— Тебе не стоило приводить ее сюда. Где твоя интуиция, Лика?

Я вспыхиваю.

— Это твоя бывшая?

— Да. Я подозревал, что она однажды объявится. Ну что ж. Было бы даже обидно, если бы не попыталась.

Мне не нравится его насмешливый тон.

— Она сказала, что хотела о чем-то тебя предупредить. Может, это важно?

— Сомневаюсь.

— Ты очень категоричен, Владимир. Снова. Мне показалось, что ей больно.

— Разрыв отношений — это всегда больно. Но не смертельно. Смертельным бывает другое.

Мы смотрим друг другу в глаза. Он чужой и холодный. Способный на всё. Будто не мой Вова. Какой-то посторонний жестокий мужчина.

Дверь хлопает, это, наверное, электрик.

— Здравствуйте! — слышу мужской голос. — Есть кто дома?

— Езжай домой и не делай глупостей. Ты знаешь, что я этого не выношу. Вечером поговорим, мне на работу надо.

Владимир не дожидается моего ответа и идет встречать мастера. Потом как ни в чем не бывало объясняет, что нужно сделать. Ровным голосом.

Я выхожу на улицу в некотором ступоре, сажусь в машину и еду домой. Мне нужно побыть одной и подумать.

Она красивая, зараза. Светлана эта. Яния? Очень. Статная. С чувством юмора. Сильная женщина, при этом ранимая. Дерзкая. Сколько времени он с ней был? И был ли счастлив?

Владимир никогда не упоминает прошлые отношения, ни разу меня ни с кем не сравнил. Мне, наверное, нужно было самой спросить. Так, для справки, чтобы не попасть в подобную ситуацию.

Боже, какая я овечка! Сидела болтала с бывшей своего мужа, домой ее притащила! Я, конечно, пока совершенно не умею разбираться в людях. Вова, должно быть, как увидел нас, дар речи потерял. Потом вновь обрел, правда. И одним звонком довел Светлану до истерики.

Пить поначалу не планирую, но Владимир задерживается на работе. И мне становится одиноко.

Я открываю бутылку вина и осушаю первый на сегодня бокал. Владимир приезжает поздно вечером — раздосадованный и уставший, у него очередной завал на работе.

Он говорить не хочет, но я-то уже пьяна. Взбудоражена. Хожу за ним по пятам, жду, когда руки помоет, переоденется.

— Чего напилась? — спрашивает он.

— А что, нельзя? — приподнимаю брови и делаю взмах рукой.

— Ох, блть, — тянет он, демонстративно закатывая глаза. — Дашь свободу бабе, и понеслась, — на его губах играет легкая улыбка. Он шутит.

— Давай поговорим. Расскажи мне про эту девушку.

— Да нечего особо рассказывать, — отмахивается.

— Ты наизусть помнишь номер ее паспорта.

— Я и твой помню. И родителей, и Леры, и Серёги. И даже Дарины. А еще номера машин. Не знаю зачем. Запоминаю то, что может пригодиться. Это привычка.

— Хорошо. Кому ты позвонил? Что с ней теперь будет? Я просто хочу это знать.

— А я не хочу знать. Не мое дело. И не твое. Сейчас она в камере посидит, остынет. Дальше видно будет. У нас есть еда?

— У нас есть вино! — шучу я. Потом добавляю: — Еда в холодильнике. Ты задержался, все остыло, и я убрала.

— Понял, спасибо, что приготовила. Ты будешь?

— Я не голодная.

— Дело твое.

Он достает кастрюлю, сковородку. Тарелку.

— Вов, мы будем делать вид, что всё в порядке?

— Всё и так в порядке.

— Всё не в порядке! — я развожу руками.

Он подходит близко, стискивает мои плечи и говорит, глядя в глаза:

— Просто забудь о ее существовании. С этой девушкой я встречался. Долго. Вместе мы не жили, но я к ней приезжал. Это было. И осталось в прошлом. Ты — мое настоящее и будущее. Я бы мог тебе солгать, и ты бы ничего не узнала. Но я не хочу тебе лгать. Ты понимаешь это?

— Она говорила, что у нее была сложная жизнь. И что ее мучают кошмары-воспоминания.

