Так нашли и запас пистолетов, очевидно, под эти обоймы. Стоило вставить одну, как вокруг пистолета вздрогнуло пространство, словно капля разошлась по водной глади. Девушка рефлекторно откинула пистолет и тот, летя по инерции, погас.

— Бог знает что там, ребят, не надо. — Попросил гном. — Я так взрывов боюсь.

Но даже пистолеты уже скрылись внутри сумки микротелепортаций.

В конце помещения оказался туннель, двигаясь по которому, с каждой открытой дверью, тёмные коридоры всё чаще сопровождались вспышками света на потолках. Переодически открывая взору чёрные непонятные полоски вдоль стен, а то и целые кляксы, тянувшиеся до пола.

— Приближаемся к генератору. — Констатировал Ровальд.

— Кровь? — Указала на тёмные полоски Килия.

— Ужас. — Ответила Орин.

— Война с машинами. Они напали на этот линкор наших праотцов. Машины, может и не победили. Но именно этот корабль пошёл на дно. Все челноки использованы. Человечество выжило, колонизировало другие планеты. Вот она, настоящая история, а не то, что пишут в учебниках.

— Как думаешь, куда делись эти машины? — поддержала разговор Орин.

— Наверно, нас спрятали по той же технологии, что и информация в бортовом журнале.

— То есть?

— Скорей всего, эта технология активна всегда и находится либо в ядре Земли, либо в Солнце. Либо в облаке Оорты, которое окружает солнечную систему. Поэтому нас не видят. Обратные сигналы не проходили. По крайней мере, до момента, пока мы не начали покорять космос. Может быть, эта система уже давно отключена.

— Где они сейчас?

— Возможно, в нашей галактике их, почему-то, нет. Впрочем, возможен и другой вариант.

— Какой? — Спросил Зилс.

— Но, он самый страшный. Возможно, они просто спят, выжидая момента. К чему я, кстати, и склоняюсь.

После этих слов Ровальд почувствовал, как в воздухе поднялось напряжение. У девушек, подтверждая чутьё, подскочил пульс.

— Возможно, сами того не ведая, мы запускаем механизм оповещения. Кто-то оживет и обязательно отправит сигнал в открытый космос. И целая планета бешеных роботов оживёт вновь. Нет, даже звёздные системы оживут, и тогда!.. — Нагнетал в шутку Ровальд.

Орин, как и ожидалось, вздрогнула. Килия замерла, как вкопанная, заслушавшись, один гном продолжал топать.

Какое-то время Ровальд смотрел на них, перепуганных, а потом отмахнулся:

— Да успокойтесь. Тут за всё время один робот еле нашёлся. Ну, активировал он треногу. Будь всё так плохо, уже бы давно всё жило своей жизнью. Мы открыли слишком много дверей. Никого нет. Максимум несколько защитных механизмов, которые дышат на ладан. Фигня всё.

Ребята шли, открывая дверь за дверью, а каждое оружие, каждая находка, реагировали только на чистое прикосновение кожей. Что доказывало теорию о технологиях против машин. Противника не видать, оживающие вибрации из активированных предметов постепенно перестали пугать. И уже более спокойным темпом, более расслабленно, с одними лишь радарами на изготовке, группа изучала всё, что находила. Изучающе прикасались к стенам, водили руками по столам, странным приборам, аналогам ложек и вилок, пытаясь активировать хоть что-нибудь.

Через четырнадцать часов пути, десятки вскрытых замков, группа остановилась на развилке вправо и влево. Стальные порезы глубиной в несколько сантиметров тянулись тремя линиями вправо. Всплески засохшей крови, чёрными пятнами и жирными кляксами, в той стороне учащались. Засохшие вечные сгустки крови, законсервированные самим вакуумом, тянулись от пола до потолка и повторялись каждые несколько шагов.

— Налево. — Пошёл первым Ровальд, уводя группу.

— Почему? — Спросил гном.

— Направо я уже был, если что. Там действующий паук-охранник. Бешеный. Ну его.

— А со спины не цапнет? — Настаивал гном. — А то я пауков ух как не люблю. Сразу бы прибил. Впрочем, ты, наверно, не видел тех, что на моей всмятине, поэтому нормально к ним относишься.

— Видел.

— Жуть. — Вставил гном.

