— Нам удалось уговорить Алексея Ефимовича воздержаться пока от расправы, — вступила в разговор Лидия. — Но если в течение шести часов, — все дружно посмотрели на часы, стрелки которых приближались к полудню, — мы не вернемся вместе с Катей, люди Жукова высадятся в селе. Нам бы не хотелось лишний раз пугать достойных обывателей Туруханска, но…

Атаман молчал, вытаращив глаза и переводя взгляд с Лидии на Бена и обратно.

— Давай, выкладывай, — приказал Бен.

Лидия вытащила из дорожной сумки и разложила на столе аккуратные пачки денег.

— Здесь не совсем та сумма, на которую вы рассчитывали, — пояснил Бен, — но Алексей Ефимович располагает на данный момент только теми деньгами, что захватил с собой наличными. По берегам Енисея банкоматов нет. К тому же, одно дело, когда претендент на награду является подлинным спасителем, вызволившим красавицу из плена отвратительных чудовищ, среди которых она провела несколько месяцев, и совсем другое — беззаконно лишить девушку свободы, перехватить по пути домой, буквально в дневном переходе от встречи с родителем. Как-то это все…

— Что вы, я не могу взять деньги, — с мукой в голосе произнес Громов. — Произошло досадное недоразумение… И вы, и господин Жуков меня неверно поняли. Я просто думал, что такой утонченной девушке не помешает хорошенько передохнуть после трудной дороги. В конце концов, вам не найти незаинтересованных свидетелей…

— Мы все поняли правильно. А деньги возьмите…

— За пиво, — мстительно уточнила Лидия.

— Что бы в нашей стране ни строили: коммунизм, капитализм или постиндустриальное общество, все едино в результате получается феодализм, — философски заметил Бен. — Сначала потихоньку проступает, по капельке, а уж потом… А вы сразу — атаман! По крайней мере честно, ясно и понятно.

— Хорошо, подождите… — пролепетал хозяин кабинета.

— Я не собираюсь ждать! — рявкнул Бен. — Я буду ходить за тобой по пятам, пока ты не отпустишь Екатерину Алексеевну. Ты теперь без меня и поссать не сходишь! А если…

— Хорошо, пойдемте.

Троица вышла в коридор. К немалому удивлению атамана, дежурного на посту не оказалось.

— Наверное, штанишки побежал переменить, — съязвил Бен. — Поди полные.

*****

Уже через час Бен, Лида и Катерина покинули гостеприимный Туруханск. Атаман со своей поредевшей свитой, в которой остались только самые отчаянные и любопытные, проводили их до лодочного причала. Бен пустил сигнальную ракету, и минут через десять к пристани подошла моторка с Никитой и Назаром на борту.

— Нашим доблестным первооткрывателям-землепроходцам счастливого пути! Уххх! — Громов патетически воздел кулаки над головой.

— Ух! — молодецки развернулся к нему Бен.

Атаман слегка поник.

Ни атаман, ни его люди не могли знать, что за последний час Никита Трубин успел вернуться к мотозавозне и, повторив утренний маршрут, доставить Василия Кондитерского младшего к северо-восточной окраине Туруханска. Через жиденький полярный лес Назар и Никита вывели своего пленника прямо к околице.

— Все понял? — напутствовал его Никита. — Когда отец спросит, где ты шлялся, ответишь, что двое суток прокувыркался с девками и потерял счет времени.

— А если спросит имена?

— Скажешь, что как честный человек не имеешь права замарать честь девушек. Заучи дословно: «Не можешь замарать честь». Про деньги ни слова. Ясно?

Василий понуро кивнул.

*****

В моторку погрузили увесистые рюкзаки с гостинцами. По приказу атамана их щедро снабдили свежим хлебом, соленьями, маринованными грибами, картошкой и домашней лапшой. Особую ценность представляла большая кастрюля еще не остывшего тушеного мяса, которую Лидия очень боялась расплескать. К счастью, ее трудности продлились недолго, ведь очень скоро они добрались до стоящей на приколе мотозавозни.

Собравшись все вместе, устроили пир. Уставший от скудного, однообразного питания Назар станцевал вокруг кипящего котелка чудной восточный танец. На скорую руку отварили лапши да и умяли ее вместе с изрядным количеством мяса. Как только голод был утолен, Никита встал к штурвалу и взял курс на юг.

