Может ли Гарри дать в морду? Говорят, что может. Появиться и дать в морду, а потом исчезнуть.

А это как работает? Тебя растворяет воздух? Ты напитываешь воздух кислотой, растворяешь себя, потом ветром переносишь на новое место и собираешься? Что-то сложно как-то. Почему тогда костей не видно, и не кричит никто при таком перемещении?

Вопросы оставались, учитель на них отвечал, но без особого удовольствия. Учитель чем-то тревожился и ему нужно было время заняться чем-то своим. Уве помогал всеми силами, да и госпожа Инга будет довольна.

Он вспоминал её округлую задницу, спрятанную под юбкой, её выпуклую грудь, её глаза и ноги и приходил в восторг. Когда-нибудь он заполучит женщину, подобную госпоже Инге или госпоже Берте, но для этого нужно было быть кем-то необычным.

Например алхимиком.

Известный на весь Безымянный алхимик Уве Лэнг…

— Микель Эдамотт —

Стоял на удивление тёплый полдень и времени до завтрашнего утра было более чем достаточно — Микель распаковывал вещи не спеша. Пересмотрел свои записи, после сжевал без аппетита кусок мяса. Раз за разом он прокручивал утверждения о сущности Хаоса и чем дальше, тем больше не понимал, как найти ответ — голова пухла до тошноты.

Инга лежала на кровати в соседней комнате, не закрыв за собой дверь. Просто лежала и смотрела в потолок, разглядывая свои грязные ногти. Рядом с ней, так же глядя в потолок и закинул руки за голову лежал Алекс.

— Эх, курнуть бы, — буркнул он.

— Ага, — отозвалась она.

Тишина.

Микель долго не решался входить и рушить их идиллию, но вскоре вес его вопроса качнул весы принятия решения.

— Господа, — он запнулся. — Дамы, — поправился он.

— Понял? — толкнула его Инга в плечо. — Выми ты свою херь из уха, а то как баба.

Алекс расхохотался. Микель же, напротив, смутился.

— В Аэглир Лоэй есть чародей, с которым я могу проконсультироваться?

— Ну да, — отозвался Алекс.

— И как мне с ним поговорить?

— Ну ты уже разговариваешь.

— Это Вы?!

— На ты, пожалуйста, а то как-то неловко, — отмахнулся Алекс и сел в кровати.

Инга села рядом и очки консервы упали ей на глаза. Она их не поправила.

— А в чём дело? — спросила она.

Микель думал, но не долго.

— А ты староста-баронесса? — решил предположить алхимик.

Предположение было вполне логичным.

— Нет, я просто певичка, — пожала она плечами и поёрзала в кровати. — Давай, не томи. В Аннуриене жопа? Демоны наступают, а мы не знаем?

— Алекс, — обратился Микель напрямую к чародею, — знаешь ли ты про Хаос?

— Хаос — дерьмо бесячьего дерьма, — стиснул зубы чародей.

Это уже хорошо.

— А что есть Хаос в твоём понимании?

— Отрицание Порядка. Это же база! Хаос влияет на привычный уклад, — лицо чародея наливалось гневным румянцем, — он влазит в распланированное и вносит смуту. Он хочет все наши усилия свести на нет, как тля, как разложение, как сама смерть. Весь этот мир — воплощение Хаоса. И я сюда попал по его воле, а мог бы сейчас жить припеваючи.

— Насчёт мира не уверен, но в Аннуриене произошёл инцидент.

Микель достал свёрток и протянул его Алексу. Тот долго вчитывался, Инга вместе с ним через плечо колдуна. Алекс хмурился, но не более того. У Инги же лицо краснело и наливалось яростью.

— Этот говнюк воспользовался силами Хаоса? — воскликнула она и руки её задрожали мелкой дрожью.

— Успокойся, — буркнул Алекс. — Мы ему пиздюлей наваляем и всё с Безымянным будет в порядке.

— Я не говорил, что что-то будет с Безымянным, — удивился Микель.

— А что, не будет? — нахмурился Алекс. — Хаос — дерьмо бесячьего дерьма, по-другому не умеет. Поломать, уничтожить, разорить.

У Инги на глазах появились слёзы, она подняла очки-консервы, шморгнула носом, вытирая глаза рукавом свитера.

