— Нет, не должен, — совершенно спокойно покачал головой Шангайский, даже не оторвав взгляда от свитка, который изучал, когда я к нему ворвалась. — Так уж вышло, Елисия Чарльстон, что любой, имеющий хоть каплю крови отверженных, имеет он силу проклятых или нет, должен находиться на острове, чтобы проклятие не расползалось по свету. Только это правило не позволяет заполонить мир людей опасными видами, обуздать которые крайне сложно. Только строгие правила! Ограничения и рамки допустимого! Только неусыпный контроль! Только дело во благо и постоянная занятость! Привитие, даже если насильственно, общности и ответственности!

— Но у меня же нет силы! Зачем удерживать?

— Дело в другом, — наконец отложил свиток декан/ректор, переведя своё внимание на меня. — Первородные в своё время не учли возможности распространения проклятия, и теперь мы пожинаем плоды их беспечности, и охотимся на одичалых.

— Одичалых? — тупенько переспросила я.

— Тех, кто гуляет по земле, живя, как природа требует, и не задумываясь о последствиях, — Шангайский сложил руки замком на столе. — И если у тебя нет силы, не значит, что у кого-то из твоих потомков не выстрелит ген. 

— А это возможно? — состорожничала я.

— Маловероятно, — нехотя признался декан/ректор, — но шанс, пусть даже микроскопический, есть. Поэтому я и решил тебя забрать. В мире людей ты одинокая и никому не нужная, даже дяде. Простая девчонка без прошлого, настоящего и с размытым будущим. А здесь у тебя есть возможность подружиться с ребятами и стать частью одной большой, пусть и странной семьи…

— Где каждый клыкастый и хвостатый желает тебя если не сожрать, так сделать своей персональной марионеткой? — опешила я от видения ситуации казалось бы взрослого человека.

— Никто из двуликих не имеет права использовать силу в Академии на территории против простых адептов. И тем более питаться не по графику! — непререкаемым тоном отчеканил Шайх. — Или ты стала свидетелем подобного? — на меня уставился так строго, что я тотчас ледяным потом умылась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Нет, — рьяно замотала головой. — И не желаю! — добавила от чистого сердца. — Поэтому и говорю: я пустышка! — удивительно, как сейчас была рада этому обстоятельству. — Прошу, отпустите меня… я лучше буду умирать в одиночестве в Питере, чем выживать в милой компании дружелюбных монстров, — это смахивало на слёзную мольбу.

— Прекрати истерику, — покривился Шангайский. — Слабых духом тут не любят. А тебе лучше не об этом думать, а пытаться развивать то, что в тебе есть. Рисуй, Елисия, — пристыдив меня, проворчал устало ректор. — Что-то мне подсказывает, неспроста у тебя этот дар… Если не предвидение, то откуда картинки в твоей голове?

Я застыла, не находя чёткого ответа.

— Вот и я о том, — кивнул вымученно. — Либо видела уже, а ты это отрицаешь, либо… кровь отверженных в тебе играет, требуя вырваться на свободу. Но, видимо, из-за удалённости от острова корни в тебе очень ослабли, вот и не получается самостоятельно открыть чакры. Другого объяснения не вижу, и то, что никто до тебя такими способностями не блистал, не значит, что на тебе нужно поставить крест. Я не говорю, что ты уникальная, но понять, кто же ты и есть ли в тебе нечто большее, чем дар рисовать то, чего ты не видела. Помоги мне в этом разобраться! А главное, помоги себе! Используй шанс. Иначе, если я тебя отпущу, ты до конца жизни будешь ходить в неведении и с чувством, что не на своём месте. Я дал тебе шанс… не упусти его. Набирайся сил, опыта, знаний. Я не говорю, что будет легко и просто! Нет. Академия не курорт, не летний лагерь для отдыха. Скорее уж, наоборот. Академия Проклятых — не для слабых! И выживают здесь сильнейшие. Вот и стань лучшей в том, к чему у тебя способность! Найди её и развей до такой степени, чтобы другие зауважали. 

— Легко сказать, да трудно сделать, — пробубнила я кусая губу. — Особенно, когда каждый встречный-поперечный априори сильнее!

