— Что ты делаешь, Анжелика? — спокойное, недоуменное.

Меня бросает в пот, и я поспешно отстраняюсь. Чувствую панику, но быстро беру себя в руки. Его член твердый и большой, Владимир хочет меня. Это какая-то проверка?

— Хочу сделать тебе минет. «Порадовать», — говорю, слегка прищурившись.

В его глазах мелькает азарт, я огрызнулась, он оценил. Это тоже придает смелости. Я смотрю на него снизу вверх, затаив дыхание. Готовая в любой момент продолжить.

— Послушай меня сейчас внимательно, — говорит он медленно. — Делюсь жизненным опытом. Вы, женщины, встаете на колени перед мужчиной только в двух случаях. — Он показывает мне указательный палец. Дескать, первый из них: — Если хотите что-то от него получить взамен. Это банальное бл**ство, и меня им впечатлить крайне сложно. Я слишком высокого о себе мнения, чтобы покупать шлюх. — Он показывает мне два пальца. — Второй случай: если вы уважаете своего мужчину и вверяете ему себя. Добровольно признаете его власть, силу и сами хотите подчиниться. Принадлежать. Тогда это… — он спотыкается на мгновение, словно подбирая слова, — любовь. И это пздц как заводит. Ты чувствуешь ко мне нечто подобное?

Честность. Он просил честности.

Я поднимаюсь на ноги, вздергиваю подбородок и смотрю ему в глаза. Он едва уловимо кивает.

Его взгляд скользит по моему рту. Опускается на шею, следом — ниже. А потом Владимир тянется ко мне. Быстро развязывает пояс, раскрывает полы халата и жадно оглядывает мое тело. На мне тонкое кружевное белье белого цвета. Почти прозрачное. Он задерживается взглядом на груди. Мои соски ощутимо выделяются. Он прищуривается, и мне кажется, что его глаза становятся еще темнее, если такое возможно.

Владимир рывком сдергивает халат с моих плеч, тот падает на пол. Я стою с прямой спиной босиком, почти полностью голая. Перед ним. Доступная. Сердце колотится на разрыв, аж перед глазами плывет. Он кладет руки на мою талию и притягивает меня к себе. Наши тела соприкасаются.

— Какая же ты горячая, просто пздц, — шепчет он словно самому себе.

Я чувствую его пальцы на спине, его дыхание на коже. Близость его горячего тела дурманит, его напряженный член упирается в мой живот. В следующий момент нас обоих охватывает похоть. Вязкая, лишающая рассудка, не позволяющая медлить. Наши губы встречаются, и он завладевает моим ртом. Я чувствую его вкус, наши языки переплетаются в поцелуе. Владимир целует требовательно, глубоко. Я отчаянно отдаюсь в ответ. Он решил не спрашивать разрешения.

Его руки подхватывают меня под бедра и плюхают на каменную столешницу. Сам он тут же наваливается сверху. И целует. Целует мой рот, потом мою щеку, шею. Область рядом с ухом. Я слышу его тяжелое глубокое дыхание. Я… так неуклюже ерзаю, что роняю красиво расставленные баночки с шампунями. Они все валятся на пол. Вместе с небольшой вазой с цветами, которая звонко разбивается о каменный пол.

Я закрываю глаза и концентрируюсь на том, что испытываю. Всё, что я могу ощущать, — это близость мужа. Его запах, его потребность и бешеная жажда. Его напряженное тело. Я обнимаю его руками и ногами, сжимаю плечи, когда он осыпает поцелуями мои ключицы. Не для меня, для себя самого. Он хочет. Кажется, он думал об этом. Стягивает лямку моего лифчика и накрывает ртом сосок. Втягивает в себя и лижет. Лижет!

Меня словно стрелами пронзает от каждого касания его влажного языка. Я вздрагиваю и замираю. Я так много всего чувствую! Противоречия раздирают изнутри. Я хочу его тело. Сильное, мужское, такое горячее и напряженное. Как тогда в клубе. Хочу быть грязной вместе с ним. Под ним. Внизу живота пожар. А губы… его губы уже касаются второго соска. Следом он его покусывает, смачивает слюной и вновь сжимает зубами. Оттягивает на себя.

Я дрожу, выгибаюсь и ненавижу себя! Он избил Тараса, он… Господи, я просто предательница! Мне тошно от самой себя! Владимир рывком тянет меня на себя, вжимает в свое тело. Если бы на мне не было белья, он бы уже вошел в меня.

