Может, меньше времени и сил на другую придурь останется.

И тогда можно смело утверждать, что свой вклад в оздоровление психологического климата Хогвартса я внес.

Гордо задрав нос, Драко удаляется к столу Слизерина. Нет, я не смотрю задумчиво ему вслед. Не той величины фигура, чтобы думать о Малфое дольше, чем его вижу. Вот домовик Малфоев, известный в узких кругах как Добби, меня очень интересует. И еще — где этот чертов дневник. Поэтому под занавес Дня Знаний сижу и размышляю о дневнике с эльфом.

Но в голову так ничего и не приходит, слишком мало исходных данных. Спать? Спать!

Учебный год начинается резво, в темпе. Предметы все те же, что и в прошлом году, семь штук. Это хорошо, будет время для дополнительных занятий, тренировок и прочего. В моем расписании тоже практически без изменений: Трансфигурация и Артефакторика в дополнительных, боевая магия факультативно. Еще надо будет примериться к теории Зелий, но это позже, позже.

Снейп, надо заметить, в этом году все такой же: мрачный, злобный и вредный.

На первом же уроке начинает спрашивать о зельях, которые проходили в прошлом году. Школьники мекают, бекают и чешут затылки. В чем-то их, конечно, понимаю, ну кто на каникулах думает об учебе? Но ведь проходили же в прошлом году! Вот и получается классика: если преподаватель — говно, то и предмет становится неинтересным. При этом, замечу, преподаватель может быть высококлассным специалистом, как Снейп, например.

Зельевар он отменный, но как преподаватель — ниже плинтуса.

Не хочет увлекать учеников своим предметом, да и самих детей не слишком жалует, вот и работает по принципу «бросим всех в воду, кто выплыл — молодец». Ну и выплывают там один или два человека на весь поток, остальные приобретают стойкое отвращение к зельям.

Все понимаю, Снейпа и Дамблдора связывают старые дела, но это же не повод гробить учебный процесс?

Надо будет написать директору или при личной встрече аккуратно так взять за бороду и сказать прямо в очки: «Что ж ты, дедушка Альбус, делаешь, ведь и без того ЗОТИ в школе через одно место преподается, так еще и Зелья провисают!» Ну и дальше какой-нибудь сложноматерный пассаж о расхищении собственности, саботаже и немедленном расстреле через повешение.

В общем, учебный процесс в этом году такой же, как в прошлом, ну, может, процентов на десять сложнее — из-за второго курса.

Товарищ Криви, в своем фанатском энтузиазме, встревает буквально на следующий же день, то есть второго сентября. Зацените, паренек два дня в школе, а уже задолбал нескольких человек. Далеко пойдет, если не прибьют. После пятого выпрыгивания навстречу с криком «Как дела, Гарри?» не выдерживаю и оттаскиваю первокурсника в угол. Мы душевно общаемся, после чего Колин уясняет, что своим поведением обижает кумира. О, надо было видеть эту растерянную физиономию осознания!

Колин клянется фотоаппаратом, что будет напрыгивать на Гарри не больше трех раз за день.

После чего сдаю его с рук на руки Джинни с указанием научить, рассказать и показать ей процесс печати магических фотографий. Интерес к Гарри Поттеру гарантирует плодотворную совместную работу, благо Колин и Джинни учатся на одном курсе и вполне могут болтать на уроках. В общем, с этой стороны, думаю, проблем больше не будет. Гарри добрая душа, и, учитывая обстановку, в которой он рос, это неудивительно. Ну не хочет Поттер почем зря обижать людей и своих фанатиков — его право.

Зато мне ничего не мешать проводить среди них разъяснительные и воспитательные беседы.

И репутация чокнутой Грейнджер тут ни при чем, да.

Так же неожиданно, во весь рост, встает проблема сломанной палочки Рона. Этот… упертый товарищ так и не написал родителям. И палочку, разумеется, даже не подумал чинить. У меня же никак не складывались фразы в письме к родителям Рона. То, что получалось, однозначно гарантировало немедленную расправу над младшим Уизли. Вообще, собирался в субботу подумать, но тут в пятницу, четвертого сентября, случилась неприятность.

То есть почти случилась.

