Вплоть до того, что он действительно может соединить нас на уровне алие. Ну, по крайней мере, может попытаться. А это, как бы... Уже не «как бы» венчание.

Интересно, а у них в мире есть хотя бы одни чары, не связанные с браком, Зовом или прочими соединениями? Или все дело в магии и каких-нибудь не известных мне законах? А я еще удивлялась, чего это Избранной передавать силу надо через «женитьбу». А тут вот оно что!

Обряд предельно прост. Встали напротив, взялись за руки, ладонь к ладони, посмотрели друг другу в глаза, прочувствовали магию в себе...

Пока мы это делаем, Дэрек рядом выдает инструкции таким сухим тоном, что его слова хрустят, как лед под ногами. А потом, когда Тьма послушно поднимается откуда-то из глубины меня в виде волны и устремляется вперед, к Саару, начинает задавать вопросы абсолютно могильным тоном. Интересно, кого он сейчас хоронит?

Но вся насмешливость, бурлящая внутри меня и ищущая выход, затыкается, как слышу, что теперь в звуках, наполняющих пещеру, раздается не только далекий гул несуществующей реки и голос Дэрека.

То, что пока еще где-то далеко, но уже слышно довольно отчетливо, это адская какофония из звуков щелкающих челюстей, царапающих лед когтей, хлопающих кожистых крыльев и чего-то еще очень жуткого, похожего на крики и вой диких зверей. А, может, и еще чего-то столь же «милого».

А вот и гости, пожаловавшие на «свадебную вечеринку»! А мы-то прям заждались, да...

Вот под это музыкальное сопровождение мы и проводим обряд.

Длится он, правда, совсем недолго. Три вопроса, на которые нужно было ответить мне, суть которых сводилась к тому, делаю ли я это добровольно. И пять – Саару, из которых два были особенными и о том, желает ли он мне добра и готов ли защищать до последнего вдоха. То, что на оба их он ответил «да» и «да», меня, конечно, обрадовало. Но с чего вдруг Дэреку понадобилось спрашивать Саара о таком? Или он настолько не доверяет ему? Или наши дела настолько плохи?

На последнее из всех сил намекали чудовищные твари, которые ломали лед где-то уже точно совсем-совсем близко к нам. Настолько близко, что стоило только ответной волны магии, поднявшейся в Сааре и зажегшей его, словно лампочку, влиться в меня, как первые удары когтей-крыльев-хвостов-лап и еще небо знает чего обрушиваются на «дверь» нашего уютного тупичка.

И тупичок сразу же перестает быть уютным.

Первые удары лед выдерживает стойко. Но уже на пятые-шестые в нем появляются огромные трещины. Небо! А ведь его толщина с полметра минимум, если не больше.

Но я запрещаю себе уделять этим фактам слишком много внимания. Потому что знаю, вот сейчас любой страх будет лишним. И пусть сдерживать дрожь в теле мне удается лишь волей, но делаю это. Только пульс все также танцует в висках дикий танец и мигрень рвет голову на части.

Мужчины же предельно собраны. Занимаю боевые стойки, плетут новые чары, перебрасываются какими-то только им понятными взглядами и резкими жестами. Обходятся без слов. Да и какие сейчас слова, если из-за монстров не слышно вообще ничего.

Меня ставят по центру, но чуть задвигают за спины. А я и не спорю. Просто создаю теневое облако рядом с собой и из него – новые искры. Те получаются все лучше и лучше. И сейчас скорее похожи на длинные и очень острые иглы дикобраза или даже дротики – черные, лаковые, многогранные. Они вращаются вокруг меня, как планеты вокруг солнца, готовые в любую секунду повиноваться мысленному приказу или резкому жесту.

Так что к тому времени, как монстры обрушиваются второй волной, мы готовы. И когда лед трещит и ломается под натиском чудовищ, в ответ им летят боевые плетения изумрудного и белого цвета, и мои иглы...

Сражение длится долго. И все настолько напряженно, что за семь или восемь попыток хартов достать нас, я дважды чувствую серьезную усталость. К тому времени мы уже несколько раз откидывали монстров обратно в соседнюю пещеру, и Дэрек восстанавливал ледяную дверь. Это давало нам небольшие передышки. Один раз похожую стену ставил уже Саар, правда, не льда, а какого-то белого пламени. Но оно, к сожалению, справилось с защитой еще хуже. Зато так у нас появилась возможность, чтобы немного подкрепить силы из последней бутылочки лекарства, бывшего у Дэрека при себе. Оно оказалось той самой живой водой, которой на Парящем Острове были полны все кувшины.