Вот и выбрались. За свою жизнь Лида хорошо усвоила правило: «Отдыхай, пока есть возможность — возможность будет не всегда». Хоть было отнюдь не поздно, она удостоверилась, что ее помощь никому не требуется, и устроилась отдыхать прямо на палубе. Лида расположилась на корме, среди бочек с запасом горючего. Металл палубы нагрелся в солнечных лучах, но с воды тянуло острым холодом, пробиравшимся даже сквозь спальный мешок. Ничего не поделаешь, и она сжалась в комочек, стараясь беречь тепло.

Назар тоже ежился от холода, а вот Никита не скрывал удовольствия, которое мало с чем можно сравнить, когда отступает изнуряющая жара и, как бы солнце ни припекало, кожа уже чувствует сладостное прикосновение холодного ветра.

Устроившись поуютнее, Лида лежала и смотрела на небо, на такое красивое ярко-голубое осеннее небо. На большой высоте на север пролетел самолет, и между легкими перистыми облаками был виден след инверсии. Некоторое время он оставался четким и прямым как стрела, но, кажется, сама природа не терпела столь ровных, словно по линейке начерченных линий. Принялись за дело воздушные потоки, и под их невидимыми пальцами след деформировался, распушился и стал похож на изящно изогнутое, пышное птичье перо. Но и в таком виде он просуществовал недолго, вскоре след стал походить на витую спираль ДНК. А не прошло и получаса, как ветер отщипнул от пушистой белой спирали одну из ветвей и отнес в сторонку, где она и осталась висеть, словно материализовавшаяся тень.

Глядя на это бесчинство, Лидия подумала: «К непогоде». Так она и лежала, глядя на плывущие в вышине легкие перистые облака, ощущая плавное покачивание волн, вибрацию, создаваемую двигателем, пока, наконец, не уснула.

Лида пробудилась от дробного стука. От легких облаков не осталось и следа, все небо было затянуто плотными дождевыми тучами. Грянул ливень, и под ударами косых дождевых струй недовольно зашипел Енисей. Стемнело, но, взглянув на часы, Лида поняла, что еще далеко не ночь, и что солнце, скорее всего, еще не закатилось за горизонт.

Кто-то заботливо укрыл ее, закрепив на бочках тент из брезента, но от этого было мало проку. Дождь барабанил по палубе, и струйки воды уже пробрались под навес, грозясь вымочить спальный мешок. Лида окончательно проснулась и проворно выбралась. Спешно запихнув вещи в грузовой отсек, она поплотнее закуталась в куртку и от нечего делать принялась рассматривать медленно проплывающие мимо берега, отделенные сейчас от путешественников мерцающей стеной дождя.

Как это часто случается, после пробуждения у Лиды созрел вопрос, подспудно беспокоящий ее уже пару дней. Она подошла к Бену.

— Вот скажи, когда ты увидел, что медведь слишком мелкий… Тьфу! Когда ты понял, что Василий мелковат для медведя… Он тогда сидел в кондейке. Ты что, видишь сквозь стены?

— Смотря что за стена. Если капитальная, то не вижу. Но там стенка из трехмиллиметровой стали, она мне не помеха. Я же уже объяснял, я вижу совсем не так как вы, зато сразу во всех направлениях.

Катерина, досуже прислушивающаяся к разговору, не утерпела:

— Ты не говорил… Вернее — не договаривал. Но когда нам нужно переодеться или что-то поправить, ты всегда демонстративно отворачиваешься или уходишь за рубку. Так это все обман?

— Ну… Это чтобы вам было спокойнее. Я не виноват, девочки — я же не глазами смотрю. У меня и слух отменный, а если понадобится, я и мысли прочесть смогу.

Небо изливалось на землю и реку уже довольно долго, и постепенно запасы воды в нем начали иссякать. Тучи посветлели, истончились, и через них стал пробиваться свет заходящего солнца. Закатные лучи, пронизывая плотные облака, приобретали неровный лиловый цвет. И хотя западный небосклон горел над тайгой недобрым оранжевым пламенем, центральная и восточная часть небесной сферы переливалась лиловыми, голубыми и серыми оттенками. Лиловый свет, отражаясь от речных волн, ложился тенями на лица путешественников. Свершалось маленькое ежевечернее закатное чудо.