Механизм проективной идентификации дает младенцу возможность оперировать с примитивной эмоцией, и таким образом вносит вклад в развитие мыслей. Взаимодействие депрессивной и параноидно-шизоидной позиций тоже связано с развитием мыслей и мышления. Было замечено (Мелани Кляйн и Сигал), что с депрессивной позицией связано формирование символа. Это соотносится с тем, что способность мыслить сопряжена с взаимодействием позиций. Может показаться, что чередование Ps↔D связано с ♀♂, но различия между ними затрудняют понимание того, какую форму может принимать эта связь, если таковая имеет место быть[47]. Ps↔D свойственно так объединять элементы, между которыми нет видимой фактической или логической связи, что в результате обнаруживается их неожиданная согласованность (как в примере Пуанкаре 2). Действие Ps↔D служит обнаружению взаимосвязей между «мыслями», уже созданными ♀♂. Однако на деле это выглядит так, словно Ps↔D является таким же источником мыслей, как и ♀♂. Необходимо более детально изучить процесс развития. [48]

Одно из самых ранних моих наблюдений дает основание полагать, что ход развития мышления через Ps↔D зависит от продуцирования знаков. То есть прежде, чем думать, индивидуум должен соотнести элементы, сформировать знаки и увязать эти знаки между собой. В случае одного из моих пациентов «написание» предшествовало не только речи, но и мышлению. Речь этого индивидуума была непонятна, если я пытался разобрать ее, используя известные мне слова и общепринятую грамматику. Она становилась более понятной, если думать о ней как о машинальном звуке, похожем, скорее, на немелодичный и бесцельный свист; ее нельзя описать как речь, поэтическую речь или музыку. Так же как бесцельный свист не может быть музыкой, потому что не подчиняется никаким правилам или порядку музыкальной композиции, так же как каракули не могут быть рисунком, поскольку в них не соблюдается порядок, присущий художественному творчеству, так и речь индивидуума не может быть квалифицирована как вербальная коммуникация, если она не подчиняется правилам согласованной речи. Используемые с этим пациентом слова образовывали беспорядочный звуковой паттерн[49]. Он полагал, что его высказывание структурировано, поскольку считал, что слова и фразы, произносимые им, воплощены в предметах интерьера. Паттерн, формирующийся при оперировании реальными объектами (не фразами), предположительно раскрывал их значение, и пациент ожидал, что это значение он сможет теперь принять обратно в себя. Отметим, насколько это похоже на проективную идентификацию.

Представленный мною процесс можно рассматривать как попытку описать мышление, поскольку (хотя казалось, что вербализация указывала на существующие объекты и зависела от их наличия) более тщательное исследование показало, что объекты использовались как знаки, дающие возможность размышлять об объектах, которых нет. При таком понимании предметы в комнате использовались точно так же, как для решения задачи математик использует математические выражения, которые никак не зависят от физического присутствия объектов, с которыми эта задача связана. Обычно, если человек хочет узнать, сколько яблок у четырех человек, каждый из которых имеет по три яблока, ему не требуется присутствия людей и яблок, поскольку он может воспользоваться математическим выражением и правилами манипулирования символами. Пациент, демонстрировавший описанные мною способности (успешно использовать объекты в комнате), «мыслил» об объектах, которых в комнате не было. Важно отметить, что в этом примере объекты в комнате – это не символы, а знаки. Поскольку пациенту необходимо было присутствие соответствующих объектов, прежде чем он сможет начать думать, они были непригодны в качестве знаков: однако с учетом того, что они не являлись теми действительными объектами, о которых пациент пытается «думать», они отражали его попытку придумать знаки и воспользоваться ими. В этом отношении данная форма использования реальных объектов свидетельствует о некоторой степени освобождения от состояния вынужденного использования реальных объектов.

Судя по всему, среди этих объектов-знаков – для удобства я буду называть их таким образом – присутствует один, гармонизирующий все остальные: за счет предполагаемых у такого объекта функций он напоминает «избранный факт», по Пуанкаре. Но, в отличие от избранного факта в подразумеваемом мною значении термина, этот объект ощущается пациентом никак иначе, кроме как вещь-в-себе. В отличие от избранного факта, этот β-элемент зависит от случайных внешних обстоятельств.

Заманчиво было бы предположить, что преобразование β-элемента в α-элемент зависит от ♀♂ и что действие Ps↔D связано с предыдущим действием ♀♂. К сожалению, такое относительно простое решение не объясняет должным образом события, происходящие в кабинете терапевта. Прежде, чем будет задействован ♀♂, должен быть найден Q, а обнаружение Q связано с действием Ps↔D. Очевидно, что выяснение вопроса о первичности ♀♂ или Ps↔D отвлекает нас от решения главной задачи. Я буду исходить из того, что существует смешанное состояние пациента, в котором им овладевают чувства депрессии и преследования. Эти чувства неотличимы от телесных ощущений и от того, что (в свете более поздней способности к различению) может быть описано как вещь-в-себе. Короче говоря, β-элементы – это объекты, состоящие из вещей-в-себе, депрессивно-параноидных чувств и вины, и, значит, аспекты личности связаны друг с другом ощущением беды[50]: более тщательное клиническое исследование ждет своего срока.

Я не утверждаю, что существует реализация, которая соответствует нижеследующему описанию; мои слова следует воспринимать как репрезентацию гипотез, необходимую для приведения в согласие разнообразных клинических наблюдений.

β-элементы измельчены и рассеяны; посредством Ps↔D и избранного факта такое диспергирование устраняется до тех пор, пока пациент не найдет контейнер (♀), который обеспечит сцепление β-элементов в форме контейнируемого (♂).

Пока ♀ не найден, диспергированные β-элементы могут рассматриваться как бесплодный прототип контейнера – слабо структурированный контейнер, похожий на ретикулум [51] доктора Жака[52]. С тем же успехом их можно рассматривать как бесплодный прототип контейнируемого – слабо структурированного ♂ до его концентрирования и помещения в ♀.

Данное описание можно переформулировать, используя понятие Ps↔D: сцепление β-элементов и образование С аналогичны интегративному механизму депрессивной позиции; диспергирование β-элементов аналогично расщеплению и фрагментации, присущим параноидно-шизоидной позиции.

Переформулируем представленное выше описание, используя более сложные термины: диспергированные β-элементы похожи на преконцепцию, которая может связываться с реализацией и образовывать понятие: например, ожидание груди связывается с реализацией груди.

Хотя чередование концентрирования β-элементов с образованием ♂ и диспергирования с образованием слабо связанного ♀ (ретикулум в поисках ♂) побуждает думать о Ps↔D, на деле эти процессы нельзя рассматриваться как эквивалентные, поскольку у β-элементов отсутствует валентность, необходимая для истинной интеграции. Взаимодействие между параноидно-шизоидной и депрессивной позициями относится к стадии, на которой элементы обладают способностью интегрироваться, и интеграция представляет собой словесные утверждения, состоящие из членораздельных слов. Такие утверждения представляют реализацию не только через содержание, но и через форму утверждения. Концентрирование β-элементов больше похоже на аггломерацию, нежели на интеграцию и согласование; соответственно, связанные с этим процессом депрессия и чувство преследования являются несогласованными.