Выглядел его уход сказочно. Но теперь я чувствовала себя брошенной. Одна в пустом темном глухом коридоре, напротив сплошной стены... Неужели возвращаться назад? Но ведь все, кто мне нужен – как раз за этой стеной!

Что ж, пойти за тенью я не могу. Но могу попробовать услышать, что там, да? А вдруг повезет? Другого варианта все равно нет. Так что осторожно ставлю фонарь на пол, прикладываю левое ухо к холодному шершавому камню, закрываю около него небольшое пространство ладонями, как «лодочкой», чтобы лучше слышать, и вся превращаюсь вслух.

Дэрек

Она рядом.

Та, кого так старательно ищет Тень.

Меня озаряет этим за миг до того, как слышу шаги приближающихся к двери советников, Избранной и ее телохранителя. Кстати, очень преданного телохранителя. Не нужно быть мудрецом, чтобы заметить его исключительный интерес к анирэ.

В обычное время мне до этого не было бы никакого дела. Но в политике и магии Долга неважных мелочей не бывает. И раз уж Нарисса должна мне, стоит получше присмотреться к ее окружению.

Но когда дверь распахивается, и толпа из семи человек входит в кабинет, заполняя все свободное пространство в нем, снова понимаю, что в моем сне была другая девушка. Да, очень похожая внешне. Одно лицо. Но – не она.

Но и Она рядом.

Только почему-то я не вижу ее здесь?

Зато ощущаю, как Тень ведет меня куда-то в сторону – к той части стены, на которой висит какой-то гобелен. Будто Кристина прячется среди шкафов, прямо за креслом, на котором сидит Одар. Но там никого нет. Лишь стена.

И меня злит эта двойственность! Настолько, что, когда хозяйка дома, в окружении старцев и телохранителей с фаворитом, наконец-то останавливается в паре шагов от нас, я готов послать к хартам все церемонии, правила и нормы приличия. Допросить Нариссу немедленно по всей строгости закона и избавиться от этого тянущего в груди ощущения!

Все, ради того, чтобы успокоить натянувшую до предела Поводок Тень! И снова увидеть ее...

Кристина

Конечно же, я почти ничего не слышу. Ну да! Это же не хрущевки и городские квартиры, с фанерными стенами! Это настоящая каменная глыба. Может, не такая уж толстая, как какая-нибудь внешняя стена в этом же замке. Но даже сквозь нее все, что доносится до меня – только отдельные голоса. И это мне еще очень везет, что по другую сторону стены почему-то ругаются. Громко, со вкусом и на все лады. Хотела бы я знать – кто и почему, но не могу. Не слышу!

И чтобы я не делала, чтобы расслышать хоть чуточку больше, ничего не помогает. Но уйти и вот так все бросить, тоже не могу. Быстро обыскиваю стену на предмет любого выступа или ямки. Вдруг и здесь есть потайной проход? Ну хоть что-нибудь! А?

Шарю по холодным шершавым камням, стирая кожу на ладонях. Да и аккуратный салонный маникюр гибнет окончательно от этого. Хотя он пострадал еще когда я искала вход в туннель. Ну и пофиг не него! Я так близка к цели и одновременно, так далека от нее, что готова рычать от злости. Что там, какой-то маникюр!

Из-за того, что фонарь стоит позади меня, стена «прячется» под мою собственную иссиня-черную тень. И сперва это ничего не меняет. Ровно до тех пор, пока не замечаю, что та дрожит, будто студень на тарелке. И стоит только вглядеться в нее чуть сильнее, как контуры ее размываются, тьма уплотняется, но при этом становится прозрачной, а каменная стена за ней становится прозрачной, но словно слегка затянутой серовато-блеклым туманом.

В этом «телевизоре», повторяющем форму моего тела, вижу комнату, которую можно назвать кабинетом или библиотекой. Вижу заполнивших его и спорящих между собой людей. И даже слышу их всех… Но они точно не видят и не слышат меня. Совершенно.

По крайней мере, Дэрек, стоящий так близко, что, кажется, стоит протянуть руку, как я дотронусь до него, смотрит только на Нариссу и никак не реагирует на то, что сейчас происходит сбоку от него. А я действительно хочу протянуть руку и почувствовать подушечками пальцев тепло его кожи и грубость легкой щетины на щеках.

Какой глупый, опасный и нелогичный порыв! С неимоверным трудом, но все-таки сдерживаю его. А вдруг дотронусь? Что будет?

