До Гаста дошли лишь легенды об этом чуде-техники. Немногое он знал. Стражи несокрушимы. Невероятно усилены. Обладают нейро-технологией, которую нельзя воспроизвести. Реактор, который неиссякаем. Чтобы овладеть его возможностями люди обучались годами по спец программам. Но и это не всё. Требовался особый тип ДНК, совместимый. Для этого подходили только самые сильные души, чьё развитие приближалось к жару звезды, из которой сделан доспех. А это, как правило, только признанные лидеры, несущие колено рода из глубочайших закромов вселенной.

Внутри доспеха идёт мощная синхронизация даже не со спинным мозгом. Не с нервной системой. С душой, созданной когда-то Богом. Вся эта система работает до сих пор.

Идя дальше, Гаст подмечал детали схваток Независимого. Этот киборг упал от просто удара в грудь в тех-узел. Здесь Независимый промахнулся, удар пришелся в скалистое образование, которое выбило камень с другой стороны. На входе след от кулака, на выходе упавшая пробка размером с торс. Такой удар не переживет даже Бесоформ. Видимо, его заранее отправили на убой. Они знали, что герой топ-ранга не справится. Тёмные игры Неприкасаемых.

Вспоминая упавшие скалы, разведчик присвистнул. Независимый крушил не в полную силу. Сдерживался. Один чрезмерный удар и свод пещеры рухнет. Эти битвы выше его уровня. За гранью воображения. Они лишь кажутся простыми. В действительности, тут всё покрыто точными расчетами.

Самые неприятные чувства вызвали останки преображённых детей. Их лица, роботизированные глаза с потухшим кристалликом. В какой-то момент захотелось убежать. Невидимый провожатый терпеливо ждал за каждым поворотом, не показываясь.

— Далее, — коротко сказал незнакомец, — прямо, никуда не сворачивая. Увидишь впереди ребёнка, избегай. Уже не живой. Этот образец самый… Чудовищный.

Гаст не стал уточнять. По возможности он и взглядами не пересечётся с местными созданиями. Мимо встречались камеры с наручниками. Пустые тюрьмы для несчастных. Нероны их даже за людей не посчитали.

Так прошло ещё два дня. И всего два осталось в запасе до откровенного недомогания. Минуя все повороты, Гаст обратил внимание, что там, на другой стороне лавовой реки тоже лежали кибернетические останки. Независимый был везде. Он целенаправленно зачищал пространство. Возможно, чтобы спасти… Заключённых? Нет, бред. Зачем ему это? Он же прилетел случайно, у него своя миссия, которая выше всего этого. Зачем ему эта задержка?

— Дяденька. — Прозвучало утвердительно за спиной.

Гаст вздрогнул, и медленно оглянулся. Но никого не увидел. Облегченно вздохнув, пошёл дальше. На землях Незванных он уже встречал множество голосов. Теперь реагировал спокойнее. Могло и показаться, после всего увиденного. Десяток часов ушёл на то, чтобы просто дойти до конца. Перед Гастом встали высокие металлические двери с терминалом, которого искажали помехи. Он подошёл поближе, и увидел не очень глубокие борозды, которыми были исполосованы двери, в нижней части. А в верхнем углу на него смотрела камера.

Потыкался в терминале. Постучал. Но камера, которая следила за каждым движением, уставилась на что-то за его спиной. Гаст обернулся и увидел ребёнка. Обычное дитя, которое потерялось. Но глаза ненормально хладнокровные. Бездушные.

— Дядя. — Коротко сказал мальчик. Лет шести, не больше. — Тоже хочешь меня бросить?

— А? — Растерялся Гаст. Тот самый ребёнок, с которым лучше не встречаться. Холодный пот стал скатываться по вискам. Будет жалко, очень жалко, если этот ребёнок будет последним, что он увидит. Надо передать хотя бы карту памяти.

Но этот не позволит. Быстро нажав внутри перчатки комбинацию кнопок, и одну под подбородком, Гаст активировал режим берсеркера, пожирающего жизненный ресурс организма. Нет, он не отдаст жизнь задёшево. Не зря он числился в одном из чёрных списков Нерона. Доспех Гаста начал менять цвет, раскаляясь, как калёное железо, до бела.

