— Ослик! — восхищенно шепчет Вэл, влипнув в стекло. — Я вижу ослика!
Не обращая внимания на то, как мы с Артуром давимся смехом, он достаёт свой вечный вейп из кармана и просит приоткрыть окно, чтобы не задымить нам салон. Ага, волнуется! Еще сильнее, чем я.
— Ослик, наверное, от соседки сбежал, — не исправляя Вэла, продолжает Артур. — Недалеко от нас живет, баб Зоя. У нее куча таких вот ослов, она и молоко, и сыр на продажу делает — очень крутые деликатесы, Вэл. Тебе понравится.
— Ага, разбежался! — возмущённо вдыхая облачко пара, дизайнер делает крайне надменное лицо. — Может, это, конечно и органический продукт, но ослиное молоко… Это каким надо быть извращенцем, чтобы его пить!
Прячу лицо в ладонях, чтобы не всхрюкивать от смеха — Вэл не должен догадаться, что мы пусть безобидно, но всё-таки подшучиваем на ним, иначе это будет смертельная обида. Если он взволнован, то напрочь теряет чувство юмора.
Когда снова поднимаю голову и смотрю в окно — понимание того, что мы уже внутри этого нового мира, уже в посёлке, затапливает меня каждым штрихом, каждой деталью картинки, в которой я оказалась. Длинные, под низкой крышей с решетчатыми окнами склады сена и какого-то другого сельхоз провианта, жилые дома — большие и маленькие, каждый со своим двором, с выбивающимися из-за заборов цветами, нависающими над ними ветками со спелой черешней, абрикосами, шелковицей. Кое-где мой глаз выхватывает колодцы, и я взволнованно хватаю Артура за руку:
— Это же они, да? Из них воду берут?
— Они самые. Самая чистая вода здесь. Вкус такой, что ни одна бутилированная не сравнится.
— А минеральный состав? — интересуется Вэл.
— Что? — Артур не сразу понимает этот вопрос.
— Минеральный состав! Баланс минералов и солей! Вы же ее обследовали в лаборатории? Официально разрешено ее пить?
— Это ты у местных спросишь, — теперь уже Артур пригибает голову, чтобы не выдать себя. — Они тебе все по минералам и солям расскажут. Все, что захочешь.
— Хорошо, — довольно улыбается Вэл и снова глубоко затягивается вэйпом. А я понимаю, что его сюрпризы и удивления только начинаются.
Мы сбавляем скорость, и в открытые окна я вижу, как местный народ, подходит к заборам, опирается об ограду — кто машет рукой, кто зовёт Артура по имени. Его здесь называют интересно, на местный манер — Артурко.
— Шо, Артурко? Знов до деда приехал?
— На цей раз надовго?
— А мамка де? Опять в городе осталась? Ишь ты, Тамарка яка стала! Городская! Ты дывы!
Сухонькая и загорелая на солнце бабуля в цветном платке, повязанном так, что концы завязанного узла смешно торчат над головой как маленькие рожки, одна из тех, кто активно допытывает Артура о его ближайших планах.
— Скоро и она приедет, баб Зой! — снижая скорость до предела, Артур выглядывает из окна и, не сговариваясь, протягивает руку, в которую, похожая на печёное яблоко баб Зоя насыпает горсть черешен. — Вы там козу свою не теряли? Сидит одна, на автобусной остановке. Сразу как увидел, подумал, что ваша.
— А то чья — моя, канешно! Це ж Галька, самая меньшая из моих. Шельма такая, вечно тикает свет за очи! От спасибо, Артрурко! Пойду приведу! А то б шукала, шукала, а потом и нашла б, и вбила! А шоб знала!
Вэл от такого разгула аутентичности даже не замечает, что наш обман вскрылся, и его ослик оказался козой. Не оборачиваясь, слышу его громкое дыхание и новые звуки выдуваемого пара, надеясь, что он хотя бы в обморок не хлопнется, когда надо будет выходить из машины.
Равно как и я.
Тем временем баб Зоя что-то продолжает кричать нам вслед, а я вдруг думаю, что если бы у той странной бабули с козлом, которая нашла нас с Артуром на городском пляже, была сестра, то это точно была бы местная баб Зоя. Только наша первая бабушка была бы с тёмной, таинственной стороны, и спутник ее выглядел как древнейшее животное из свиты козлоногого Пана, а сегодняшняя — добрая волшебница, с неугомонной козой Галькой, которая приходит своей сестре на смену, когда кончается ее время — темная ночь.
