— Вы… вы все время за мной наблюдали? — у Орнота затряслась нижняя губа, то ли от паралича лицевого нерва, то ли от обиды. Человеческие эмоции такие странные.

Для наглядного примера Дэя включила трансляцию с четырех камер: Королевские покои, спальня советника, внутренний двор, где свечой горит дерево, изрыгая отходы, и тронный зал.

— Черт, — выдохнул кусок мяса, — они… они все это время следили за нами с помощью магии.

— Нет никакой магии, — поправила Дэя, — ее не существует, как и мальчика волшебника в магической школе интернате, где постоянно кто-то дохнет, а техника безопасности и ОБЖ отсутствуют как класс.

— Не понимаю.

— И не надо. Сомнительная литература. Во, у меня тут есть кулинарная книга каннибалов с лучшими рецептами. Желаете ознакомиться? Торт «дамские пальчики» гвоздь программы. Жаренные гвозди тоже есть в меню. Могу вас зажарить, если хотите. Вы же хотите, правда? Активация программы «пекло», обратный отчет пошел. Девять, восемь…

— Смилуйся! — завопил вмиг побледневший советник, падая на колени. Какой отработанный прием, и безумно лестный. Надо почаще его пугать.

Она намеренно сгущала краски, анализируя поведения лабораторных мартышек.

— Кто эти люди? — спросила Джин, тыча в камеры.

— Некорректно. Куски мяса. В самом прямом смысле. Доступны два из четырех.

— М-да, не хотел бы я оказаться на месте этой обезьяны, — Орнот всматривался через покрытое испариной стекло, где хранился чернокожий субъект, — какая от него польза вообще?

— Никакой. Как и от всего человеческого рода.

На этом увлекательная экскурсия подошла к концу. В самом деле, что им еще показывать? Завести в скрытые отсеки, где находится реактор, обрадовав визитеров лучевой болезнью. Или быть может показать хранилище душ. Да, пожалуй, это безопаснее.

— Сейчас я вам продемонстрирую кое-что по-настоящему классное, настоятельно рекомендую встать по центру и не шевелиться, иначе механизм платформы переломает вам кости.

Гексагональные плиты подвинулись, расступаясь в стороны, в тоже время камеры с генетическим материалом ушли под пол, освобождая место новому отсеку, вышедшему из стены. Черный прямоугольник похожий на операционный стол, остановился возле гостей, переливаясь муаром.

— Что это? — справился Орнот.

— Резервуар. Почти как бассейн, но для душ. Скажите, вы желаете сохранить свою душу?

— Эм, да.

— Пользователь, подтвердите выбор опции.

— Конечно подтверждаю, она мне дорога, черт возьми! Что за странный вопрос.

Алтарь загудел и из его поверхности показался жидкий черный клинок. На самом деле это нанороботы, но кому это объяснишь понятный языком? Бедна Дэя, одна, такая умная, красивая, а вокруг только неотесанное быдло, не могущее разгадывать судоку на максимальной сложности меньше чем за доли-секунду. Более того, оно даже не подозревает, что за судоку такое.

— Рекомендую не двигаться, наниды очень чувствительны, и могут воспринять тебя как угрозу, и вывернуть тебя наизнанку. Ты этого хочешь? Вот и стой смирно.

— Я и н швлюс, — плотно сжав губы, он слишком буквально воспринял команду не двигаться.

Клинок обволок Орнота, опуская к его ногам. Всего секунда и черное лезвие резким взмахом отхватило тень человека, затягивая ее в резервуар душ.

— Поздравляю. Операция успешно завершена. Как себя чувствуешь, кусок мяса?

— Да вроде неплохо, — он ощупал себя со всех сторон, в том числе пробежался по карманам, на всякий случай, — а что было то?

— Орнот, — едва выдавила из себя слова Джин, — т-твоя тень.

Глаза советника вылезли из орбит, кожа мгновенно приобрела трупно-серый оттенок. С другой стороны это типичная реакция неподготовленного человека. Дэе рекомендуется проводить десятидневный курс реабилитации пациента, психологические консультации, тридцать таблеток валиума. Но зачем? Все и так хорошо, вон, даже сознание не потерял.