Ребёнок тоже начал видоизменяться. Кожа вдоль рук разрезалась, из неё вылезли длинные лезвия, которые передвинулись на кончики пальцев. Но нет. Этому преображению не суждено завершиться. За мгновение Гаст схватился за разделившиеся руки, зажал в месте стыка. Ребёнок-нерон дёрнулся, затем, начиная со лба стала появляться новая красная полоска, которая переросла в разрез. Из неё вылезли кругленькие пилы на тонких робо-конечностях. Они начали закручиваться, и стали приближаться к голове Гаста. Но он крепко держал ребёнка, растягивая его робо-руки, и не заметил, что ноги тоже преобразовались. Пытаясь разорвать детское тельце что было силы, замычал от натуги, отворачивая лицо от бензопил. Но сноп искр уже воткнулся в его шлем там, где должна быть щека. Пилы методично преодолевали слой за слоем. Внутри доспеха завизжал сигнал о нарушении герметичности. Внутри ребёнка что-то щёлкнуло, отломавшись. Гаст напрягся ещё больше. Жилы вздулись по всему телу разведчика. В висках запульсировало второе и третье сердце.

Боль в щеке вспыхнула, и Ребёнок частично разорвался. Одна рука осталась в захвате Гаста. Нерон оттолкнулся робо-ногами, позади которых осталась свёрнутая человеческая кожа, и отпрыгнул. Рот ребёнка преобразился, раскрыв акульи резцы. Глаза весело наблюдали за струями пара, которые выходили из прорези тесионского шлема.

— Дядя… — Прохрипело существо. Но Гаст преодолел расстояние между ними за четверть секунды. И запястья разведчика выехало короткое лезвие, которым он отсёк единственную руку ребёнка. Вцепился в одну из бензопил рукой, рассчитав движение. Пила замерла в зажиме, дополнительно застряв в ладони и сомнулась на пополам.

Но робо-ребёнок не считал это за проблемы. Ноги его разделились на двое, и половинки заняли место рук. Он напрыгнул на лицо Гаста, укрепившись, как паук. Из глаз слезла пелена, и открылось два раскалившиеся до красна дула, из которых вылетели струи лавы. Гаст вырвался и одним движением разрубил лавовые орудия, отрезав часть преобразованного лица. Лава потекла по безобразному тельцу, кожа вспыхнула. Маленький монстр стал жалобно, по-детски плаксиво звать маму, но хватку он не ослабил, а начал притягиваться к рыцарю, чтобы хотя бы измазать его в этой лаве. Как Гаст не орудовал мечом, не пытался разбить зажимы, ничто не помогало освободиться. Они были из другого металла, а его броня уже становилась мягче.

— Будешь должен.

Сзади кто-то потащил адского ребенка-паука. Нерон горел в собственной лаве. Но не отпускал Гаста. Его рванули ещё раз, второй, третий. Но оно держалось крепко. Лава перетекла по конечностям Гаста, дотянулась до шлема, раскаляя, но благодаря этому, дитё оторвалось и полетело за борт прямо в реку.

Режим Берсерка отключён

До уничтожения нервной системы осталось 9 секунд

Критически необходим длительный отдых

Гаст учащённо дышал, сидя на скалистом полу и облокотившись о железные двери. Поверить не мог. Биоинженерия Нерона не гнушается и детьми. Он лениво огляделся. Куски брони на местах, где вцепился киборг-паук вырваны. Там четко просматривались сгоревшие микросхемы, приплавленные провода, защитного кожуха в этих местах и след простыл. Шлем удачно само-загерметизировался спец-пеной. Так что, микроклимат восстановился. Но долго костюм не протянет. Одно дело без питательных веществ, другое, без энергии. Гаст с трудом поднялся, и подошёл, шатаясь, к терминалу. Неожиданно помехи пропали. Там показалось четкое лицо девушки с золотистыми волосами.

Какое-то время они смотрели друг на друга. Тут Гаст сообразил, что надо снять шлем, и отключил его. Зачем он это делает? Плевать. Всё на волю случая. Он и так уже не жилец.

Девушка удовлетворённо кивнула.

— ДНК просканировано. Ты представитель того же ответвления, что и твой друг.

— Он здесь?!

— Да. Но без тебя его не вытащить.

— Не понял.

— Поймешь. Белый Лебедь.

Белый Лебедь. Таково было его кодовое имя в чёрном списке Нерона.

Двери открылись, приглашая храброго разведчика, который преодолел тысячи километров, потерял друзей, но не потерял веру. Плевать на последствия. Он слишком устал. Надо просто идти. Так он пытался себя заставить переступить черту за раскрытые двери.