Вот эта несвобода, необходимость жить с оглядкой пугает меня больше всего. И случай с Денисом — всего лишь маленькая капля в большом море, показывающая, как люди привыкли лезть друг другу в душу, не спрашивая разрешения, делая скоропалительные выводы и сочиняя небылицы на пустом месте. К таким на язык лучше не попадать. Потому что доказать правду будет невозможно — тонны сплетен и вранья надежно похоронят ее под собой.
— Денис, — говорю я, наконец, поднимая голову с деревянной стойки, пока он нервно протирает всё, что ему под руку попадётся. — Скажи мне, пожалуйста, что за херню ты себе придумал на пустом месте?
— Да уж, на пустом! — возмущённо фыркает Денис, проходя тряпкой почти у меня перед носом. — И совсем не херню!
— Ладно, пойдём другим путём, — сдаю я назад, понимая, что так мы ни к чему не прием. — Давай так… Слушай меня внимательно, и чтоб больше вопросов не было. Я… не обманываю Артура, не играю с ним и не дурю ему голову от нечего делать. Он очень даже в курсе, где я бываю по ночам. Потому что сам эти ночи со мной проводит. И не только ночи. Утра, дни, и я думаю, в идеале будут еще вечера. Ни с кем, кроме него, как ты выразился, я не таскаюсь. Так что, пытаясь спасти его, рассказывая о том, что я пришла к тебе в каком-то прошмандовском виде, ты рискуешь поставить себя в идиотское положение, Денис, перед своим же другом. Крайне идиотское.
— Не понял… — Денис часто-часто моргает глазами, но потом до него, кажется, начинает доходить. — Ого! — говорит он, опуская руки и растерянно откладывая свою уборочную тряпочку. — Ого! — говорит он, снова хватаясь за неё. — Так вы что, уже того… встречаетесь?
Все, приехали. Встречаетесь. Последний раз это слово я слышала едва ли не в школе — и чувствую себя сейчас точно так же, как в школе. Стою здесь и обсуждаю свою личную жизнь с малолеткой, который, мало того, что полез не в своё дело, так еще и не отхватил положенных пилюлей за это.
Хотя, стоп… Почему малолеткой, одергиваю я себя. Денис же ровесник Артура, учился с ним в параллели. Но, глядя на его хитренькую, плутоватую улыбку, начинающую ползти по лицу, я понимаю, что не могу воспринимать его как взрослого. Уж слишком много в нем юркости, юности, какого-то пацанского хулиганства. Представить, чтобы с такими скоропалительными выводами обвинять человека, ничего не узнав, полез Артур, еще и в такой манере, у меня ну никак не получается.
— Ничоссе… — продолжает Дэн, а мне чем дальше, тем больше хочется его стукнуть. — Так это ты… типа с ним? Ничоссе! — и он довольно ржет, в то время как я стою и чувствую, что от злости у меня на щеках начинает гореть румянец.
— Не, ну красава, чо… — продолжает отпускать какие-то сомнительные комплименты Денис. — Ну, Артуро, ну даёт! Хоть одна хорошая новость на сегодня! В тихом омуте, как это говорится… Черти водятся, да, Полина?
— Твою мать… — закатывая глаза, совсем как Эмелька, когда хочет показать, как ее все достали, я пытаюсь прервать этот разговор. — Знаешь, Дэн… Я это терплю только потому, что вы с ним друзья, и чтобы ты… Не я, а ты! Не вешал ему лапшу на уши. Потому что с тебя станет, с твоей-то болтливостью. Но и ты, дорогой мой, меру знай, ладно? Все? Теперь успокоился?
— Ну, теперь успокоился, да. Но вы, ребят… Ну, даёте. Вы ж только вчера познакомились? И ты, Полин, знаешь, не из тех, к кому можно вот так, влёгкую подкатить. А наш Артуро… опа-па! Видно, какие-то секреты знает, надо у него спросить. Может, и мне пригодятся, это дело нужное!
— Не вчера, а позавчера, — с раздражением уточняю я, вновь глядя на циферблат часов. — И не надо у него ничего выспрашивать, Дэн. То, что я тут тебе рассказала больше, чем надо, не даёт никакого права слишком уж впираться в эту тему, понял?
— Понял-понял, — смотрит на меня Денис и по его лицу, впервые с того момента, как я увидела его сегодня, расплывается улыбка. Задним числом возникает мысль, что для личных откровений из всех возможных людей я выбрала самого ненадёжного — болтуна, легкомысленного, склонного к быстрым выводам Дэна. Малолетку, одним словом. Никак не могу отделаться от этой ассоциации.