Но ночь не может длиться вечно. И когда я уже почти убеждена, что кошмарные восьмистворчатые челюсти, полные акульих зубов, будет последнее, что увижу в своей жизни, пещеры заполняет нестерпимо дикий белый свет.

Он режет по глазам, как до этого темнота, лишая зрения и понимания пространства. Но беспомощными он делает не только нас. Последние монстры, плавясь и пылая в его лучах, издают душераздирающие крики, исчезая.

Но раньше, чем я успеваю обрадоваться тому, что мы хотя бы можем хоть немного отдышаться, прежде чем вернемся к разлому начнем путь наружу, цепкая и липкая тонкая щупальца обвивается вокруг моих ног – и с силой дергает в сторону.

Хорошая новость – река есть. Шумная, быстрая, не глубокая и словно немного подсвеченная, что позволяет лучше видеть не только ее, но и все в округе.

И я сейчас сижу в ней. Крупные острые камни врезаются в ноги и бедра, ледяная вода, искрясь, резво огибает по бокам, а водопад за спиной рассылает оглушающий рев по огромному, просто гигантскому залу, в сравнении с увиденными ранее пещерами.

Плохие новости – все остальное.

Начиная от дыры в стене этой пещеры, через которую я сюда попала. И через которую сюда же льется поток белого света. Правда, хватает того не на много, и он выхватывает только часть каменисто-песчаного желтоватого пола. Но зато намекает на то, что выход здесь все-таки есть. Да только расположен тот так высоко, что даже если захочу, не смогу сама выбраться через него обратно.

Нет, Дэрек, конечно, мог бы, наверное, сделать еще одну лестницу, по которой я бы и вылезла. Но, во-первых, для этого нужно, чтобы Дэрек меня нашел. А, во-вторых, чтобы ему при этом ничто не мешало. А помешать есть чему.

И этим чем-то мне бы хотелось закончить описание текущих новостей. Поэтому что это – внушительных размеров чернющая «клякса», заполнившая зал где-то на одну треть и теряющаяся туманом среди темноты зубьев сталактитов и сталагмитов. И нависающая надо мной, будто в молчаливом раздумье о том, что со мной делать или с какой конкретно части тела меня надо начинать есть.

Повезло-то как...

В конце каждого рейда встреча с Боссом, да? Вот этот, кажется, мой.

Как точно я тут оказалась – не поняла. Меня дернуло, потащило... Какое-то время я была занята тем, что называется свободное парение. И быстрота происходящего откровенно мешала разглядеть в тот момент хоть что-то.

Да я даже закричать не успела от того, насколько быстро все случилось!

В себя пришла от ощутимого удара о речное дно. Как при этом не разбилась, не знаю. Не иначе – магия чудо-костюма или браслета.

И вот с тех пор сижу и смотрю на «кляксу». «Клякса» «смотрит» на меня.

И, вот, вроде, хорошо, что харты не спешат принимать какой бы то ни было материальный облик, кроме вот этого пятна ожившей нефти. Но радости мне это не добавляет. Потому что вечно наше переглядывание длиться не может. Чудовище в какой-то момент или нападет в таком вот облике. Или все-таки удивит меня новым воплощением кошмаров. Хотя, кажется, я сегодня видела уже все, что только было можно.

Впрочем, вот именно это пятно и выглядит страшнее всего остального.

Почему я все еще жива, я не знаю. Вариантов два. Потому что сижу в реке, и хартам это мешает напасть. Или потому, что у меня странная магия, которая заставляет хартов каменеть, и «клякса» в курсе этого. Но спрашивать у нее как-то не солидно. А надеяться на удачу, которая вот точно ушла в загул, позволив мне оказаться здесь, еще хуже. Так что я вдыхаю мокрый холодный воздух в легкие поглубже, стряхиваю движением головы с лица налипшие волосы, и тянусь к Тьме внутри меня, чтобы показать той тьме, что снаружи, кузькину мать. Ну, или хотя бы попытаться.