Что-то произошло. Что-то точно стряслось. Я слышу это по его голосу — напряженному, отрывистому.

— Да, конечно, — и еще раз добавляю, — у тебя все хорошо?

— Я скоро буду. Минут пять, не больше.

Он приезжает через две. Видимо, звонил, когда был совсем поблизости. Я даже не успеваю расчесать спутанные после сна, высохшие кое-как волосы. В дверь раздаётся громкий стук, и я открываю, встречая его, как есть, в полотенце, с припухшими глазами, не успев привести себя в порядок.

Одного взгляда на его лицо мне хватает, чтобы понять — у него было ужасное утро. Не знаю, что ему пришлось делать, пока я хоть немного отдохнула, но выглядит он очень уставшим. Под глазами залегли тени, скулы обозначились ещё резче, лоб нахмурен, между бровями — неглубокая морщинка.

— Привет! — говорю я, ошарашено глядя на него и тут же хватаю за руку, проводя внутрь и стараясь не задавать лишних вопросов. По состоянию Артура вижу, что если нужно, он сам все расскажет.

Он проходит следом, почти не глядя по сторонам, хотя у меня в первый раз. Кажется, его ничего вокруг не интересует, не удивляет, и действует он в состоянии полного автоматизма.

Усаживаю его на дурацкий бескаркасный диван, с которого сама вечно съезжаю, но сейчас вижу — это то, что надо. Он валится на него, не скрывая усталости, откидывается назад и обеими руками проводит по лбу и волосам, будто убирая с них несуществующую пыль или паутину. Возможно, просто отгоняет от себя воспоминания остатка этой ночи.

— Хорошо, что ты не поехала, — говорит он, прикрывая глаза. — Там такое творилось… Такая жесть, Полина. Ты просто не можешь себе представить. Так глупо. Как так вышло? Так глупо…

Он умолкает, по-прежнему не открывая глаз, и я вижу, как его грудь, поначалу резко вздымавшаяся, поднимается и опускаться медленнее, а потом и вовсе — размеренно и спокойно, напряжённо сжатые пальцы расслабляются, из них выскальзывают ключи от машины. Артур засыпает, мгновенно, моментально, а я вдруг вспоминаю, что перед этим он встал в пять утра, работал весь день и не спал больше суток.

Аккуратно отхожу на цыпочках, стараясь не шуметь и не беспокоить его ни единым звуком. Почему-то я уверена, что его сон не будет долгим. Его просто выключило на моих глазах от усталости, от напряжения, которое не успело отпустить — поэтому пусть спит, по долго, как сможет.

На всякий случай тихо открываю входные двери, и выхожу на улицу, чтобы проверить его машину — ага, закрыта. Это уже хорошо, значит произошедшее в школе не выбило его полностью из колеи. Да что же там случилось, в конце-то концов? Пытаюсь посерфить через мобильный интернет, может быть, кто-то что-то написал в соцсетях — но связь сбоит и вскоре я оставляю эти попытки.

Ладно, проехали. Узнаю сегодня, когда выйду в город. Артура я не хочу ни о чем расспрашивать — вспоминаю его взгляд, которым он смотрел, уставившись в одну точку, перед тем как уснуть, и мне очень не хочется повторения подобных настроений.

Возвращаюсь в дом, похожу мимо дивана, замечая, что когда он спит, то выглядит совсем беззаботным. То самое, едва уловимое мальчишество, которое уже забила на его лице взрослая высеченность черт, проступает яснее — и я впервые задумываюсь, а часто ли он позволяет себе быть беззаботным и расслабленным? По всему видно, что нет. И мне очень приятно, что эти короткие минуты полного покоя он проводит в моем доме.

Тихо-тихо прохожу в противоположный сектор квартиры к холодильнику, открываю его с мыслью, что надо будет сообразить какой-нибудь завтрак и нахожу там только позавчерашние кексики и немного сока. Что ж, негусто.

Окей, пусть хозяйка из меня никакая — лучше сделаю ему расслабляющую ванную. Как бы он ни спешил, что бы ни говорил про срочные дела — без этого я его не выпущу.

Снова поднимаюсь в ванную, включаю бойлер, чтобы согреть тёплой воды, и понимаю, что могу просушить и причесать волосы, а ещё переодеться. Сбрасываю с себя полотенце, кладу на сушитель и на несколько секунд замираю без одежды, подставляя тело мягким солнечным лучам, которые пробиваются через высокие окна ванной. Неожиданно чувствую себя отдохнувшей и полной сил — не знаю, что этому причиной, то ли то, что от сильных впечатлений я смогла выспаться всего за четыре часа, или же просто переключилась на Артура и обманула свой организм. Из одежды нахожу на полке только одну безразмерную футболку до колен — сойдёт за платье, тем более, надеваю я ее на голое тело.