— Она была шлюхой, — рубит он словами. — У нее было несколько постоянных состоятельных клиентов со своими пристрастиями. Давали ей бабла до хрена, но и требовали его отрабатывать по полной программе. Эти программы ей и снятся. Там стоп-слов не было. — Он удерживает мой взгляд. Я стою ровно, слушаю. — Она мне в то время понравилась. И нет, меня ничего не смущало. Я ее вытащил из всего этого и спрятал. И да, я такой. Встречался шесть лет со шлюхой, и меня это устраивало. Я тебе говорил миллион раз, не нужно меня идеализировать. Это часть моей прошлой жизни, о которой я редко кому рассказываю.

— О, ты встречался со… — я делаю шаг назад, вырываясь. Он отпускает меня. — Наверное, вот что мне хотела рассказать Дарина. Ты велел всем молчать? Поэтому я не знаю? Вот почему ты так долго не женился.

— Я не собирался на ней жениться.

— Это… какой-то треш, Вов. Я ушам своим не верю.

— Анж, — он начинает раздражаться. Кажется, мои слова его поцарапали. — Про твоего утырка меня тоже никто не предупреждал. Но дерьмо, которое он развел, пришлось разгребать именно мне. Просить аудиенции, — он закатывает глаза, — у пивовара Салтыкова, выяснять, почему он спонсирует сына автослесаря в попытках выкрасть мою жену. Этот брак мне дорого обошелся и продолжает обходиться до сих пор. Визит Янии — вещь неприятная, но ты переживешь.

— В каком смысле дорого обошелся брак?

— В том, что… — он делает паузу, словно сомневаясь, продолжать или нет, — твой отец — отвратный человек. Вот в чем. И дом, в котором ты выросла, построен на костях невинных. В том числе твоей тети, убийца которой спокойно ходит по улицам. Твой отец развел у себя в городе бардак. Продал всех и всё. И когда ты засветилась в сети… — он осекается.

— То что? — спрашиваю.

— Он поймал меня на взятке, Анж. Взамен на свободу и второй шанс я пообещал на тебе жениться. Слово дал защищать тебя любой ценой. Даже если понадобится тебя заставить слушаться. Поэтому ни о каких поездках в Москву на учебу и речь не могла идти.

— Вот оно что, — медленно произношу я. — Спасибо, что поделился.

— Ну же, Анжелика, ты умная девочка, — говорит он устало. — Почему ты решила, что я захотел тебя силком присвоить себе? С какой стати? Я похож на зверя?

— Тебе нужно было сразу мне всё сказать, — я присаживаюсь на стульчик.

Разумеется, я размышляла о том, что брак со мной был выгоден Владимиру. Красивая молодая девушка, новое кресло в большом городе. Возможно, какие-то еще плюсы. Я ведь выросла в семье прокурора, знаю, что к чему. Как себя вести. Не болтлива. Умна. Я была хорошей партией. И понравилась ему с первого взгляда. Я даже допускала мысль, что он в меня влюбился по фотографии.

Но мне почему-то не приходило в голову, что Владимира заставили. В прямом смысле этого слова. Мой папа. Это ведь… многое меняет, да?

— И что бы ты тогда сделала? Нам повезло, что мы друг друга полюбили. Могли бы не полюбить.

— Ладно, я пойду спать.

— Глупостей не делай. Отпустить я тебя не могу. Вернешься к отцу — это может плохо закончиться. Я договорился с пивоваром, что ты под моей защитой. Но в гости нас там не ждут.

— Защитой от кого?

— Жизнь покажет. Ты знаешь, что не так давно власть в Республике сменилась. Началась чистка. Я думаю, скоро очередь дойдет и до города твоего отца. Поэтому лишний раз не высовывайся. Мы уже обсуждали с тобой это. И скажи спасибо, что я о тебе забочусь.

— Спасибо, — говорю я и иду спать.

На следующий день я чувствую себя еще хуже, чем накануне. Утром болит голова, я отказываю Владимиру в сексе — впервые у меня нет ни малейшего желания любить его физически. Он, как обычно, нащупывает мое белье спросонья, я убираю его руку, но он тянется снова. Настырный. Тогда я отталкиваю его и, наконец, встаю и ухожу в душ.

Мы встречаемся на кухне.

— Мы поссорились? — спрашивает Владимир. Он выглядит невыспавшимся.

— Ты нагрубил мне вчера. И да, мне нужно время, чтобы осознать причины своего брака. Принять твое прошлое. Познакомиться с тобой заново.

— Между нами всё по-прежнему, — говорит он. — Я точно такой же, каким был вчера утром, неделю назад, месяц. Да, началось у нас всё плохо, но сейчас-то мы строим семью. Анж, ты хочешь быть со мной?