Сколько я уже находилась здесь? Была ли я вообще когда-нибудь хоть где-то ещё? На часах было пять утра, во рту оставался сладковато-противный привкус лекарств. Комната по контуру была подсвечена дежурным зеленоватым освещением. Я проспала вчера и проснулась раньше, чем сегодня? Тело было тяжёлое, хотя я явно похудела за эти дни. Что-то же вчера было очень хорошее, так мне казалось спросонок. Слова женщины в красном про то, что я слишком слабенькая для этого места, не злонамеренная, звучали обнадёживающе.

Спать в одежде было неприятно. Поспешила стянуть с себя вчерашние джинсы и майку, достала воду из щитка на стене. Двигаться не было сил – тело ещё не проснулось. Вернула его в кровать, закрыла глаза, но сон не приходил. Нет. Валяться и ничего не делать совсем не хотелось. Всё-таки у меня была не комната – у меня была камера. От кровати до стола с компьютером можно было сделать ровно один шаг. Хоромы. Интересно, если это самое дно, можно ли от него оттолкнуться? «В любой самой сложной безвыходной ситуации нужно найти доступные тебе позитивные изменения и двигаться в их направлении», – вспомнила я школьный курс выживания. Если сегодня пройду правила цензуры, то смогу поговорить с мамой. Мне вернут телефон, а в нём друзья, братья, Джеки и Мур, картинки, музыка. Моя музыка, без которой мир совсем не звучит. Вернут всю мою жизнь! Предвкушение хорошего повлекло за собой, я перелезла из кровати в кресло и принялась за учёбу.

Правила взаимодействия с миром за стеной гласили: «Резервация является зоной с особыми условиями существования и обитания, правила которой направлены на сохранение уникальной экологической и правовой систем, инфраструктуры и научной базы, что обусловливает представленные ниже нормы и ограничения.

Запрещено в любом виде описывать, фиксировать на фото, видео, multidimensional носителях данные о:

• местоположении, архитектуре, ландшафте, природе, флоре и фауне, географических и погодных условиях;

• быте, правилах и нормах поведения, использования информации, мероприятиях;

• учреждениях, зданиях и сооружениях, адресах и геопозициях;

• экономике, предприятиях, станках и оборудовании, технологических процессах;

• медицине, медицинском обслуживании и оборудовании;

• транспорте, транспортных средствах и линиях;

• дизайнерских решениях, искусстве, питании, спорте;

• политике, особенностях уголовного, трудового, экологического, межполового права.

Запрещено использование названия и символов резервации для создания брэндов, логотипов, групп, псевдонимов.

Запрещены любые оценочные суждения в отношении резервации в целом и её деталей в частности. В том числе запрещено передавать за пределы резервации собственные интерпретации восприятия окружающей действительности, делать фото и селфи на фоне любых объектов внутри резервации, передавать звуки, запахи, реакции вашего организма, температурные режимы, кинестетические ощущения.

При создании селфи, видеочатов, чатов необходимо использовать спецфункции монохромного фона.

Все виды внешних коммуникаций происходят с задержкой, так как любая передаваемая за пределы резервации информация подлежит двойному фильтру контроля: робот-контроль и персонализированный человеческий контроль.

Допускается осуществлять общение в разрешённых администрацией соцсетях и мессенджерах на общие темы безотносительно к текущей ситуации в резервации, без проведения аналогий. Входящая информация поступает в соответствии с правилами мирового сообщества без ограничений, в том числе в MultiD формате. Создание исходящих multidimensional чатов и записей на территории резервации запрещено. Разрешены фото и плоские видеоизображения».

Оставалось совсем немного, когда программа прервала обучение принудительной блокировкой с сообщением о том, что я давно не принимала пищу и должна позавтракать для продолжения обучения. Заботливые какие…

В столовой сегодня всё было иначе: полно народу, столы сдвинуты в длинные ряды, и теперь это место напоминало старые фильмы про тюрьму.

– Ты куда-то пропала, – улыбнулся внезапно появившийся Женя, подсаживаясь ко мне.

