«1. Желатель пустынного отшельнического жития должен прежде многие годы прожить с братиею в обществе и всякие послушания понести без роптания. Обучить себя, по возможности, воздержанной жизни.
2. Если кто по вышеописанной главе с одобрением и у духовника будет проситься и у отца игумена на уединение, то по испытании его намерения, призвать к себе первейших братий, и с ними иметь о том совет и по согласию общему такового отпущать в пустынь, дав ему своё благословение.
3. Живущему монаху... паче всего потребно совесть иметь во всём справедливу и чисту, и по Бозе духовному отцу или настоятелю в нуждах смутительных откровенну. Правило молитвенное исправлять ежедневно.
4. Пустынному жителю прилично паче всех сего добродетелию себя украшать, начиная от внешности. Во-первых, иметь всё одеяние своё бедности приличное, и вешей никаких хороших при себе не иметь, в поступках быть скромну и постоянну, в речах воздержанну и ко всем почтительну, простодушну и любовну и келия его была б тому соответственна, а по душе мыслить о себе, что он грешнее есть всех человек.
5. Пустынная келья должна быть сделана деревянная от общества, но по произволу пустынника, на каковом месте пожелает... Содержание им хлеб, овощи огородные, крупа, масло посное, и в платье потребность белье и обувь в приличность пустынникам все имеют получать от монастыря.
...В монастырь же приход иметь всегда ко всякому воскресению и должен каждый отшельник в субботу, повечеревавши в келии своей пустынной, приходить в обитель к правилу общему церковному. Где отслушав всенощное бдение и обедню раннюю и взяв что нужное для келии его и братскаго печения поснаго, с благословением от настоятеля отходит в своё уединение.
6. Начиная от святой Пасхи, к которой приход иметь пустынникам в монастырь на страстной в четверток к обедне. А которые желать будут причастия Св. Тайн в четверток, тем оставаться с понедельника и ходить за трапезу братскую и быть до св. Пасхи в монастыре.
7. Пустыннику потребно иметь варение какое пожелает посное из овощей огородных, и дабы пища была по совести... А на себя ничего не делать, разве без чего обойтись нельзя.
8. Для пользы душевной или большого уныния посещать друг друга пустынникам не возбранно, то ж да будет сие в редкость времени.
9. Живущих на уединении пустынников на общие послушания, как то: в летнее время на сенокосы, жнитво, огородные уборки, и прочие в монастыре всякие поделия, никого не брать, а которые отчисленики по доброй своей воле и сами пожелают в летнее время помочь подать братии... тех принимать”»121.
Легко понять — жизнь пустынника была строго регламентирована и не дозволяла своеволия.
Первые годы пустынножительства отца Серафима, приблизительно 12—13 лет, полностью соответствовали требованиям приведённого «Устава». Жизнь его состояла из возделывания овощей на огороде, содержания пчёл, заготовки дров и, конечно же, из исполнения молитвенного правила.
Келья, в которой проживал отец Серафим, располагалась на высоком холме, в низине протекала река Саровка. Монастырские леса рассекались оврагами и балками. Местность вокруг пустыни была знакома старцу. Всякий холм и каждая ложбинка имели у него своё название, они переносили уединённую избушку на Святую Землю, где происходили евангельские события. Тут были свои Афонская гора и святой город Иерусалим, посещал он и Назарет, и Вифлеем, и реку Иордан. Вспоминал он евангельские события в укромных уголках под названиями Фавор, поток Кедрон, Голгофа и гора Елеонская.
При анализе жизнеописаний старца Серафима все эти названия первоначально воспринимаются, возможно, как некий литературный приём. Но, изучая историю Саровского монастыря, убеждаешься, что в жизни старца не было случайностей и всё имело под собой определённую основу.
