Ротт? Это связано с его смертью? Он ведь говорил что-то в духе «Умру я — умрут все», или это болтал агент Рубан?

А может, это вовсе не связано?

Что же, здесь, в пустом коридоре, ей бы никто не дал ответов на эти животрепещущие вопросы. Но… Мадлен знала, куда пойти, чтобы получить все ответы. Знала, к кому пойти. Впервые за много лет она чётко осознавала, что делает, а главное — ради кого.

Запахнув на себе простыни, старуха гордо вскинула голову и двинулась вперёд по коридору.

У них с Люцием было больше общих секретов, чем все думали — включая выскочку Шраута. Тот вечно совал свой нос во все дела, собирал информацию, едва ли не прыгал к ним в кровать. К счастью, Мадлен и сама смыслила в конспирации.

Улицы столицы представляли собой кошмарное зрелище — толпы людей, давка, паника, крики о конце света. Мадлен добиралась до дворца пешком, так что в этом был и плюс — на неё почти не обращали внимания. Одно хорошо — идти было недалеко.

Кажется, пока сильного урона городу нанесено не было. Судя по тому, как небо, багровое вначале, чуть изменило свой оттенок на тёмно-оранжевый… над столицей были экстренно выставлены щиты.

Жаль, надолго их не хватит. Даже сейчас скверны хватило, чтобы воскресить её. Дальше будет больше. Скверна начнёт накапливаться постепенно, люди будут болеть, сходить с ума; затем — смерти и воскрешения в виде осквернённых… Думается, до того времени либо что-то придумают, либо наладят эвакуацию. Если бы ещё этот плебс унялся и не паниковал…

Старуха думала обо всём этом отвлечённо. Сейчас её больше всего занимало другое — Люций.

И, кажется, тот их общий секрет, о котором она подумала, был ни Шраутом, ни кем-либо ещё не обнаружен. Внутрь дворца её, разумеется, пустили беспрепятственно, а дальше — нажать на потайное место, и вот небольшая ниша уже открывается проходом.

Когда у тебя роман с Императором — человеком женатым и вообще приковывающим к себе все взгляды — вам просто необходимы укромные места, потайные уголки и, конечно же, скрытые переходы, ведущие в его покои.

Дорогу Дюбуа знала буквально на ощупь. Пробираясь вперёд по узкому коридору, она молила Небо об одном — чтобы он оказался там, на месте. Тот единственный человек, которому она могла сейчас довериться.

И — он оказался на месте.

— Люций, — выдохнула она, выбираясь наружу.

Император, стоящий у окна… казалось, почти не изменился. Тогда, ночью, у мемориала, он выглядел иначе — полумёртвый, растрёпанный. Сейчас он был подобающе одет и причёсан. Как если бы он никуда не уходил на столько лет.

Люций обернулся; секунд пять он молча скользил по ней взглядом, затем полностью развернулся к ней.

— Мадлен, — кивнул он. — Зачем ты пришла?

— Люций, — снова произнесла Мадлен, чувствуя, как глаза наполняются слезами. — Там, у Мемориала… когда ты прошёл мимо меня, я подумала — на какое-то мгновение, что…

— Ты знаешь, где сейчас Марк Ротт и его союзники? — Люций перебил её со скучающим лицом.

— Нет, но… — она сделала три шага ему навстречу. — Господи, Люций, да что с тобой? Ты… даже не скажешь мне ничего?

Она снова глядел на неё какое-то время, как на странную причуду.

— С возрастом ты потеряла хватку, — наконец, поморщился он. — Раньше ты не была такой сентиментальной, Мадлен. У Мемориала я прошёл мимо, потому что был занят делами — как и сейчас. Ты можешь чем-то помочь мне, или весь твой потенциал остался в прошлом?

— Я… — она застыла на месте. Это было больно, куда больнее, чем крушение вертолёта. — Ты изменился, Люций.

— Мы оба изменились, — кивнул он. — Вот только я стал сильнее. Избавился от лишних слабостей. А вот ты, похоже, выжила из ума на старости лет.

Он медленно приближался к ней; Мадлен не двигалась с места.

— Если ты и дальше будешь вести себя подобным образом — то от тебя не будет толка, — заговорил он на ходу. — Та небольшая польза, что ты можешь принести, будет перебита эмоциями.

