— Входи, Гарольд, — донесся голос Гамильтона.
Сергей сделал вид, что прикрывает глаза от света ламп, а на самом деле начал складывать пальцы в жест атакующего заклинания. Темнота.
— Входи, Гарольд, — донесся голос Гамильтона.
Жест и темнота.
— Входи, Гарольд, — донесся голос Гамильтона.
Выкрик и темнота.
— Входи, Гарольд, — донесся голос Гамильтона.
Накопление энергии для удара без подготовки, чистой силой. Темнота.
— Входи, Гарольд, — донесся голос Гамильтона.
Мысленно ругаясь, Сергей все-таки вошел. При том, что у него было преимущество внезапности в нападении, а Гамильтон сидел за столом и что-то писал, ему ни разу не удалось достать ректора. Тот всегда бил на мгновение быстрее, не давая закончить заклинание.
Возможно, следовало подойти ближе.
Огромный кабинет, скорее напоминающий мини-библиотеку. Шкафы и книги, ковер дорожек, лампы дневного света на потолке — слегка модифицированные, но с ходу не разобрать, как именно. Массивный стол, способный выдержать попадание снаряда, и Гамильтон за ним, просматривающий какой-то документ. Отчет службы контроля о расследовании. Рядом папка с делом Гарольда Чоппера.
Оперативно работают, черти, подумал Сергей, подходя ближе.
— Присаживайся, — указал Гамильтон, бросив взгляд поверх отчета.
Шапочка его съехала, обнажая крестообразный шрам, словно кто-то вбил в голову Гамильтону гигантскую отвертку.
— Последствия сражения с Фламелем, — пояснил Гамильтон, — и это я еще легко отделался, всего лишь проклятием лысины и кусочком черепа.
Ректор снова поднял взгляд и Сергей медленно, чтобы не упасть, опустился в кресло. Какая там старость и деменция, трясущиеся руки и что там еще бывает в сто одиннадцать лет? Гамильтон был полон силы, энергии, подавлял одним лишь своим присутствием. Ни капли жира, ни грана слабости — перед Сергеем сидел он сам, в идеальной версии. Стабильное ядро, запредельный потенциал, могучая магия, сотня лет практики и готовности ко всему.
По крайней мере, таково было впечатление.
— Можно посмотреть ближе? — спросил Сергей, подаваясь вперед и словно невзначай касаясь стола.
Энергия потекла из его руки в стол, превращая тот в бомбу… секунду спустя Сергей понял, что что-то не так. Энергия отражалась от стола, не впитываясь в него, и Сергей невольно посмотрел туда. Когда он снова поднял взор, Гамильтон уже преодолевал стол в прыжке.
Темнота.
В себя он пришел подвешенным в воздухе, распятым и обнаженным.
— Кто ты? — спросил Гамильтон, стоявший напротив.
Так он выглядел еще мощнее и мускулистее, в разрез рубахи лезла шерсть на груди. Вздутые, но не гипертрофированные мышцы, Гамильтон явно не пренебрегал зарядкой по утрам и здоровым питанием. То-то он через стол скакнул молодым козликом, Сергей, пожалуй, даже не взялся бы повторить, несмотря на тренированность тела Парри.
Старшая Палочка Рода Чопперов валялась на столе.
— Ты не Гарольд Чоппер, но я не могу пробиться через щиты внутри, — чуть прищурил глаза Гамильтон.
Мощь сверления взглядом от этого, казалось, только усилилась. Не человек, ходячий рентген-аппарат с перебитым носом.
— Сэкономь мне время, а себе боли, — посоветовал Гамильтон.
Сергей молчал, пытаясь наколдовать хоть чего-нибудь. Удерживающие его невидимые захваты то ли выпивали всю энергию вокруг, то ли рассеивали, но заклинания распадались, едва Сергей их начинал. Возможно, Гамильтон что-то ему вколол, препятствующее концентрации? Неужели он обо всем догадался по одной лишь попытке зарядить стол? Нет, он же не смог пробиться… но что тогда?!
— Ладно, совместим приятное с полезным, — весьма неприятно усмехнулся Гамильтон.
Он обошел Сергея кругом, скрывшись за его спиной. Пугает неизвестностью? Психологическое давление?
— Когда разум и магия слишком крепки, тело всегда остается самым слабым звеном, готовым предать своего хозяина, — раздался голос в ухе.