Дэрек вытянут как струна, руки сложены на груди, ладони сжаты в кулаках, челюсть крепко сжата. Его взглядом, в котором снова плескается зеленое пламя, можно крошить камень. Взглядом Нариссы – просто морозить окружающих. Больше всего на свете она сейчас и позой, и выражением лица, и нарядом похожа на чопорную дворянку из сериала про средневековье. Представить себя вот такой я никак не могу. Хотя Макс очень старательно лепил из меня ее подобие во всем, в чем мы отличались.

Накал страстей в кабинете такой, что всем там не помешал бы холодный душ. Макс опять на полшага впереди Нариссы и снова готов если не убивать во имя нее, то убиться сам. Только, почему-то, сейчас он воспринимает как угрозу не только шанов – старикам тоже достается порция его гнева. Местные же «гендальфы» возмущенно о чем-то шумят, столпившись кучкой. Кажется, это их нормальное состояние – быть чем-то недовольными. Но мне ни капельки не жаль их. Это ведь они сделали то самое Пророчество, из-за которого Макс меня, по сути, похитил. Молчали бы в тряпочку, всем было бы лучше!

Поначалу не вижу только Одара. Но скоро понимаю, что он просто сидит в кресле спиной ко мне. И он единственный, кто тут не на нервах и вообще – какой-то равнодушно-доброжелательный. Это даже странно. Он же видел меня на балконе! И это должно было натолкнуть его хоть на какие-то мысли, да? Как-то заинтересовать? Или, все-таки, нет?

– Это невозможно, уважаемые старейшины Совета! – цедит Дэрек так, что даже акцент ничуть не смягчает его тона. И по этому тону любому понятно – не фига он их не уважает. Терпит-то с трудом. – Или вы хотите сказать, что вы продержали нас в этом кабинете столько времени, чтобы прийти и сказать, что я не имею право допросить своего должника?

– Именно так, милостивый шан, – отвечает один из старичков в тон ему, стопроцентно сомневаясь в милости «зелененького». – Правила Отбора строго-настрого запрещают шанам любое магическое воздействие на Избранных.

– Магия Долга Жизни важнее каких-то договорных правил!

– Но именно на договорах держится порядок!

– И ничто не поддерживает его лучше, чем магические клятвы!

– Но вы не имеете право требовать сейчас ни одну из них! Порядок Отбора должен быть соблюден!

– Но разве я собираюсь сделать хоть что-то, что способно ему помешать? Я просто хочу знать, как именно анирэ оказалась в моих должниках! Неужели вам, уважаемые Старейшины, самим не хочется этого знать?

И этим вопросом он попадает точно в цель.

«Гендальфы» смеряют Нариссу мрачными взглядами, на что та бросает в ответ что-то, типа «Я же все уже сказала!», и возвращаются, наконец-то, к шану:

– Нет, – не очень уверенно отвечает один из них. Наверное, самый главный. Хотя внешне он никак не отличается от остальных ни мантией-балахоном, ни бородой. Понятия не имею, как они различают друг друга.

А еще он точно врет. Чтобы Нарисса им не сказала, никто не знает, что же на самом деле произошло. Ну или он просто не верит ей.

Я подозреваю, ее долг связан со мной. Потому что из нас двоих только я оказалась в ситуации, когда шан помог мне. Точнее, его тень. Но, кажется, для магии это безразлично. Почему, правда, в должниках оказалась Нарисса, а не я – вот этого понять никак не могу. Но, думаю, двойник понимает еще меньше. Тем более, о хартах при ритуале я ничего не рассказала. Значит, она знать не знает, откуда долг взялся. Но как только догадается, что я к этому причастна, точно спросит с меня. Только вот ничего рассказывать о себе ей, я не хочу.

А спор, между тем, наверное, зашел бы в тупик или пошел бы по очередному кругу, если бы не вмешательство Одара.

– Да ладно тебе, Дэрек, – встает тот с кресла, подходя к собрату и становясь так, что именно его по-мужски привлекательное, но, все-таки, слишком слащавое лицо вижу лучше всего. И, готова поклясться, что равнодушный взгляд Одара в этот момент не просто блуждает по стене, а рассматривает меня. Неужели он меня видит? – Просто подложишь анирэ под какого-нибудь врага из тех, кто будут на Отборе, не сообщая ему о том, что она тебе должна и что будет твоим шпионом.