— Ничего, скоро начнутся испытания на проявление одной из сил проклятых. Кто его знает, какие возможности это может открыть в тебе.

— Вы всё же думаете, я… не пустая? — надломился мой голос. 

— Я не знаю, — не приукрашивал реальность ректор, оттого и располагал, заставлял прислушиваться. — И пока не вижу в тебе ни одной из проклятых сторон, но есть рисунки! Думаю, они — ключ… Рисуй, Елисия, просто больше рисуй…

— Увы, но это тоже от меня не зависит, — пробурчала совсем расстроенная разговором. — Это ночь... Луна… и рисую не я.

— Вот для этого ты здесь! Нужно пробудить НЕ тебя! И раз у тебя есть право находиться здесь, найди свою ячейку в нашем мире отверженных...

— Понятно, но всё же... меня не должны были сюда таким обманным способом отправлять, — брякнула недовольно, прекрасно понимая, что Шангайский жестоко прав, хоть и не прав по-человечески!

— А ты бы пошла, расскажи я тебе об отверженных обитателях и силе проклятых?

— Конечно, НЕТ! — выдохнула искреннее возмущение. — Я бы сбежала прямо из универа! — как на духу.

— Вот и ответ. Другие ответы тебе просто нужно отыскать. А теперь иди, Елисия Чарльстон, Академия тебя ждёт, — ректор/декан вернулся к изучению свитка, и красноречиво замолчал, явно погружаясь в чтение.

Я тяжко вздохнула, но к совету прислушалась — пошла… искать ответы, первый из которых — как спастись от монстров, пока я не монстр и не могу дать сдачи!

Добыть волос соседки оказалось просто. 

По возвращению в комнату, я всего лишь дождалась, когда Изэлла уйдёт. Нашла её расчёску, стянула несколько волосинок и, счастливая уловом, соорудила бумажный конвертик, куда и спрятала богатство.

И уже ночью прибыла на место.

Елисия

— А что будет, если нас запалят? — уточнила шёпотом, когда крались в тени по лестничному серпантину до нужного этажа и крыла.

— Лиса, тут нужно выбирать, что ты больше боишься: получить выговор от ректора, но при этом в его графе о твоих способностях окажется пунктик «жадная до знаний» или оказаться марионеткой/закуской одного из проклятых!

— Отверженных, — поправила я на автомате.

— Нет, именно проклятых, — кивнул Сэм. — Отверженные — мы все, несущие в себе ген одного из предков той или иной стихии. А двуликие уже считаются самыми сильными, потому и проклятые... их даже родственники не всегда признают и считают нужным спихнуть в академию. 

— А тебе тоже спихнули?

Рэйвен как-то особо мрачно на меня покосился, хотя скорее это из-за темноты его глаза показались зловеще злыми:

— Я —  как все. Но родители со мной хотя бы общаются...

— А есть такие, с которыми не общаются? — зачем-то уточнила.

— Тшш, — шикнул Сэм, размазывая меня спиной по стене и настороженно заглядывая на нижний проём. 

Я задержала дыхание. Рэйвен тоже — он теперь таился в темноте рядом со мной, а вскоре послышался тихий шелест. Секундой погодя по коридору из одного крыла в другое неспешной поступью прошёл грузный мужик. Его глаза сверкнули, как фонарики, но куда страшнее, ибо напоминали взгляд лютого зверя в ночи. Я боялась дышать, остро понимая, что столкнуться в темноте с таким «чудом» — и врагу не пожелаешь. Приземистый, поперёк себя шире, лысая башка, клыки... И глаза... пылающие опасной зеленью.

Сэм совсем без деликатности меня дёрнул вниз, вынуждая распластаться по полу. Это совсем была дикость, но я подчинилась.

И, видимо, не зря!

Мужик, минуя пролёт лестницы, остановился и, что самое странное, уставился наверх, на площадку, где были мы и могли оказаться замеченными, не будь друг таким расторопным.

Мужик зарычал утробно, да так, что у меня кровь застыла, волосы на загривке зашевелились. Я уже с жизнью прощалась, но закричать или выдохнуть не давал Сэм, ладонью плотно зажал мой рот и нос потной ладошкой.

Хоть ушами дыши. 

Уже всё... была готова задёргаться в конвульсиях, как мужик дальше пошёл.