— Агуаменти!
Теперь шаг номер два: трансфигурация воды в азотную кислоту. Концентрированную, дымящуюся, шестидесятипятипроцентную. Азот для превращения тянем из воздуха, там его много, целых 4/5 объема. Конечно, есть риск создать локальный переизбыток кислорода, с неприятными последствиями, но сейчас надо осилить всего лишь невеликий объем кубка! Все равно, очень много энергии уйдет, а я и без того щедро кастовал во все стороны.
Сосредоточение. Концентрация. Трансфигурация.
В том состоянии, в котором нахожусь сейчас, все идет быстро. Энергия хлещет водопадом, и уже первая ниточка бурого газа готова сорваться с поверхности. Кубок потрескивает и тоже дымится. Ничего, какое-то время продержится, а мне много и не надо. Гарри все еще шипит на змею, та на него.
Близнецы пробивают проход, пока еще невеликий, но дети со всех ног ломятся к нему.
Фред сдерживает их, пока Джордж лихорадочно расширяет пролом. Детская давка и пробки не нужны никому, и отрадно, что близнецы это понимают. Рон, кажется, одолевает Невилла. И ведь прошло буквально секунд пятнадцать, как Гарри начал разговор о пользе шипящих. Еще, еще немного!
И тут идиллия — если можно так сказать о сложившейся ситуации — нарушается.
Филч, хрипя, встает и мощно мечет дневник. Проводись Олимпиады по метанию дневников, думаю, наш дорогой завхоз вполне смог бы представлять там Англию. Переворачиваясь в воздухе, дневник прорезает воздух и точно уголком крепко так бьет Гарри в висок. Всхлипнув, Поттер заваливается набок.
Кажется, череп проломлен. Кровь стекает по виску и щеке Гарри.
И у меня окончательно падает планка.
В голове что-то перещелкивает, и яростный вопль, помноженный на писклявость, оглашает Большой зал. Василиск и дети вздрагивают и замирают на секунду. И, самое главное, замирает Филч. Срываю ожерелье с шеи и кидаю в завхоза. Металлические шарики, повинуясь моей воле и ярости, на лету сливаются в один комок и перетекают в нечто новое. Происходи дело в обычном мире, хрена лысого бы попал, но здесь мой взгляд и магия направляют и задают цель.
Молча, не успев сообразить, что происходит, Филч падает с пробитым черепом.
Гвоздь-двухсотка, толстый и надежный — убойное метательное оружие.
Мне не хватало силы? Ха! Ярость открывает все резервуары, и сила сейчас хлещет во мне и через меня. В два прыжка оказываюсь сбоку от василиска и наношу новый удар.
— Инфрасонус!
Змея неожиданно сдает назад, и удар проходит мимо. Василиск, сумев увернуться от инфразвуковой волны, теперь медленно, очень медленно разворачивается в мою сторону. Ха, кажется, он разозлился. Отлично! Громкий смех оглашает зал, придавая ускорения школьникам, начавшим таки выбираться через пролом. Поднимаю руки над головой, и тяжелая лавка взмывает в воздух. Получи фашист гранату!
Василиск машет головой, а лавка разлетается в щепки.
Вот жеж неуязвимая хреновина! Оглядываюсь на кубок.
Бурый газ уже выползает из посудины, показывая, что трансфигурация прошла успешно. Теперь нужно увеличить емкость в размерах и заклинанием Копирования растиражировать едкую жидкость. Сейчас, когда сила захлестывает, обе операции не вызовут никаких трудностей, за исключением одной. Время. Не могу одновременно сдерживать змею и размножать кислоту. Вот когда бы пригодилась помощь команды!
Но, увы, «Яростные Ежики» как-то чересчур быстро закончились.
Что у нас из козырей осталось в рукаве?
— Вспышка!!!
Эх, надо еще звуковую составляющую добавить. Будет чисто светозвуковая граната, какими в моем мире из строя выводят всяких там демонстрантов и террористов. Кажется, зря с кислотой связался, но в тот момент все казалось легким, очевидным и трехходовым. Думаю, ударный огнемет сейчас подошел бы лучше, но времени его ваять нет.
Змея еще на пару секунд выведена из строя, и нужно закончить начатое.
Кубок раздувается в мини-бассейн, на дне которого плещется горсть кислоты. Копирование, оно же Подзарядка! Вытянув обе руки, подаю энергию так быстро, насколько могу. Кубок наполняется, и клубы бурого газа уже подбираются вплотную. Задержать дыхание и пожалеть, что не нацепил защитные очки. Надо прерваться и создать поток ветра, да желательно в сторону змейсса, пусть нюхнет силу химии!