Сидим мы, значит, на уроке Чар, Флитвик задвигает речь о теории и базовых движениях и предлагает для разогрева кисти повторить Левиосу. Так сказать, вспомним былые успехи и двинемся к новым достижениям. Рон немедленно машет, и палочка, склеенная Волшескотчем, вылетает из руки. Подобно ракете, рассыпая кучу искр, палочка устремляется к профессору Флитвику. Сам преподаватель смотрит в другую сторону, возвышаясь на стопке книг.

Едва успеваю подхватить палочку Рона своей Левиосой, как Флитвик поворачивается.

Сломанная деревяшка, надо заметить, почти воткнулась Флитвику в глаз. Побледневший рыжик смотрит на побледневшего профессора. Да, думаю, что нашему маленькому преподавателю еще никто из учеников не пытался воткнуть палочку в глаз. Но боевая закалка дает о себе знать, и Флитвик почти без паузы выдает:

— Волшескотч? Минус десять баллов Гриффиндору! Мистер Уизли, это ваша палочка?!

— Да, профессор, — Рон встает и переминается с ноги на ногу.

— Неправильно! — Флитвик хватает палочку и сдирает скотч. — Я запрещаю, запрещаю вам пользоваться этим! Я забираю эти обломки, и благодарите всех святых, мистер Уизли, что я не делаю большего! Такое надругательство над волшебной палочкой! И где, на моем уроке?! Позор!

— Но, профессор, — потупясь, басит Рон, — как же я без палочки?

— Вы и так без палочки, мистер Уизли!!! — Флитвик уже близок к пределу. — Вот это сломанное дерево — это не палочка! Это надругательство над моими чувствами и благородной магией!

Так, пора вмешаться, иначе останемся мы без профессора Чар. Флитвика, похоже, сейчас удар хватит. Покраснел, раздулся, орет, разве что слюной не брызжет. Придется теперь все бросать и лететь завтра в Лес за деревом. Если кентавры не помешают, то заготовку сделать — буквально полдня. Заодно и для диадемы дерева захвачу. В тайнике должен быть еще с десяток волосков единорога, на расходы хватит.

Флитвик тем временем и сам успокаивается.

Тяжело дыша, коротышка-профессор приказывает Рону сесть и громко запрещает всем появляться на его уроках со сломанными палочками. Мол, кто рискнет на такое, немедленно вылетит из Хогвартса. Допрыгался, короче говоря, товарищ Уизли. Без палочки ходить на Чары бесполезно, а несдача экзамена практически гарантирована. Эх, ведь говорил же — пиши домой, проси новую палочку! В результате Гермионе и Грейнджер опять спешить на помощь.

Ладно, зато сломанную деревяшку у Рона отобрали, хоть никого не покалечит.

Скажем спасибо и за это.

Флитвик уже совсем спокоен, ну бывает, все тут люди, в смысле маги и гоблины. Попались Флитвику в неудачный момент, что ж, Уизли местами сам виноват. Ведь МакГонагалл предупреждала насчет Волшескотча!

На следующий день, в субботу, позевывая и почесываясь, с утра отправляюсь в Запретный Лес.

Разумеется, мантия-невидимка заранее изъята у Гарри, да и метлу взял нормальную. Тут практически всем, кроме Филча и мадам Хуч, как выяснилось, плевать на школьные метлы, чем грех не воспользоваться. Сейчас быстро сгоняю до дуба и обратно, благо металл с собой. Но, подлетев к Запретному Лесу, понимаю, что слегка погорячился. Оба прошлых посещения проходили в лес с голыми деревьями, а сейчас, в самом начале осени, листья еще не облетели.

Да и, скажем прямо, два посещения полугодовой давности — слишком мало для уверенного ориентирования.

М-да, «Хьюстон, у нас проблемы».

Немного подумав, прихожу к выводу: во-первых, нужна карта Запретного Леса, и, во-вторых, нефиг тут страдать, летим прямо. Рано или поздно одиноко стоящий дуб попадется, его и оприходуем. Перебирать деревья по одному что-то совсем не хочется. Хотя… можно же метки на деревья ставить?

Интересно, у Филча на складах есть масляная краска?

Так что лечу прямо, никуда не торопясь и пристально рассматривая окружающие деревья. Лесная мелкая живность внизу прыгает, шуршит и стрекочет. Крупных особей, вроде кентавров, пока не замечено. Тропы, следы и прочие признаки активности есть, так что, наверное, просто не в то время прилетел.