— Были легенды, — тихо произнесла она и в комнате образовалась абсолютная тишина, — что мой родной мир был зелёным и прекрасным. А потом в мире наступил Хаос, тут и там появлялись большие чёрные грибы, которые уничтожали людей, сжигали их и от них не оставалось даже пепла. Грибы эти пропали, а земля так и не оправилась от потрясения. Знаешь, как она выглядела тогда, когда я по ней бродила? Знаешь как я её запомнила? — она хлюпнула носом. — Серая пустыня, тонны пыли, засыпанные здания и только милинги с копьями — наша еда. Либо мы для них еда, кто кого найдёт первым. Приходилось голодать, приходилось жить в страхе, а многим приходилось страдать ещё с детства. Хаос не прощает ошибок.

Она умолкла, а Микель сидел и обдумывал её слова. Рассматривая свои пальцы она продолжила:

— Кто-то рождался с косым лицом или без руки. Кто-то без челюсти. Ребёнок без челюсти не может сосать сиську. Плачущего голодного младенца душила собственная мать, это называлась «Отмена» у нас. Холодное слово придумали, чтобы не привязываться. Ребёнку давали имя только после года. Старались не плакать, когда выкидывали такого ребёнка — дань Хаосу. Я истекала кровью… — она залилась краской, — ну там, где наши женские причиндалы. А потом оказалось, что я бесплодна. Это малая жертва во славу Хаоса. И вот меня волей случая выкинуло сюда, а тут тоже Хаос?!

Инга разрыдалась, спрятав лицо в ладони, и лишь плечи её содрогались.

— Господин Микель не зря сюда приехал, — ободряюще отозвался Алекс и обнял Ингу за плечи. — Мы пойдём и дадим этому хаосопоклоннику пизды за всех, кто пострадал в твоём мире.

— И за меня? — совсем по-детски отозвалась она.

— И за тебя, — уверил её чародей.

Вечером Микель думал. Он дал Уве задание, и тот усердно зазубривал пока разрозненные факты, уверенный, что понимание придёт позже. Микель освободил сознание для анализа и сопоставлял данные. После разговора вопросы были, но ответы на них не меняли решения — утром нужно отправляться в Анатор, если ещё не слишком поздно.

Солнце давно зашло, в кромешном мраке Микель готовился ко сну. Скрипнула дверь, на пороге появилась Инга.

— Пошли, господин алхимик, — прошептала она и махнула рукой.

Уве давно уже сопел.

Микель не понял, в чём дело, но оделся и вышел в прихожую.

— Хаос аль не Хаос, а о жизни тоже забывать не надо. Может это наши с вами последние спокойные деньки, — сообщила она и юркнула за дверь.

Микель последовал за ней и вскоре они дошли до домика, из которого доносился шум и гам. Внутри было ещё более шумно, чем снаружи. Люди веселились, кричали, пили пиво и пели песни.

— Инга! — крикнул кто-то из толпы. — Порадуй нас!

И Инга вскочила в сапогах на стол, отшвырнув в сторону чьё-то пиво. Мужик, что там сидел, заулыбался, рассматривая вблизи стройные волосатые женские ноги. Она из-за спины достала гитару, прошлась по струнам, скривилась, немного покрутила колок, дёргая струну, кивнула и запела.

Задорная и весёлая песня под нежный женский голос, и ноги сами собой идут в пляс. Микель сдержался, нашёл взглядом Алекса и сел к нему за стол.

Алхимика познакомили с друзьями Алекса: Уильям с аккуратной бородкой и женственными манерами, и Тре, щуплый, прыщавый и вечно виноватый. Диалога у них не было, все подпевали песням Инги, пили пиво и веселились. Это веселье хоть и было непонятным Микелю, но тот вдруг понял, что уже ни о чём не думает, кроме красивого женского голоса. Инга права — нужно отдохнуть перед последним рывком как следует. С этими мыслями Микель позволил себе расслабиться и вскоре все мысли о конце света окончательно покинули его голову.

К нему подходили другие деревенские жители, спрашивали, есть ли у него что-то интересненькое на продажу. В итоге Микель пополнил свой кошелёк, особенно даже не торговавшись. По средней цене загнал с десяток эликсиров и мазей, заработав ни много ни мало четверть Натиса — целое состояние.

Гордый собой, он провалился в празднование, кушал мясо, пил чистую воду, слушал песни и баллады, перекидывался словами с Алексом и ребятами.