До обеда оставалось ещё почти полчаса. Тот случай, когда головой понимаешь, что в столовой будут новые люди, «встретят по одёжке», и полагается постараться, чтобы позиционировать себя так, как учили, но нет ни сил, ни желания. После всего, что со мной произошло в последние дни, какая разница, кто и как тут меня примет? Мерзотное место, мерзотные правила, мерзотный корм и оттого мерзотное отражение в зеркале. Я подтянула маску так, чтобы своим краем она касалась синяков под глазами. Теперь картинка стала законченной – моим красным глазам было на что опереться. Но чего-то всё равно не хватало. Повертелась перед зеркалом, распустила волосы. Нет, маска совсем не идёт к распущенным, больше на дешёвый фильм ужасов похоже. Собрала высокий хвост – очень здорово получилось, задорно. Уши розовые торчком. Хорошо со светлой маской контрастируют и под цвет красных глаз. Был бы телефон – сделала бы селфи. Где же ты, мой дорогой любимый телефончик? Может, не ходить на обед, а заняться сдачей «цензурных правил»?

Нащупала в кармане комбинезона булки, что припрятала ещё утром. Достала их: изрядно помятые, неприглядные на вид, пресные на вкус, и чем запивать – непонятно. На мониторе тут же вылез аларм[6], красная надпись: «Нарушение правил. Питаться разрешено ТОЛЬКО в специально отведённых для приёма пищи местах!» в сопровождении отвратительного звука электронной сирены. И что? Что мне теперь делать с этими несчастными булками? От неожиданности я их проглотила, как утка, не жуя, и почти инстинктивно прижалась к стене.

Прибежали двое в красных комбинезонах. Прокрутили видео с камер, чтобы убедиться, что булки я съела. Потом заставили прочесть вслух на их планшете «Правила пользования зданиями и сооружениями».

• Поддерживать чистоту. Мусор сортировать. Сдавать ежедневно;

• Сообщать о своём отсутствии на протяжении более чем одних суток в службу контроля помещений;

• Питаться только в специально отведённых местах;

• При желании организовать кухню убедиться, что она сертифицирована в соответствии с правилами ГОСТ 1868К12/377;

• Проверка соответствия помещения нормам проживания производится раз в 6 месяцев. В случае нарушения сроков проверки доступ в помещение блокируется;

• Чистую воду использовать только в режиме разрешённого Правилами дозирования;

• Соблюдать режим герметичности. Окна не открывать. Вход и выход в/из помещения производить только через герметичные шлюзы;

• Питьевую воду хранить только в одноразовых флаконах для индивидуального потребления;

• Запас антисептика поддерживать в соответствии со сроком годности;

• Покидать помещение только при наличии обязательного набора: вода, антисептик, заряженный прибор «Антикрыс»;

• Курение допускается в специально отведённых зонах;

• Запрещено разводить растения внутри помещений. Выращивание возможно только в специально отведённых местах;

• Запрещено держать домашних животных, рептилий, рыб, насекомых.

– Эти-то чем провинились? – не удержалась я от возмущения. – Как в этом аду ещё и без домашних животных?!

– Нельзя. Здесь крысы.

Человек в красном, похожий на женщину, заговорил со мной тоном воспитательницы детского сада как с ребёнком, который не понимает элементарных вещей.

– Крысы не любят конкуренции. Если заведёте зверька, то они его учуют, вылезут и сожрут, когда пойдёте с ним на прогулку, – пояснила она.

– Это как же сожрут, если я буду его оберегать? – сопротивлялась я.

Они оба подняли глаза под прозрачными масками и уставились на меня в упор так, словно я чудо чудное. Потом «воспитательница» запустила видео на своём планшете и сунула его мне в руки.

Девушка идёт по улице и ведёт на поводке чудесного «улыбающегося» шпица. Вдруг прямо перед ними растрескивается земля, из этой трещины быстро вылезает огромная крыса, в пару раз больше шпица, и утаскивает визжащего от ужаса и отчаяния пса под землю. Поводок-рулетка продолжает с бешеной скоростью раскручиваться в руках хозяйки, а потом резко возвращается назад с куском ошейника и застрявшим в нём клоком рыжей собачьей шерсти. Девушка отбрасывает поводок, садится рядом с проломом на корточки, закрывает лицо руками и начинает плакать.

