И, несмотря на то, что я немного злилась на неё за это, я подкинула баню, нашла на чердаке прошлогодний березовый веник, и через час разбудила её — разве она знала.

— Жан, Жанна, у меня для тебя сюрприз. — Она казалось такой беззащитной в своей позе, с поджатыми к телу ногами и даже когда открыла глаза, вытянула их и потянулась, ещё оставалась такой некоторое время. Я присела на краешек дивана и шепнула ей: — Просыпайся, соня. Кажется, я смогу исполнить одно из твоих желаний. Это, конечно, не СПА и не ванна с джакузи, но в некотором смысле даже лучше.

Она ни слова не поняла, о чем я ей толкую, моргнула и с надеждой спросила:

— Ты нашла пакет?

— Да что ты пристала со своим пакетом, где я его тебе тут найду! Но я нашла кое-что получше. Собирайся, мы идем в баню. — Жанна только закатила глаза, но оживилась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В баню она собиралась не с меньшим энтузиазмом, чем в упомянутое СПА. В её огромной косметичке покоилось невероятное количество пузырьков и тюбиков, большую часть которых она прихватила с собой. Полотенца мы беспардонно позаимствовали в хозяйском шкафу, стиральная машина в доме имелась, потом вернем их на место.

Мы лили воду на камни, сидя на разноцветных полотенцах, и ощущали на коже мурашки, курсирующие волнами по телу, по мере окутывания их паром. Баня прогрелась быстро, вероятно, потому что лето или сделана на совесть, не очень-то я в этом разбираюсь. Сестрица смахнула ладонью со лба выступившую испарину и протянула:

— О боги… как хорошо-то…

На голове у неё красовалась шерстяная зеленая шапочка, со звездой во лбу. Я улыбнулась, глядя на сестру, очень уж она напоминала одну из знаменитой, в мамином детстве, четверки. Точно, «Неуловимая мстительница», блин.

— Че ржёшь?! — воскликнула она и схватила запаренный веник из таза, а потом этим веником треснула мне по ляжке.

Я объяснила ей, чего веселюсь, Жанна дернула с головы шапку, рассмотрела звезду, нахлобучила её вновь и сказала — нет, я Анка-пулеметчица. Ну, Анка, так Анка, согласилась я, вспомнила пошлый анекдот и сразу поделилась им. На удивление Жанна не обиделась, смеялись мы уже вместе.

Веником я прошлась по Жанне основательно. С невесть откуда взявшимся самозабвением пропарила всё её худое тело, от пят до шеи. Сестрица охала, постанывала, но лежала смирно и терпеливо выдержала экзекуцию. Следующим этапом шёл чудесный, волшебно пахнущий скраб из белого тюбика, которым Жанна щедро натерла себя и принялась за меня. После всех процедур, я оставила сестру набирать в тазы воду, а сама замоталась в полотенце и побежала в дом за минералкой. Вернувшись, застала Жанну в печали — сиротливо склоненная голова к колену, грустный взгляд в угол.

Я посмотрела на эту тоску в очах и решила — пора. Пора сестрицу «брать» пока тепленькая, во всех смыслах: и буквальных и переносных.

— Водички хочешь? — для начала спросила я. — Держи.

Жанна взяла из моих рук бутылку, проигнорировала стакан и отпила прямо из горла. Скривилась, слегка высунув язык, и протянула:

— Фу, с газом.

Я проверила этикетку, будто не доверяла словам, и пожала плечами, мне и с газом подойдет. А кому-то стоит поменьше капризничать и поблагодарить Димку о заботе, но вспоминать о нём вслух сейчас явно не стоило. Поэтому, я присела рядом, плеснула со дна ковшика воды на камни, толкнула её легонько в плечо, колись, мол, и шепнула:

— Что у тебя за вражда с мужем?

— Отвяжись, — буркнула Жанна, абсолютно не враждебно и добавила: — Козел он.