— Не, ну вы, ребят, реально даёте. Прям рад за вас! Во! — показывает Дэн большой палец и делает над ним движение, как будто посыпает солью или сахаром — характерный для здешних мест жест — «во» с присыпочкой.
— Только, пожалуйста, не треплись. Как человека прошу тебя. Тут и так все друг к другу в душу без спроса лезут. Не хочу, чтобы совались ещё и ко мне. Я к такому не привыкла, понимаешь?
— Да какие вопросы? Гроб-могила! — заверяет меня Денис и снова смотрит, весело улыбаясь.
— Хватит лыбиться, — сердито обрываю его я. — То мрачный ходишь как туча, то вдруг сияешь как новый пятак… Лучше сделай мне эспрессо, нормальный! С нормальной утрамбовкой, как я учила. Вот, кстати, чуть не забыла вернуть… Спасибо, — достаю из сумки термос, который вчера помог мне пережить выпускной. — Теперь давай, покажи, на что способен. Я за целый день ещё нормального кофе не пила, — добавляю я, давя зевок.
— Что, не выспалась? — подкалывает меня Денис и, громко смеясь в ответ на ещё один мой свирепый взгляд, идёт к кофе-машине готовить ещё эспрессо.
— Мне тебе подсказывать надо, или сам все сделаешь? — уточняю я, в этот раз точно не желая получить разведённый и некрепкий напиток.
— Я сам! Я все помню и постараюсь.
— А до этого что, не старался?
— Не-а, — честно отвечает Денис. — И так настроение херовое с утра, а тут еще и ты… типа предательница… Я сказал — типа! — быстро уточняет он. — Теперь-то я все понял, а до этого злился на тебя, вот и думал — хоть с кофе подгажу.
— Так это правда? — удивляюсь я в ответ на его признание. — Вы все-таки мстите клиентам с помощью еды?
— Конечно, а что ещё остаётся делать? В кофе, конечно, не плюем, но если можно что несвежее дать — обязательно дадим. Не самое вкусное. Самое такое… отстойное. Которое, уже списать собирались. Но тут, знаешь как… Тут не надо борзеть. Чтобы клиент даже если жаловаться надумал, по факту не мог прикопаться.
Господи боже мой, думаю я, слушая, как он в открытую сливает мне все секреты своей работы. И этого человека я посвятила в свою жизнь? Да завтра же пол-города будет обо мне судачить…
Следующий кофе, полученный мной, я оцениваю на четыре с плюсом из пяти — Дэн на самом деле старался, но я не могу не придраться из-за того, что он забыл подать к эспрессо стакан воды.
— Да у клиентов что, воды у самих не найдётся? — возмущается Денис, из под носа которого ускользнула желаемая пятерка. — Каждый вон со своей бутылкой все лето ходит, по-другому у нас никак!
— Не знаю, кто и с чем ходит — но так положено. Есть правила подачи, Денис, их надо соблюдать, а не экономить на мелочах. Это, в конце концов, несолидно. Все, мне надо бежать, опаздываю! Завтра будем с тобой айс-кофе делать, чтобы твоего замученного Сережку оживить. А то он тут скоро совсем зачахнет, и не будет у тебя помощника.
— Не будет! — доносится из подсобки Сережкин голос, и мы снова смеёмся, не желая доводить ситуацию до такого печального исхода.
— Рано тебя, я так понимаю, не ждать? Отсыпаться будешь после бессонных ночей? — продолжает задираться ко мне Денис, мстя за недополученные пол-балла, которые я не дала ему исключительно за все сегодняшние выводы и слова.
— Ой-ой-ой, кто это у нас такой остроумный? — не нахожу ничего лучше, чем покривляться и бросаю еще один белый взгляд на часы — на встречу с Наташкой я катастрофически опаздываю. Надеяться остаётся только на то, что опоздает и сама Наташка — пунктуальностью никогда не отличались мы обе. — Могу прийти в любое время, может, еще и сегодня вернусь! Клиентов тебе новых приведу, если удастся убедить их, что здесь у вас все не втридорога.
— Это кто же такое говорит? Это все враньё и клевета! Цены мы как раз держим ниже плинтуса, лишь бы люди ходили! — негодует Денис, и я одобрительно киваю.
— Согласна, согласна, — говорю, проверяя в сумке все необходимое и направляюсь к выходу. — Я, вообще, давно угостить их хочу, но нет — сопротивляются и все тут. Но сегодня, может, и уломаю. Чтобы развеялись немного… Придем, посидим тут у тебя, — добавляю, останавливаясь почти на пороге. — Они еще после вчерашнего в школе не отошли, особенно девочка, подружкина дочка… Ну все, пока, Дэн! Может и до сегодня.