Серый короткошёрстный кот лежит на лужайке у дома. Вдруг он замечает движение в кустах неподалёку, подрывается бежать, но кота, как волка, окружают и загоняют большущие крысы, каждая размером со взрослую собаку. Он пытается отбиваться, но кровожадные грызуны перегрызают ему шею и утаскивают с собой в кусты.

– Это кино? 3D моделирование возможной реальности? Фильм ужасов? – прошептала я, ошарашенная реалистичностью увиденного.

– Нет, зачем же? Здесь зона, свободная от MultiD моделирования. Старые записи с камер видеонаблюдения. Так что уж поверьте, крысы справятся. Не в одиночку, так толпой, и не нужно их дразнить, – ответил мужчина.

– А рыбки-то чем им не угодили? – спросила я.

– Есть статистика: прорвутся в дом и сожрут. Стены испортят или полы прогрызут и сожрут. Ты как с луны свалилась. Вам же говорили, что нельзя? – недоумевал он.

Я сглотнула и поняла, что обед мне сегодня не светит. Булки стояли поперёк горла, в котором от жестокости увиденного случился спазм.

– Попить бы, – жалобно попросила я.

Женщина в красном открыла квадратную дверцу в стене, выкрашенную по краям в жёлтый цвет. Я-то вначале думала, что это щиток с разводкой электричества. Оказалось, там был одноразовый запас воды, чего-то жёлтого, тоже во флаконах, и противогазов. Там же стояла аптечка, совсем как автомобильная, и ещё какой-то свёрток.

– Жёлтый – антисептик, бесцветная – вода. Не перепутай, – сказала она.

– А антисептик зачем?

– Руки обработать, рану, если поранишься нечаянно. Ты в «Мусорщике», и в кармане надо носить не булки, а антисептик. Ты вообще помнишь первый инструктаж? Хоть слово? – спросил мужчина.

– Нет, – призналась я, хотя было непонятно, какой инструктаж он имел в виду.

Спорить с ними не было сил. Я сгребла все пять жёлтых флаконов и рассовала по карманам. Женщина тут же заполнила освободившиеся места новыми бутылочками. Голова кружилась, я с трудом добралась до кровати и свернулась калачиком, поджав ноги. Крысы. Огромные крысы, которые едят котов и собак. Наяву. Я и ужасные крысы! Мир летал перед моими глазами.

– Вы всё поняли? Тогда распишитесь, – она подсунула мне планшет и стилус, – полностью фамилия, имя. Да что ж вы такая хиленькая, деточка, как вы у нас работать-то будете? Кто только таким, как вы, разрешение даёт на работу! Отправить вас надо на Большую землю.

– Надо, но я отбываю, – выдавила я с трудом, – впечатлительная.

– Ох! – испугалась женщина моему полуобморочному состоянию.

Мужчина сказал:

– Набирай «трёшку», так её нельзя оставлять.

– Да вижу. Я всё по инструкции, ни на шаг ведь не отступила, – оправдывалась женщина плаксивым голосом.

Видимо, из-за меня у неё будут неприятности…

– Нет, смотри, у неё нет зелёной метки, значит не было инструктажа. То есть ей нужно было первичный сделать, а ты с ней, как со злонамеренным нарушителем, визуализациями!

– Ох! Так откуда ж я знаю, что такие бывают? – снова заохала женщина.

– А должна знать, пора бы! Если их по одному привозят, то без инструктажа. Ждут, пока соберётся группа хоть десять человек, бюджет экономят. Она, выходит, случайно накосячила, по незнанию, – сказал мужчина ей, а потом переключился на меня: – Ты не бойся. Таких крыс уже давно нет, здесь безопасно, но продукты всё равно нельзя хранить в комнатах.

– Да как же так можно! – переживала женщина. – Она, бедняжка, не знала даже, где в номере вода!

– Финансирование не предполагает персонального инструктажа, – строго ответил мужчина.

– Ну так хоть бы программный сделали! Смотри, у неё уже три раза были: врачи, спасатели, мы. Сэкономили, мать их…

К их ругани примешался голос моей любимой врачихи с легендарным детским чемоданчиком. Сейчас уколет, и всё пройдёт.