1. на ближней пустынке старца отца Серафима (при роднике) жилая келия с сенями на каменном фундаменте и у родника купальня на два отделения — мужское и женское. Над самым же родником начата постройка часовни, но в настоящее время она ещё не окончена;
2. на дальней пустынке, его же о. Серафима, срублена деревянная келия в том размере, в каком таковая же существовала при жизни старца. Отделкою эта келия тоже ещё не окончена»73.
К сожалению, состояние здоровья игумена Иосифа не позволило ему активно заниматься воплощением задуманного. В декабре 1889 года Саровскую пустынь, по предписанию Синода, возглавил иеромонах Рафаил (Трухин), бывший до этого настоятелем главного собора Русского монастыря Святого Пантелеймона на Афоне. При передаче монастыря под начало игумена Рафаила от прежнего настоятеля им были приняты и собранные от разных благотворителей на построение храма на месте кельи старца Серафима денежные средства в ценных бумагах на сумму 25 тысяч рублей74.
Игумен Рафаил активно включился в работу, конечной целью которой было прославление старца Серафима. Уже спустя несколько дней после приезда в монастырь нового настоятеля в канцелярии заведён журнал под названием «Сборник чудес Иеромонаха Серафима»75, в котором вскоре были записаны исцеления и спасения «числом до 94», бережно и кропотливо собранные сёстрами Дивеевского монастыря и братией Сарова. В 1891 году тамбовскому владыке Иерониму (Экземплярскому)[95] при рапорте направляется «Сборник чудес и исцелений, полученных по молитвам старца о. Серафима», а через месяц более расширенный список76. В течение двух лет (с февраля 1892-го по август 1894 года) специальная комиссия Тамбовской духовной консистории изучала собранные случаи исцеления. 25 августа 1894 года в итоговом протоколе записано: «Обследовано 80 событий в 27 епархиях и отметили их как доступные точному и обстоятельному установлению факта, всё в достаточной мере подтвердилось». Результаты обследования были представлены в Святейший синод, который после изучения доклада предложил Тамбовской духовной консистории продолжить поиски чудесных событий и записывать их при свидетелях:
«1. Собрать и записать сведения о наиболее замечательных случаях благодатной помощи по молитвам старца Серафима, не бывших доселе записанными, и 2. Тщательно вести на будущее время запись всех могущих быть новых чудесных знамений по молитвам помянутого подвижника»77.
В 1897 году в Святейший синод направлены дополнительные сведения, собранные саровскими монахами и опять последовала отписка, датированная 9 января 1898 года: «...приняв означенные заявления к сведению, поручить Преосвященному Тамбовскому предписать настоятелю Саровской пустыни продолжать, на прежних основаниях, запись могущих быть новых чудесных знамений»78.
Так бы и продолжалась до бесконечности эта переписка, если бы к делу прославления старца Серафима не подключился священник Леонид Чичагов — составитель «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря Нижегородской губернии Ардатовского уезда. С жизнеописанием основателей её схимонахини Александры, урождённой А. С. Мельгуновой, и блаженного старца иеромонаха Серафима и его сотрудников: М. Мантурова, протоиерея о. Садовского, блаженной Пелагеи Ивановны Серебренниковой, Н. А. Мотовилова, сподвижниц обители и других». Изданную в 1896 году книгу отец Леонид преподнёс императору Николаю II, чем очень заинтересовал царскую фамилию.
Следует отметить, что о старце Серафиме члены императорской семьи знали давно. В 1854 году Николай Мотовилов предпринимал безуспешную попытку попасть на приём к императору Николаю I и направил в подарок 28 камней (для всех высочайших особ) с изображением старца Серафима. Аудиенция не состоялась, но старец Серафим напомнил о себе сам, когда в сентябре 1860 года от его мантии получила выздоровление от тяжёлой болезни великая княгиня Мария Александровна. Описание этого чудесного исцеления хранится в Отделе рукописей Российской государственной библиотеки и интересно своими подробностями
«Исцеление от мантии
Преподобного отца нашего Серафима,
пустынника и затворника Саровской пустыни,
случившееся 1860 года Сентября 21 дня в Санкт-Петербурге.
Начало исцеления было так.
Дивеевской общины от Настоятельницы и с общего согласия опытных и искусных стариц, были присланы за святое послушание седмь сестр в С. Петербург, из коих две обучались мозаичному, а 5 Масляными красками живописному художеству, для изображения Св. Икон.