Высовывая голову в окно, совсем как Артур минуту назад, вижу, что баба Зоя вышла за ворота и посылает нам вслед крестные знамения, что-то беззвучно шепча тонкими губами.
— Слушай, че это она делает? Хоть не проклинает нас, нет?
— Как раз наоборот, — Артуру даже не надо оглядываться, чтобы понять, о чем я говорю. — Крестит. Это оберег типа. Чтоб не сглазили.
— А я и сам булавочку ношу, — подаёт голос Вэл, бледность лица которого проступает все сильнее. — Так что не сглазят. А бабушке спасибо. С самого начала нас защитила!
Артур лишь снисходительно хмыкает и жмёт на газ — мы снова ускоряемся и, спустя всего секунду, я понимаю почему. Проехав первые несколько улиц посёлка, мы выезжаем на широкую, разъезженную дорогу, которая ведёт к стоящему поодаль поместью — большому дому со множеством пристроек, за которым виднеется то ли амбар, то ли еще что-то… странное. Глаз успевает выхватить беседки, еще пару крытых брезентом зданий, и на мгновение всё это скрывается из виду — мы въезжаем в небольшой овражек и тут же выныриваем из него.
— Это он? Дом твоего деда? — произношу вслух, понимая, что вот так — отдельно, но всегда на центральном месте строили дома самые зажиточные хуторяне, и их, эти большие усадьбы чаще всего забирали под школы, клубы и библиотеки.
— Да. Почти приехали. Сейчас и он встречать нас выйдет, отвечаю. Вон, видишь, шантрапа? — проезжая мимо бегущей по обочине босоногой детворы, которая дружно горланит на все голоса нам в открытые окна, замечает Артур. — Уже сто пудов доложили. Так что сюрпризов не будет. Хотя… — бросая взгляд в сторону Вэла, вновь картинно окаменевшего и забывшего про вейп, он подхватывает одну из черешен, лежащих на моих коленях, и отправляет ее в рот. — Таких гостей тут ещё не было.
— Опа. Смотри. Что я говорил, — глядя на большие ворота, которые тут же широко открываются для нас, добавляет Артуо, а я до конца не понимаю, как эти тяжелые кованные ворота могли распахнуться сами по себе. И только потом замечаю двух парнишек-подростков, разводящих их в разные стороны.
Если я ожидала увидеть обыкновенный для сельских домов двор, то очень сильно ошиблась. Прямо передо мной простирается огромная площадь, усеянная различными пристройками, домами и домишками, несмотря на то, что главное здание — усадьбу, бывший клуб, который Гордею Архипович удалось вернуть в родовое гнездо, я определяю сразу и безошибочно. Даже здесь кажется, что оно стоит по центру и возвышается над остальными постройками — и я все жду, что именно из него покажется старейшина клана, которого я не видела последние восемнадцать лет.
Но хозяин появляется совсем с другой стороны, о чем я догадываюсь по фразе:
— Ну, дед… Опять на конюшне был! Никак его не пробьёшь, сколько помощников ни бери — нулёвый результат!
И, быстро выходя из салона, забыв закрыть двери, чего я раньше за ним никогда не замечала, Артур обходит машину спереди, после чего сворачивает вправо, навстречу приближающейся фигуре.
— Полинка! Что там? Где он, где этот местный феодал? — испуганно шепчет сзади Вэл, а я только сильнее подаюсь вперёд, чтобы лучше рассмотреть Гордея Архиповича, которого боялась не узнать, но узнаю — мгновенно и сразу.
А он изменился — вот первая мысль, которая приходит мне в голову. И в то же время, остался прежним — крепким, с широкими, размашистыми движениями, резкими чертами лица, которое бороздят глубокие морщины, только подчёркивая его какую-то ястребиную хищность. Годы не прошли мимо Гордея Архиповича — он стал чуть ниже, приземистее, неизменные усы и волосы, зачёсанные назад и сильно напоминающие чуб, теперь абсолютно белые. В последний раз я видела его седеющим, с серебром на висках и чёрными густыми усищами. Хотя… Какие там усища! Это сейчас у него усища. А тогда — так, усы были, по недавней советской моде.
Сейчас же оба белоснежных края пышных усов свисают вниз с подбородка, который, несмотря на годы, не потерял былой твёрдости — и с удивлением замечаю на нем такую знакомую ямку. Так вот от кого у Артура эта отметинка — это первая яркая схожесть, которую я вижу, наблюдая их совсем рядом, таких похожих и таких разных — главу рода и его продолжателя. патриарха, умудрённого жизнью, но без следов дряхлости, и молодого наследника, который совсем скоро должен предать свою семью.