Дальше встречались разные лаборатории, в которых плавали пустые разбитые склянки. Вероятно, когда-то там кто-то содержался. На операционных столах лежали странные скелеты существ, размером не больше собаки. Но кости примагниченные поверхностям столов. Двинув пару таких костей, каждый убедился, то они действительно намагниченные.

В сумке Орин скрывалось всё подряд, там исчезла даже пара таких костей. Обыскивая всевозможные полости и контейнеры, было обнаружено несколько странных щупов и что-то похожее на лазерный скальпель.

Периодически попадались скопления замерших скафандров. Каюты с личными вещами. В воздухе плавали странные личные зеркала в огромном количестве. Большинство были треснуты. В какой-то момент сумка загорелась красным маячком.

— Связь с кораблем потеряна. — Орин пожала плечами, — Слишком глубоко ушли. — И девушка стала просто всматриваться в незнакомые вещи, пытаясь догадаться, для чего же они предназначались на самом деле. — Что ты там говорил, осталось? Связь с центральным компьютером?

Спустя ещё пару часов блужданий они наткнулись на двери совершенно рабочего лифта. Терминал горел зелёным, на дисплее значилось что-то на руническом древнеславянском. Ровальд вновь снял перчатку и нажал на большую кнопку. Системы зажужжали, рунические иероглифы менялись, ускоряясь, и спустя минуту жужжание замедлилось, а символы прекратили меняться. Открылись двери в пустую комнату.

— Чисто. — Констатировал гном.

— Пошли, найдем ответы на все вопросы. Скачаю, заодно, схем-карту помещений. Заодно, может быть, узнаем, что там содержалось, где какие противники остались, если есть такие данные. Потом оберём корабль до нитки, как пираты, и по домам.

— Хоть бы в два дня уложились. — Вздохнул гном.

Внутри оказалось двадцать кнопок. Светились немногие. Решив испробовать всё, Ровальд нажал на погасшие, но ничего не происходило. Вторую, третью. Ничего. Но стоило нажать на подсвеченную, как двери захлопнулись и лифт завыл, отправляясь в самые недра.

Сердце стучало. Готовые к неожиданной смерти в любую секунду. Двери распахнулись и на встречу им открылся яркий свет. Освещённые улицы четырёхэтажными домами, построенными из железа за окнами которых пустота. Вместо неба еле видный потолок, из дальнего угла этого сиял огромный прожектор. Под ногами синтетическая зелень, из крыш домов торчали фонарные столбы. Совершенно пустой город. Одинокие дороги. Фальшивые вечные пластиковые кусты, на которых росли столь же пластиковые ягоды. Даже вдалеке, где домов наставлено больше всего, пустота. Витрины магазинов, за которым что-то стояло. Если присмотреться, можно было разглядеть небольшие фигурки, то ли детские игрушки.

— Не будем проверять что тут. — Они вновь скрылись в лифте, и Ровальд нажал следующую рабочую кнопку.

Пятнадцатая перенесла их на тот же самый этаж, с которого начинали.

— Я запомнил, если что. — Сказал Зилс, бегая глазами от кнопки к Ровальду.

Двери вновь закрылись, и они отправились.

Следующая остановка находилась выше. Лифт быстро остановился.

— У меня ухо чешется. — Пожаловался старый гном. — Махач будет.

— Перед махачем всегда ухо чешется? — Спросила Килия.

— Да. Однажды мне по нему хорошо так заехали. С тех пор каждый раз чешется.

Но двери, словно оберегая долгожданных гостей, предательски заели полуоткрытыми. Светодиоды вдоль коридора мерцали, будто невидимый фотограф не хотел прекращать фотосессию. Взгляду, под каждую вспышку, выхватывалась панорама туннеля страшно раскуроченных вещей. Разорванный хлам. Изломанные стены, из которых торчали искрящие провода.

— Засек движение. — Предупредил гном.

Предохранители щёлкнули, курки отряда взведены, энергия подалась на ствол, разогревая. На экране шлема высветилось количество зарядов, мощность, предполагаемая сила повреждения в ньютонах. Ровальд, на всякий, выкрутил мощность на максимум.

В самом конце раскуроченного туннеля, из которого вперемешку с микросхемами свисали с потолка мигающие лампочки разорванного туннельного светодиода, что-то шевельнулось, вновь, и ещё раз. Оно копошилось, не замечая ничего.