой, скорее всего на такси, и беседовала с вами, — сказал Генри, — думаю, она попросила вас не раскрывать диагноз ее мужу, но все сказать ей самой. Вы ответили, что не можете сразу дать определенный ответ — надо сделать анализы и так далее.

Сэр Джеймс улыбнулся:

— Да вы волшебник. Вы знаете, как все это было, лучше чем я. Продолжайте.

— Мистер Доджсон приехал на машине чуть позже, вы осмотрели его, и они вместе уехали. Верно?

— Верно!

— Когда вы видели его в следующий раз?

— Через пару недель он пришел на рентген. Я уже был уверен в диагнозе, но мне хотелось полной ясности. Миссис Доджсон с ним не было. Он очень волновался из-за своего состояния, но я сдержал обещание и сообщил ему, что у него язва желудка. Он ушел вполне довольным жизнью.

— А потом, — произнес Генри, — во вторник, пришли результаты рентгеновского исследования, которые подтвердили ваши худшие опасения.

— На самом деле вечером в понедельник, — поправил его сэр Джеймс.

— Извините, вечером в понедельник. Вы позвонили миссис Доджсон и попросили ее прийти к вам.

— В принципе верно, но она сама мне позвонила.

— Правда? Но почему?

Сэр Джеймс грустно улыбнулся.

— В ситуациях вроде этой, — пояснил он, — всегда существует риск, что трубку возьмет не тот человек. Понимаете, она не хотела, чтобы я звонил ей на работу. Она приложила все усилия, чтобы скрыть от меня место работы. Но в любом случае вечером ее муж мог взять трубку с той же вероятностью, что и она. Так что я попросил ее позвонить мне в Хиндгерст вечером в понедельник — к этому времени я рассчитывал дать ей определенный ответ.

— Понимаю, — кивнул Генри. — Итак, когда она позвонила, вы сказали, что вам надо увидеться с ней как можно скорее. Естественно, вам не хотелось сообщать ей плохие новости по телефону. Вы объяснили, что до вечера вторника будете в Хиндгерсте, а утром уезжаете в Вену.

— Верно. Ужин, о котором я говорил, был устроен сельской больницей Хиндгерста, где я веду прием раз в неделю.

— Миссис Доджсон ответила, что может приехать в Хиндгерст и зайти к вам во второй половине дня во вторник. Так она и поступила, и вы сообщили ей результаты.

— Да. Именно так все и было. А что произошло потом?

— Потом, — ответил Генри, — она вернулась в Лондон, в редакцию журнала, и села за работу, которая должна была продолжаться всю ночь. Все сотрудники ушли домой около половины второго, оставив ее работать в одиночестве. Утром ее обнаружили мертвой после того, как она выпила чай с цианидом.