У него был совершенно прямой нос и розовые щёки. Без маски я представляла его чуть красивее. В нём оказалось что-то аристократическое, отталкивающее и холодное.

– Новая партия приехала, – продолжил он.

– Привезли, ты хочешь сказать, – поправила я.

– Ну, или так. Разве это важно?

Странный он всё же был человек. Разумеется, важно, сами или поневоле! В большущей столовой было три женщины: я, странная взрослая женщина в дальнем углу за столиком, одетая в платье, и новенькая девочка на раздаче. Полно было чудны́х мужиков. Неужели все эти люди тоже бросили экологические бутылки в лесу?

– Слушай, а ты знаешь, за что обычно сюда попадают? – спросила я.

– Мусорят. Чаще всего заводят персональные кучи дома, ленятся разбирать мусор или нанимать разборщиков – это самое страшное тут преступление, статья «захламление». Большинство здесь из-за неё. Чтобы в «Мусорщика» загреметь, надо получить два предупреждения, а уж на третий раз могут сослать сюда или особо непонятливых, или особо хитрых. Ты куда вчера пропала-то? – не унимался Женя, и мне было приятно, что ему не всё равно.

– Создала у себя в номере «персональную несортированную мусорную кучу», – отшутилась я.

– Да ладно!

– Пару булок с завтрака притащила в номер; меня за это подвергли внушениям методом визуализации, а потом поняли, что я не злонамеренная и у меня инструктажа не было вообще, позвали врача – лечить результаты своей работы, – посмеялась я.

– Класс. Визуализации сильные были? – спросил он.

– Мне хватило, чтобы выпасть из реальности. Показали видео, как крысы утащили шпица и кота, – с ужасом вспомнила я.

– А, ну эти есть в курсе, их можно посмотреть в дополнительных материалах. Там ещё про детей, которых крысы утаскивали. Пострашнее этих, – «успокоил» Женя.

Он говорил и с удовольствием уплетал салат, а мне снова расхотелось есть.

– Мне бы с цензурой разобраться, без дополнительных материалов и страшилок. С утра вожусь, чтобы телефон отдали. Ты говорил, там сто процентов должно быть правильных ответов? Из того, что я поняла, тут всё нельзя. Отвечаю на всё «нельзя» и прохожу? – спросила я.

– Ну, примерно так. Если вопрос про входящую информацию, то можно всё, что угодно. Если про исходящую – многое нельзя.

– О’кей, тест я пройду как-то, а общаться как потом? Сидеть и слушать, что говорят? – не понимала я.

– Примерно так. Ты не «парься» вообще на эту тему. Всё лишнее заблокировано накрепко. MultiD чат исходящий невозможен, он просто не запустится. Видео и селфи работают только с режимом монохромного заднего плана. Любое слово неправильное сотрут. Это тут как раз проще простого, – спокойно говорил он.

– Ладно, пойду доучиваться уже, – заторопилась я.

Сегодня общение с Женей явно не заладилось, и такой радости, как вчера, не было и близко.

– Э, стоп, куда? У тебя же инструктаж сейчас! После завтрака для всех вновь прибывших будет выступать куратор с инструкцией, а потом ответы на общие вопросы, – предупредил он.

– Спасибо, что сказал, а то я бы и не пошла. Не знала…

– Я тебе вчера говорил, – напомнил он.

Мне не понравился этот упрёк, как будто я его жена и мы живём вместе уже полжизни. Смолчала и ушла. До мероприятия оставалась ещё четверть часа – успею сделать причёску и примерить красивый цветастый «намордник».

– Здравствуйте. Давно не встречал в этом месте столь прекрасное создание! Позвольте выразить вам моё безмерное восхищение, мадам! Вы, наверное, новая актриса этого маленького шоу?

Странноватый мужчина в жёлтой куртке поверх клетчатой рубахи заговорил со мной, когда я перешагнула через порог конференц-зала. Даже оглядеться не успела. Для завершения образа ему не хватало разве что шляпы «Стетсон»[7] и хлыста на поясе.