К спине Сергея прижалось обнаженное тело, а между ягодиц стало прохладно и скользко. Паника осознания заставила Сергея содрогнуться, но магические путы держали крепко. Связность мыслей исчезла, сметенная ураганом паники. Слова Дункана о том, что Гамильтон тоже любит мужчин оглушающе звенели набатным колоколом в голове.
— Разумеется, я мог бы просто ввести палец и поколдовать, но это скучно, — продолжал рассуждать ему в ухо Гамильтон, — а так можно действительно совместить полезное с приятным.
Он вторгнется! Поимеет! Раскроет! Узнает! Паника, дрожь, страх, взывания к Матери-Магии, такие же бессвязные, как и все прочие мысли.
— Я бы протянул тебе руку помощи, — насмешливо произнес Гамильтон, — но сам понимаешь, было бы глупо превращать пытку в удовольствие.
Что-то коснулось члена Сергей и он заорал бы в ужасе, если бы мог. В какой-то момент Гамильтон незаметно лишил его голоса, то ли не желая слышать криков, то ли его не интересовали ответы, а вся «пытка» была лишь предлогом для замеса глины.
Рука помощи. «Поверь мне, он тебе пригодится», голос Матери-Магии.
Дар легкой смерти.
Темнота.
— Последствия сражения с Фламелем, — пояснил Гамильтон, — и это я еще легко отделался, всего лишь проклятием лысины и кусочком черепа.
Сергей рухнул в кресло, так как ноги его не держали, впился дрожащими руками в подлокотники. Зубы впились в язык до крови, так хотелось заорать от ужаса и страха. Цепляние за подлокотники позволяло сдерживать руки, так и рвущиеся утереть холодный пот со лба.
Бессвязная благодарность Матери-Магии лилась в мыслях ниагарским водопадом.
— Простите, ректор, слишком живо представил себе это сражение, — кое-как соврал Сергей под пытливым взглядом Гамильтона. — Разгон, все обостренное, вот меня и потрясло.
— Живое воображение необходимо магу, если он хочет достигнуть высот, — кивнул Гамильтон.
Из-за лысины создавалось впечатление, что у него не голова, а валун. Бликующий от лампочек валун. Избавиться от страха, скручивающего кишки, ощущения, что сейчас Гамильтон прыгнет и боднет этим валуном прямо в грудь, никак не получалось.
Пробой энергии или понос ею же, можно было называть как угодно. Сергею словно вспороли энергетическое брюхо и все эти потроха пополам с ядром магии вывалились наружу, обращая все вокруг, включая кресло под ним, в одну огромную бомбу.
Взрыв вышел таким мощным, что Сергей его даже не услышал.
Последнее, что он увидел — взгляд Гамильтона из-за магического щита, устоявшего перед взрывом.
— Живое воображение необходимо магу, если он хочет достигнуть высот, — кивнул Гамильтон.
Страх никуда не делся, но все же взрыв и смерть его слегка ослабили. Сергей смог слегка расслабить тело, выдохнул осторожно.
— Но оно же может стать его погибелью, — задумчиво продолжал Гамильтон.
Хотел бы Сергей устроить погибель Гамильтону! Но тело и разум все еще тряслись и паниковали, да и не сработал взрыв-то. В скорости Гамильтон его опережал, это очевидно. Нужно больше тренировок, нужно записаться к Одноглазому Грегу, ибо боевую магию всерьез Сергей пока еще не практиковал. Или нужно бить, сидя в кабине мабота.
Или нужно было приносить взрывчатку на себе, но тут в дело вступали сканеры службы контроля. Телепорт прямо из особняка в кабинет ректора? Переправить тонну взрывчатки, притворившись… нет, не выйдет. Прием по предварительной записи, наверняка проверки. То есть на себе можно пронести только то, что не вызывает подозрения у службы контроля: палочки, например. Какие-то безобидные амулетики. Зачарованную одежду.
Но по большому счету это все ерунда, так, мелкие вспомогательные плюсы, к тому факту, что это поединок двух магов: Гарольд Чоппер против Альфреда Гамильтона. Личное противостояние. Нет, нахрен личное противостояние. Другие варианты: сражение вне кабинета и здания ректора. Перспективы подловить весьма сомнительны — если уж служба контроля тут телепортируется, то ректору сам бог велел. Втереться в доверие к Гамильтону, чтобы тот повернулся спиной. Возможно, но тоже крайне сомнительно. Воздействие через тех, кому ректор доверяет? Пожалуй.