— Люций, — Мадлен всхлипнула. — Я буду такой, как ты скажешь. Я… только не смотри на меня так, будто я для тебя просто пустое место, Люций!

Взгляд глаза в глаза.

— Ясно, — кивнул Люций. Затем она ощутила его руку на своей шее — и услышала хруст.

Отбросив от себя мёртвое тело Мадлен Дюбуа, Император отвернулся и снова зашагал к окну.

Слаба. Слишком слаба, чтобы принести пользу. Стара, сентиментальна и непозволительно глупа. Влюблена в него, но на одной только преданности далеко не уедешь — у Дюбуа не было ничего, что могло бы его заинтересовать.

Позади него раздался кашель и звук движения; быстро обернувшись вновь, Император наблюдал, как Мадлен медленно встаёт, держась за шею — в том самом месте, в котором он только что сломал ей позвонки.

— Ладно, — выдохнула она. — Будь по твоему. Если я больше не нужна тебе, то просто уйду…

— Стой, — Император поднял руку. — Подойди.

Кажется, он ошибся на её счёт.

У Мадлен Дюбуа ещё было чем его заинтересовать.

Дорога до Морбрега заняла практически весь день, и это с учётом того, что на границе мы задержались от силы на десять минут — Шрауту было достаточно показать свои документы, как у таможенников исчезли любые вопросы.

— Впрочем, — заметил он спустя полчаса, — границы Империи были и остаются нашей головной болью; слишком много мёртвых городов возле границ, а потому — слишком низкий уровень контроля.

— Я помню, — кивнул Рубан. — Ещё когда работал в столице — помню, сколько мы ловили здесь агентов КОБР. Я ещё тогда задавался вопросом — ну, да, мы работаем отлично и ловим их как кузнечиков, но откуда-то же они все берутся!

— Закрывают глаза, — пожал я плечами. — Мне кажется, ваши пограничники давно уже сговорились. Республиканцы не мешают проходу имперцев, имперцы не замечают идущих республиканцев, и всем хорошо.

Шраут внимательно поглядел на меня.

— Не нужно доводить до крайности, юноша, — заметил он. — Где-то на местах такое, несомненно, бывает, но не повсюду и не всегда. Например, я специально решил ехать на машинах, а не добираться по воздуху. Потеряем полдня времени, зато ни Люций, ни КОБР не засекут нас в небе.

Я не был уверен, что КОБР оставят без внимания четыре бронированные машины, а Люций не заметит исчезновения из столицы главы УБИ, своего старого соратника, но спорить не стал. В конце концов, Герберт действительно занимается этим очень давно, и наверняка знает кучу секретов и нюансов, о которых мы даже не подозреваем.

Наша колонна из четырёх машин развивала приличную скорость. Вначале небо почти не менялось, но где-то километров через сто-двести от столицы оно начало бледнеть, и вскоре пришло в норму. Что ж… это уже лучше, чем я боялся. В пути мы успели обменяться всей имеющейся информацией — точнее, рассказывали в основном мы, Шраут не спешил добавлять подробностей к своему рассказу об Арке.

— Сэр, — к моменту, как Лев Дюбуа спросил это, мы уже подъезжали к Морбрегу. За окном было темно, все устали и в основном молчали. — И всё-таки… почему мы?

— Почему вы что? — Шраут обернулся на него.

— То, что вы сейчас затеваете… больше похоже на план для спасения мира. А мы не профессионалы.

— Говори за себя, — спокойно кинул Рубан. Тина сменила его за рулём часа четыре назад, и сейчас агент наполовину дремал, откинувшись на заднее сидение возле меня.

— Ну, то есть… да вы понимаете, о чём я, — сбился, нахмурившись, Лев. — Ладно, Рубан или Тина из — УБИ, но я и Ротт…

— Ты — аристократ Империи, у тебя за спиной Императорская Академия, уровень владения навыками — выше, чем у любого из моих людей, — флегматично ответил старик. — Ротт тоже сильнее большинства из них — как минимум своим бессмертием, как максимум тем, что он и без бессмертия умудрялся вытворять совершенно невероятные вещи.

— Я бы сказал, что это невероятные вещи происходили вокруг меня, — пожал я плечами. — И, по большей части — из-за Родиона и его планов.