Продолжая оный святый труд в Славу Божию, и в пользу единодушной и единомудренной о Господе своей общины.
Одна из них художница масляными красками Марья Ивановна, смертельно заболела, так что при рачительном старании, лучших, и опытнейших докторов, ей лучше не было, но час от часу ей стало хуже и труднее, так что она находилась в самом болезненном и сострадательном положении. При отсутствии же врачей, сестра ея по духу Гликерия Васильевна вздумала положить на больную мантию отца Серафима (которая при жизни ещё покойнаго Отца Серафима назначена была в благословение и в память Дивеевской общины сёстрам его духовным детям) и как положили на неё оную, то в ту же минуту она заснула, и сделалось по ней ужасная испарина, от которой произошёл сильный пот, после непродолжительного сна она проснулась, и с умилительною и благоговейною сердечною радостию, и с благодарением ко Господу сказала окружающим ея, единодушным сёстрам, “Слава Богу, я чувствую себя здоровою, кроме одной слабости. Как положили на меня мантию батюшки отца Серафима и я в ту же минуту почувствовала себя легче”; и так далее день от дня ей стало лучше и лучше, и теперь совершенно выздоровела.
Сия благоговейнейшая сестра Мария Ивановна, как по художеству своему, так и по благоговейной жизни ея, известна Ея Величеству Государыне Императрице Марии Александровне, и Боголюбивейшей и благочестивейшей наставнице Анне Фёдоровне Чутчевой[96], и Великой княжне Марии Александровне. На вопрос фрелины, если лучше Марье Ивановне? Сестра Гликерия Васильевна отвечала; что, Слава Богу! Ей за святыми молитвами батюшки отца Серафима стало лучше, и теперь она день ото дня стала выздоравливать. Наставница же с удивлением спросила: отчего она так скоро выздоровела? Гликерия же Васильевна убоясь Бога, и благоговея к Наставнику своему преподобному отцу Серафиму, она сочла за тяжкий грех скрыть это радостное событие, и истинное во славу Божию, и в тот час все подробно вышесказанное о исцелении объяснила ей. Наставница же Великой Княжны с верою и благоговением выслушивала и по видимому осталось у нея в душе и сердце вера и любовь к Преподобному Отцу Серафиму.
По прошествии некоторого времени т. е. в Сентябре месяце пред самыми родами Ея Величества Государыни Императрицы Марии Александровны. По желанию Ея Величества княжны Марии Александровны, Его Величество Государь Император изволил взять её с собою гулять, и довольно гулявши она весьма вспотела, и пришедши в комнату она тотчас почувствовала в горле простудную боль, и во всём теле сильный жар, и час от часу всё почувствовала хуже и тяжелее, а особенно в горле, Его Императорское Величество Государь, как причиною Ея простуды, грустно о ней скорбел, и как видно было по замечанию некоторых, даже и заметила Ея Величество Государыня, что Он от жалости и сердечнаго сострадания весьма изменился в лице, потому что это самыя минуты наступили Ея Величеству Государыне Императрице к разрешению, в сии самыя минуты он беспрестанно то, подойдя к Государыне постоит несколько минут, то отходил к Великой Княжне, и находил Ея более и более слабее и труднее, и поэтому приняты были крайние меры лучшими Докторами, но при всех их Теоретических и практических знаниях и старании остались тщетными.
Наставница княжны Анна Фёдоровна, видя Ея в таком тяжком болезненном и томительном и отчаянном положении, вспомнила исцелевшую прежде сказанную сестру Марию Ивановну, спросила у Государя дозволения послать за мантией отца Серафима, к прежде реченной сестре Гликерии Васильевне. Его Величество Государь с радушным желанием дозволил за оною, и в ту же минуту было исполнено сердечное желание, благочестивой наставницы и воля Государя. Сестра же Гликерия Васильевна в скором времени принесла мантию отца Серафима, и отдала её Наставнице, т. е. фрелине Анне Фёдоровне Чутчевой. Его Величество Государь самую эту минуту с душевною скорбию стоял уже казалось умирающею княжною на коленях, и смотрел на неё со слезами. Наставница же принёсшую мантию показала Его Величеству Государю с словами: “Вот Ваше Величество мантия Отца Серафима!” Он взявши оную в руки, и перекрестился, и приказал ту же минуту положить на больную княжну уже близь смерти томившуюся, и лишь только положили на неё мантию, и Она в ту же минуту заснула, и перестала томится, Его Величество Государь видя Ея успокоившуюся в ту же минуту отошёл к Государыне.
