Стоило ему попасть в Эрлоэну, всё стало располагать к тому, чтобы не двигаться дальше. Его разместили у красивой хозяйки оборудованного дома с горячей водой, отоплением, вкусной едой и мягкой кроватью. Его таланты учителя оценил по достоинству молодой Уве. Старый приятель из Аннуриена Леголас Элейезский строил здесь вместе со здоровенным кузнецом-металлургом Гувертом и тонким, но гордым сэром-учёным Грином Валтским электростанцию, что бы это ни было, и они нуждались в талантах, которыми алхимик не был обделён.

Каждый день он отмокал в ванной, наблюдая, как сходят синяки после встречи с лесной тварью, которая гналась за ним на пути из Грувааля в Эрлоэну, забывая эту погоню как страшный сон. Каждый день он сытно ел и спал до обеда (под бой молотов, доносящихся с края городка, но всё же спал). Каждый день он работал, усердно разрабатывал медленный огонь, так необходимый для запуска электростанции, и даже, казалось бы, постепенно принялся приближаться к его созданию.

Микель Эдамотт с ужасом осознал, что потратил три с половиной дня. Он объяснял себе, что то, несомненно, проделки Хаоса, не иначе.

Каждую ночь ему снилось напоминание: утыканное щупальцами и зубами нечто, сжирающее аэльев, разбрызгивающее слюну и желчь. Внутри у алхимика всё холодело, не давая забыть, зачем он отправился в дорогу. Гарри нужно остановить, а по словам местных в этих местах жил сильный колдун, который мог бы составить костяк сопротивления.

Только Микель сделал шаг во двор колдуна, как дверь одноэтажного домика распахнулась и показалось огромное тело. Агжан пригнул голову, чтоб протиснуться в дверной проём. На плечах его был кожаный плащ из шкур с меховой опушкой, кругом свисали кожаные ленточки с навязанными на них табличками с рунами, на поясах мешочки, внушительный кривой нож справа и серп слева.

Микель поёжился.

— Господин алхимик! — приветливо окликнул заросший бородой колдун и усмехнулся в густые усы. Голос был глубокий и сочный, а глазки сделались маленькими и узенькими, с морщинками в уголках. — Проходите-проходите, — расплылся он в улыбке.

— Доброго дня, — соврал алхимик.

— Доброго, — подтвердил здоровяк, проходя в дом.

Микель мгновение поколебался, но глядя на расплывающееся в улыбке широченное лицо вдруг понял, что не испытывает угрозы, хотя обычно его пугали подобные здоровяки.

В доме было чисто и убрано. Ни трав, ни кореньев, ни смол, ни настоек. Было свежо так, словно на улице.

— Вы не топите? — удивился Микель.

— Я дома почти не ночую, — пояснил Агжан. — Терпеть не могу эти сковывающие меня стены, в них даже дышится не полной грудью. Да Вы присаживайтесь!

Микель сел за пустой стол. Агжан ничего не предлагал своему гостю, уселся рядом, положив руки на стол и внимательно уставившись на алхимика.

— Я слышал, Вы искали со мной встречи. Да я и сам не прочь был поболтать, — загудел колдун, — но как-то времени всё не находилось. То у Инду снова горячка, то Праздник Жизни с заговорёнными стрелами. Скажите, вот кто придумывает ярмарку весной?

Микель пожал плечами.

— Осенью логичнее, — подтвердил алхимик. — Но как-то из года в год было, никто не задумывался. Йен Григо придумал.

— А, это риторический вопрос был, — отмахнулся бородач и снова улыбнулся. — Дай Беллатор ему долгих лет жизни, хотя куда уж дольше-то.

— Йен скончался этой зимой, — поставил точку в этом разговоре Микель.

— Ну тогда весёлой ему пирушки вместе с другими героями, куда бы он ни попал, — превратил Агжан её в запятую и вновь улыбнулся во все желтые зубы. — Жизненный круг замкнулся, такова суть вещей.

— Давайте немного к делу, — подтолкнул Микель. — Знаете ли Вы про Хаос?

— Антагонист порядка? — задумался Агжан. — Если Общее — это Великие Весы, то на одной чаше должно быть всё, что мы знаем и всё, что мы видим — Порядок.

— Прям так всё? И даже те случайные колебания, сны и видения, предсказания будущего и страшные твари на границе Порядка? — задал каверзный вопрос Микель. Он знал на него правильный ответ.