Через несколько секунд он так и сделает. Я уверена. В ванной, прямо здесь. Прямо сейчас. После драки. Мой первый раз.

Он берется за резинку моих стрингов. Его пальцы проскальзывают под тонкую ткань и касаются промежности. Я напрягаюсь, но грубости не чувствую. Он терзал мой рот, мои соски. Но там… с моей нежной кожей он будто осторожен. Водит, трогает. А сам вновь целует мою грудь. Я ахаю и замираю.

Ненавижу, ненавижу себя! Я кусаю губы, чтобы хоть как-то отвлечься. Владимир отрывается от меня. Мешкает мгновение, затем окончательно освобождается от своей одежды и той же самой рукой, что только что гладил меня между ног, обхватывает свой член. Водит по нему, размазывая мою смазку. Вверх-вниз. При этом смотрит на меня. На мою грудь, которую только что мял, облизывал и кусал. На мои стринги, мой живот. На мои губы.

Я заворожена этим зрелищем. Больше мне не хочется, чтобы свет погас.

Он… двигает рукой быстрее и быстрее. Сжимает каменный ствол. Напрягается. Я. будто под гипнозом, не могу отвести глаза. Грязные звуки заполняют комнату. Я рассматриваю волосы внизу его живота и на груди. Синяки. Отчетливо проступающие мышцы пресса. Страшную, словно из ночного кошмара, татуировку. Я вижу, как часто вздымается его грудь от поверхностного дыхания.

Его рука ускоряется.

В следующую секунду на мой живот, грудь брызгает его сперма. Теплая. Ванную комнату заполняет еще один запах. Снова новый. И снова его.

Владимир кончает прямо на меня. Зажмуривается, не скрывая удовольствия. Долго. Несколько секунд. В конце он сильно сжимает головку и тихо стонет.

— О, да, — наконец, произносит низко. — Как я этого хотел.

Я не шевелюсь. Так и сижу с разведенными ногами, таращусь на него. Во рту сухо, тело пылает. Соски ноют.

Он бросает на меня расслабленный, вальяжный взгляд. Как всегда, уверенный, властный, я невольно сжимаю колени и съеживаюсь.

— Я первый в душ, — объявляет. Поворачивается ко мне спиной и забирается в кабину. Включает воду и начинает намыливаться.

Пару секунд я разглядываю его упругую задницу. Потом смотрю на себя.

Вау.

Сажусь чуть прямее и терпеливо жду своей очереди. Он не взял меня. В какой-то момент передумал. Почему? Не мог же он почувствовать, что я думаю о другом? Или мог? Может, заметил отсутствие кольца? Я так себя накручиваю, что мне кажется, будто безымянный палец правой руки покалывает.

Крепче стискиваю колени. Боже, он избил Тараса! Я умираю от желания, чтобы он вышел из душа и трахнул меня. Касаюсь пальцами своего живота, размазывая по нему сперму. Она вязкая, ее много. Я трогаю соски. Сжимаю их по очереди. Меня никто не видит. Я подношу руку ко рту и касаюсь языком. М-м-м. Облизываю свой палец. Терпкий вкус, ни на что не похожий. Но и не противный.

Владимир моется быстро, выходит из душа, наскоро вытирается полотенцем. Бросает его на пол, тянется за халатом.

Черты его лица расслаблены, как и тело. Разница между заведенным и удовлетворенным мужчиной разительна.

— Твоя очередь, — он бросает на меня взгляд и выходит из ванной.

Я осторожно слезаю со столешницы. Кругом осколки разбившейся вазы. Также я замечаю немного крови — кажется, он порезал ногу, пока трогал меня. И даже не заметил.

Несколько секунд я стою под прохладным душем и отдыхаю. Мне приятно. По привычке жду, что в ванную комнату вот-вот постучит Виолетта Степановна и спросит, чем это я там так долго занимаюсь. Воду нужно экономить! Тогда мне следует скорее выключить кран и начать вытираться полотенцем.

Но никто не стучит, не подгоняет. Следом я понимаю, что не будет подгонять больше никогда.

Широко и счастливо улыбаюсь.

Владимиру нет дела до того, сколько времени я провожу в ванной и что там делаю. Это так… непривычно. Я давным-давно поняла, что контроль диктатора — не норма. У бабушки куча заскоков, из-за ее возраста ей нужно делать скидку. Но подобным образом я жила всю жизнь и приспособилась.