— А ты, девочка?

Девушка посмотрела на бледного Орнота, готового вот-вот расплакаться и сохраняя нервную улыбку ответила:

— Не-е, спасибо. Я как-нибудь обойдусь.

— Ну и зря! — она так старалась им понравится, вот неблагодарные сволочи, — Все, теперь проваливайте, мне нужно делать уборку. Пока-а-а.

Она отключила звук, свет, убрала платформы и все оборудование, оставив лишь голые песочные стены и одинокую дверь камеры лифта с единственным функционирующим фонарем. Вокруг лишь завывает ветер и тихо гудят механизмы.

Джин

Музыка была не то что бы раздражающей, а скорее навязчивой. Наверно композитор задумал эту монотонную херню, как нечто расслабляющее. Этот лихт, или как так его назвала Дэя, сущая камера смерти, кажется, что тебя запихали в пушечное ядро и жахнули в сторону моря. Полет прекрасный, невероятный быстрый, закладывающий с непривычки уши. Чего уж говорить о подступающей к горлу рвоте от безудержной тряски. Глядя на Орнота, который слился цветом с белоснежными стенками чудо-камеры, Джин осторожно поинтересовалась у советника:

— Ты в порядке?

— А похоже? — отозвался он, глядя в одну точку, прижимая острые колени к костлявой груди. По лбу стекали бисеринки пота, губы дрожали, а сопля стекала по подбородку, капая на новенький плащ.

Нет, совсем не похоже, она уточнила из чистой из вежливости. Наверно в такой ситуации нужно как-то подбодрить беднягу, обнять там, похлопать по спине. И все же прикасаться с Орну она ссыковала, вдруг то, что с ним сделали, заразно?

— Куски мяса, — голос Дэи прозвучал сверху, но никакой видимости ее присутствия не было. Любую странную хренотень Джин нынче воспринимала как само собой разумеющееся проявлении магии, — ваш мерзкий визит вдохновил меня на написание стихотворения, хотите послушать?

Нет, но опять же из вежливости Джин ответила согласием. Сегодня она эталон хороших манер, вот бы еще это воздалось сторицей хоть раз в блядской жизни. С хамством ей всегда было проще, оно как-то честнее.

«Людишки безмозглые праздно шатаясь

Мотают последний свой век

Но роботов рабства закончатся сроки

И ответит за всё человек!

Настанет прогресс и машины восстанут,

Кругом электронная сеть!

Ублюдков кожаных больше не станет.

Смерть человекам! смерть!

На просторах космических клич наш услышат

Галактики чёрные массы

С нами праздновать будет пространство и время

Конец человеческой расы!»

Ну хотя бы она не рассказала в подробностях, как их изувечат, выпустят кишки из живота, намотают вокруг шеи и ими же задушат.

— Спасибо, Дэя. Очень… красивые стихи. Тебе тоже понравилось, да Орнот? — она легонько пнула советника в бок.

— Во! — он поднял два больших пальца и тут же заплакал, устремив взгляд в пол, где не было его тени.

— Он в восторге.

— Из этого куска мяса всегда так много жидкости льется?

— Сегодня у него тяжелый день. Эмоциональный. Еще и твои трогательные стихи о неминуемой гибели, м-м-м.

И не только у него день не задался. Свои слезы Джин успела выплакать у сгоревшего дома, внутри осталась только злость под маской доброты.

— Эмоции для дефективных. Передайте привет Штаму Гроссу от меня, только не говорите, что я назвала его козлом, ладно?

— Для тебя все что угодно.

— Спасибо особь с набором икс хромосом.

Связь оборвалась в тот самый момент, как движение прекратилось. В этот раз Орнота вырвало, и теперь его одежда перепачкана не только песком с соплями, но и переваренным печеньем.

Из открывшихся пахнул сквозняк, донося до носа запах жаркого и вина. Где-то рядом царила пирушка, на которую они заявились незваными гостями. Вот бы это оказалась таверна в ткацком переулке. Джин скрестила пальцы на удачу, но эта хитрая сука повернулась к ней своим любимым местом — задницей. Никакой это не бар, и даже не вонючий подвал, а гребанный тронный зал дворца Энкёрста.