В Саровской пустыни проживал удивительный иеромонах. Почти ровесник Прохора Мошнина родился в 1752 году в Астрахани, в купеческой семье, «приватно обучался арифметике, российской грамматике, логике и другим частям философии с риторикою». В Саровский монастырь поступил в 1777 году, в мантию пострижен в 1782-м с именем Мелетий[73]. В 1793 году, уже иеромонахом, он предпринимает первое среди саровских монахов паломничество к Святым местам. Отец Мелетий возвращается в Саровскую пустынь из путешествия в августе 1794 года. И в августе этого года отец Серафим уходит «совершенно на житие в пустыню». Повлияло ли на решение отца Серафима пустынножительствовать возвращение этого паломника, сказать трудно. До своего перехода в Арзамасский Высокогорский монастырь в 1800 году на должность строителя паломник по Святым местам в тиши Саровской пустыни написал книгу «Путешествие во Иерусалим Саровския Общежительныя Пустыни иеромонаха Мелетия в 1793 и 1794 году». Книга издавалась дважды в московской типографии А. Решетникова в 1798 и 1800 годах и занимала почётное место в монастырской библиотеке. Но, вероятно, беседы и рассказы путешественника легли на сердце отца Серафима — отсюда и названия святых мест на Саровской земле. По возвращении из дальнего странствования отец Мелетий с благословения настоятеля завёл обычай, увиденный им на Святой земле, — на Страстной и Светлой неделе начинали употреблять 12 бил. «В вечер Страстной субботы, после келейного правила 12 мальчиков одетых в белые новые балахончики с таковыми же новыми на головах платочками, узкие... коих только чёрные, отправляются к нарядчику монаху, который и выдаёт им эти била и каждому по молотку. Мальчики била эти поставляют на равном разстоянии вокруг собора и каждый близ своего била заготовляет кучу смоляных сосновых дров. Дрова эти они с начала благовеста к заутрени во время полунощницы зажигают немного. Потом ко времени крестного выхода разжигают все эти кучи и таким образом освещается весь монастырь. Когда же начнётся звон во все тяжкие, то мальчики начинают мерно и стройно бить каждый в своё било и продолжают до тех пор пока кончится звон на колокольне по данному из алтаря на колокольню пономарём знаку (колокольчик в 30 фунтов).
Вообще бьют в била эти в продолжении всей Светлой седмицы тогда только, когда бывает на колокольне звон во вся. После первой воскресной заутрени била эти мальчики переносят к братской трапезе и поставляют к крыльцу оной по обе стороны по 6-ть в ряд и так бьют во оные во время каждого звона на колокольне или во время заутрени и обедни, после обедни при выходе братии с Артосом и иконою в трапезу и из трапезы в собор, во время крестных ходов в понедельник, среду и пяток: таким образом употребление сих бил продолжается до субботы. В этот день в последний раз вместе со звоном по выходе братии из трапезы в келлии (так как входа братии опять в собор не бывает уже) мальчики, пробив последний раз в свои била, относят оные опять к нарядчику. Платье же им отдаётся в собственность. При этом надобно сказать, что к Св. Пасхе всем рабочим выдаются новые балахоны и платки»122. Вот такой интересный и красивый обычай был введён в Саровской пустыни по примеру монастырской жизни на Святой земле и чему был свидетелем отец Серафим.
В 1796 году отцу Серафиму предлагалось место настоятеля в Алатырском Троицком монастыре. Прямых подтверждений этого факта не обнаружено, но существует упоминание об этом в переписке А. Д. Иноземцева и Алатырского архимандрита Мефодия123. Как известно из житийной литературы, отец Серафим отказался от предлагаемой должности, и вместо него отправлен был иеромонах Авраамий[74].
Следует отметить, что более тридцати воспитанников Саровской пустыни были направлены во многие монастыри России на должности настоятеля или казначея. Среди них наиболее известны: преподобный Феодор Санаксарский, преподобный Назарий Валаамский, игумен Маркеллин Клопский, иеромонах Мелетий Иерусалимский. И многие-многие другие, распространившие славу Саровской пустыни по всей стране. «О Саров! Саров! Не только колыбель монашества: но ты Академия монашества!»124 — восклицал в одном из писем в адрес саровского начальства архимандрит Антоний (Медведев).