— Да, именно так. Ведь оно постижимо, — и Агжан дал этот ответ. — А на другой чаше — Хаос. Да, я знаю про него. Он всегда был, есть и будет, потому что такова суть вещей.

— Ну а как же проявление Хаоса в Порядке? Разве такое возможно?

— Высокие речи мы с Вами принялись вести, но время есть. Пожалуй, я бы придерживался мнения, что это невозможно, хотя и утверждается обратное.

— В книгах пишут, — стал выступать Микель в защиту своей теории, — что Абсолют — тонкая мембрана, смещающаяся в одну или другую сторону. Хаос даёт, чтобы перекосить чашу, набрать разницу потенциалов и прорвать грань. Артефакты воплощаются и влекут за собой катастрофы. Хаос не может сожрать муху целиком, он жалит ядом, делает из внутренностей удобоваримую кашу и лишь затем втягивает её в себя. Так и артефакты — перемалывают привычные нам структуры, разрушают всё до однородной массы. Есть множество примеров, почему же Вы утверждаете, что это невозможно?

— Потому что Порядок — всё что познаваемо, — сообщил Агжан и Микель был с ним согласен. — Хаос непознаваем по определению. Не может появится непознаваемое в познаваемом, иначе оно так же станет познаваемым.

Глубокая мысль. Микелю она не нравилась.

— А как же Адельгейда с Артефактами Хаоса?

— Я знаком с её хроникой. Вон, на полке у меня стоит, — ухмыльнулся Агжан и небрежно махнул рукой в одну из комнат, где, судя по всему, был книжный шкаф. — Маленькая девочка появляется из ниоткуда сразу с могущественными навыками и артефактами. На сколько я знаю историю Порядка, это могла быть одна из Истинных Адептов Магии, из братии Атлины. Я учился в Альваольском университете магии под началом Авельдаила, правда самого Авельдаила я не помню, да и вылетел я с первого курса, если честно сказать.

— У Вас был поистине великолепный шанс получить самое лучшее образование во всём мироздании, — склонил голову Микель.

— Спасибо. Я им не воспользовался, и не жалею — такова моя суть и суть вещей, окружающих меня. Адельгейда… О ней известно лишь из её жизнеописания. Представьте, уважаемый алхимик Микель, что в мире появляется Истинный Адепт Магии, тот же Авельдаил, но представляется, к примеру, Гарри, таким вот дурацким именем, — рассмеялся Агжан. — Какой вывод мы сделаем? Как отличим его от порождения Хаоса? Его мощь будет за пределами нашего понимания.

— Но не за пределами законов Порядка.

— Естественно, такова суть вещей. Ничто в Порядке не может преодолеть его законы.

— И в битвах своих Адельгейда использовала чары, не просто выходящие за пределы понимания, а если переложить их на цифры, то чары эти бьют все мыслимые границы даже пиктограммной и ритуальной магии.

— Хм, — нахмурился Агжан, а после всё равно улыбнулся. — Кто из живущих не желал приукрасить свои возможности?

Микель вздохнул — спор зашёл в тупик.

— Давайте тогда поговорим о Гарри.

— А что с ним не так? С виду хороший малый.

Алхимик достал лист с выводами и передал его Агжану. Тот терпеливо и с каменным лицом изучил его.

— Не могу судить. Думаю алхимик из АнНуриен Юндил знает своё дело, и ежели так, то Гарри — порождение Хаоса.

— В этом случае его нужно как можно скорее остановить! — восторжествовал Микель.

— Зачем? — спросил Агжан и улыбнулся.

— Как зачем?! — задохнулся от недопонимания Микель. — Он уничтожит этот мир!

— Стрекач ест щелкунов. Вяк есть стрекачей. Мы едим вяков. Если вяк собрался убить стрекача, в праве ли мы его останавливать? Гарри уничтожит этот мир, мир вернётся обратно в Итму и круг замкнётся — такова суть вещей.

На следующее утро Микель покинул Эрлоэну, потому что не мог мириться с «сутью вещей», о которой так спокойно говорил Агжан. К нему прилепился Уве, который стал неплохим подспорьем. Вместе дорога казалась веселее: Микель рассказывал основы алхимии, Уве тащил поклажу Микеля, хотя и вещей-то у алхимика было немного.