— А кто это у нас тут начинающий эксгибиционист? — шутливо подмигиваю себе в зеркале, стараясь прочесать спутанные пряди, и устав от этого бесполезного занятия, смачиваю волосы водой и заново высушиваю их феном.

Тихо щёлкает бойлер, подав знак о том, что вода нагрелась. Смотрю на температуру — плюс двадцать пять, идеально для того, чтобы освежиться и отдохнуть. Не горячо и не холодно.

Ещё раз гладко расчесываю волосы и выхожу из ванной-бани. Ей-богу, когда я уеду отсюда, мне будет не хватать ее. Какой бы милой и уютной ни была малютка джакузи в моей столичной квартире, всё-таки, она строилась по габаритам средней многоэтажки, и ей не хватает сурового размаха и необычного вида этого помещения из кирпича, железа и дерева.

А и ладно. Что это ещё за мысли? Сначала я хотела отсюда побыстрее сбежать, а теперь вот скучаю заранее. Кажется, я знаю причину этого, замечаю про себя с улыбкой. Вон же она, спит на диване в большом зале.

Спускаюсь вниз — Артур по-прежнем дремлет, забросив одну руку за голову. Сдерживаю себя, чтобы не дотронуться к нему — нет, не надо этого делать. Он сам проснётся, когда будет нужно. Надеваю, словно ободок на волосы, большие наушники, чтобы моя музыка была ему не слышна, и иду в кухонную секцию заваривать чай.

На всякий случай, бросаю пакетики в две чашки и заливаю горячей водой, беру их в обе руки и ставлю возле дивана. Возвращаюсь за телефоном, где у меня скачаны кое-какие книги, которые можно почитать, если нет связи, приземляюсь рядом со все ещё спящим Артуром, устраиваюсь поудобнее и какое-то время молча смотрю перед собой.

Со стены, как всегда недоуменно на меня смотрит череп козла, и я вдруг чувству острое желание поговорить.

— Вот так вот, Антоша, — произношу шепотом. — Вот так и живем. Твоё здоровье! — по привычке салюту ему чашкой и вдруг слышу голос Артура:

— Ты разговариваешь… с ним?

Поворачиваюсь и вижу его, все ещё не изменившего позу, но открывшего глаза — взгляд спокойный, ясный, без следов того странного выражения, которое застыло в нем, когда он приехал.

— Ну да, — утвердительно киваю, снимая наушники. — Я хоть и редко встаю так рано, но если проснулась — люблю поболтать.

— Поговори лучше мной, — предлагает он. — Я долго проспал?

— Да нет, совсем нет… — смотрю на телефон, который подготовила для чтения, параллельно замечая, что он не спешит доставать свой. Может, вообще оставил его в машине, вот было бы здорово. — Чуть больше часа.

— Сколько сейчас?

— Без десяти девять, — отвечаю, слегка напрягаясь. Почему-то кажется, что вот сейчас он узнает о том, что уже поздно (а по его режиму это действительно поздно) и сразу же начнёт собираться.

Но он не двигается с места, только убирает руку из-за головы и пару раз встряхивает ею — видимо, онемела от неудобного положения.

— Чаю? — голосом заправской хозяюшки спрашиваю я и предлагаю ему чашку.

— Давай, — он берет напиток из моих рук и медленно пьёт, глядя на меня поверх ее края. — Классно у тебя, — добавляет Артур, заканчивая с чаем и ставя чашку на пол. — Непривычно, но классно. Это лофт?

— Типа того, — удивляясь тому, как мило и чинно мы беседуем о простых бытовых вещах, отвечаю я. — Это бывшая котельная. А мой друг дизайнер сделал из неё то, что смог. Для жизни вполне пригодно, — и тут же добавляю: — А хочешь в ванную? Там у меня вообще круто.

— Хочу, — без колебаний отвечает Артур. — Мне срочно надо выкупаться. На мне километровый слой пыли.

— Неправда, нет там никакого слоя — вспоминая, что всего несколько часов назад мы делим с ним и пыль, и пот, и укусы комаров, говорю я. Щеки тут же вспыхивают, а по телу начинает разливаться напряжение, от которого я, не сдержавшись, еле заметно вздрагиваю.