Голова раскалывается и трещит.
Пот бежит по вискам, лицу, спине и ногам. Пора заканчивать, переутомление уже совсем близко. Василиск тоже считает, что пора заканчивать: огромное тело врезается в стол и кубок, и только предельная концентрация позволяет мне среагировать в последние доли секунды.
— Шквал! — кричу я, отталкиваясь от стремительно летящей змеи и отлетая в сторону, где лежит Гарри.
Василиск замирает и резко кидает голову вбок, да, да, вслед за мной. Как в замедленной киносъемке вижу: кубок, или скорее огромный казан на ножке, заполненный кислотой, от удара змеи взлетает со стола и падает прямо на тело василиска. В полете доворачиваю палочку и кастую со всей силы:
— Диффиндо!
Кажется, там и так есть порезы с боков, но лучше не рисковать. Ударное Диффиндо должно взрезать кожу в месте падения кубка, и вот тогда-то змеюка повыгибается, ага. Смыть кислоту с себя не сможет, и вообще что-то все затянулось, пора заканчивать бой. Пусть даже и минуты не прошло, но пора заканчивать.
Василиск со мной вполне согласен и делает дополнительный резкий выпад головой.
Хрусь! Почти нежно зубы василиска смыкаются на моей левой ноге. Организм в панике и яростно херачит змеюку по носу правой ногой. Боль, страх, ярость, усталость и паника смешиваются в адский коктейль.
— Инфрасонус!!!
Толчок правой ногой! Лечу спиной вперед, заливая кровью пол и столы под собой. Воля, заставлявшая организм жить; воля, заставлявшая организм тренироваться; воля, раз за разом бравшая верх над телом, стягивает магию в силовой жгут и пережимает левую ногу выше колена. Ниже колена нога откушена, и кровь толчками выплескивается наружу. Несколько капель падают и на дневник, лежащий возле по-прежнему неподвижного Гарри.
Удар спиной о стену! Подушку вниз!
Приземляюсь за столом Хаффлпаффа и почти падаю, но успеваю ухватиться за стену. Несмотря на жгут, яд василиска ползет вверх по ноге, и это очень больно. Казалось бы, нервы должно парализовать, но вместо этого они дергаются и горят, как будто меня засунули в кислоту вместо змейсса. Радует только одно: закусив моей ногой, василиск не успевает вовремя уйти из-под удара. Рана на спине змеюки шипит и расширяется, и кислота разъедает чешую, и это пиздец как прекрасно! Еще бы голова так не кружилась и не раскалывалась, и не тянуло потерять сознание, было бы вообще все здорово!
Василиска начинает выгибать и корчить, и хвала магистрам, что на другой половине Большого зала.
Подпрыгнув на одной ноге к столу Хаффлпаффа, опираюсь обрубком на скамью, руками придерживаюсь за столешницу. Все, доигрался хер на скрипке. Еще немного, и бурлящий в крови коктейль схлынет, оставив измученный организм с кучей яда василиска внутри. Не помешало бы немного полечиться, но… сколько прошло времени с момента нападения? Минута? Две? Все плывет перед глазами, и держусь исключительно на силе воли.
Уй, как раскалывается голова!
Как будто мне было мало проблем, из-под стола вылезает Рон.
Лицо все в крови, словно только что съел Невилла. И не проверишь, сейчас только наклонись — упаду и не встану. Невольно отмечаю, что рыжик опять сломал палочку, точнее изрядно надломил. Самому Рону, надо понимать, насрать на этот факт, ибо он поднимает палочку, недвусмысленно наставляя на меня.
— У Гарри Поттера должен остаться только один друг, — со стеклянными глазами сообщает Рон.
И тут в зал вбегает Локхарт.
Глава 20
— В чем же дело?! — кричит Гилдерой. — Сейчас я всех спасу!
Но лицо его тут же вытягивается и искажается злобой, так как от входа отлично видно, что спасработы и без него в самом разгаре. Близнецы, как на конвейере, выталкивают детишек в пролом, крича, чтобы те сразу отбегали и звали на помощь. Осталось навскидку не более дюжины детей, и можно смело заявлять, что василиск обломился. Змеюка корчится и гнется, вот так вот, теперь, главное, ей не мешать.