Мы недолго помолчали: я не торопила, видя, что она близка к откровенности, а сестрица взвешивала, стоит ли, делиться. И прямо тут, в бане, обнаженная телом, разморенная окончательно, наконец, обнажила и душу. Мы лежали на полке «валетом» — так проще было разместиться — заговорила она просто, бесхитростно.

— Вовка меня давно подбивал, я не соглашалась. Настораживало что-то, хотя и подмывало свалить к чертям собачьим. Он мне про райскую жизнь вырисовывал, про домик в Испании, который мы непременно купим… короче, я вроде и слушала, но разговоров этих не поддерживала, — подвела Жанна и сделала паузу. Я заторопилась воспользоваться ей и осторожно поинтересовалась:

— А Вовка это?

— Вовка это скотина обыкновенная, одна штука, — закинула Жанна ноги вверх, уперла на бревенчатую стену и протянула: — Но красивая… как сам дьявол. В общем, повелась я, как лохушка последняя, на эту рожу смазливую, а у того ветер в башке свищет. Мой с Гришкой приезжал? — повернула она ко мне голову.

— Угу, — подтвердила я, ничего пока из сказанного не понимая. И перебивать не рискнула: а ну как, спугну, снова огрызаться начнет. Сестрица провела рукой по своим ногам, полюбовалась ими и продолжила:

— Гришка брат Вовкин, старший. Я сначала диву давалась, разные до чего. Один гоблин мерзкий, второй, словно ангел с небес спустившийся, а потом узнала от Вовки — матери у них разные. Как-то само собой у нас получилось, можно сказать, на супружеском ложе и трахнулась с ним в первый раз. Ты бы только видела какое у него тело мм… а руки? Знаешь, какие у него руки! Крепкие, мужские. Он как подхватит ими, как прижмет и в глаза смотрит, каждый вздох ловит… Только ни хера за этими взглядами и словами не стоит — пшик. И главное, мне ли удивляться, я, когда нужно, тоже не хилой лапочкой могу быть, а повелась. Короче, зашкварилась я по полной программе. Он у моего кем-то вроде тренера личного был, разумеется, Гришка его и сосватал. Тренировать ездил к нам на дом, иногда ждал своего клиента подолгу, Вдовин вечно задерживался. Мы осторожничали, но в какой-то момент я поняла — теряю бдительность и решила завязать с ним. Тогда Вовка взял и уволился, тем более, Вдовин не особо нуждался в его услугах, больше держал его для понта. В итоге, мы стали встречаться у Вовки на съемной квартире. Мне тогда казалось, он ради меня это сделал, уволился, в смысле, — усмехнулась Жанна. — Примерно в это же время и начались разговоры о диске. Собственно, от Вовки я и узнала о существовании этого досье, а тот походу от Гришки.

В голове назойливым роем кружила масса вопросов, мешая сосредоточиться на главном, а главное сейчас диск. Жанна, наконец, перешла к нему, но я поостереглась уточнять, боялась сбить её настрой на покаяние. Она замолчала сама, внезапно. Приняла вертикальное положение, села, пожаловалась, что ей жарко и надоело, и предложила закругляться с банными процедурами. Мы спешно помылись, укутались в полотенца и бросились в дом. Я думала о Жанкином муже: пока выходило, что и не «козел» он вовсе. Если откровенно, то «коза» получается сестрица. А если совсем откровенно, то и не упомянутое парнокопытное, а кое-кто похуже. Изменять мужу в собственном доме! Это просто свинство какое-то! Возмутительная безнравственность.

Разговоры о морали следовало отложить до «лучших времен», я терпеливо помалкивала. Мы расчесали волосы, Жанна нанесла на всё тело лосьон и протянула мне тюбик. Это даже немного раздражало. В её жизни черт знает что происходит: прячется от мужа, теперь, подозреваю, ещё и от бывшего любовника — почему-то я уверена, в данный момент у него статус бывший — а она не забывает натереть своё «прекрасное тело». А может она права? Женщина должна быть прекрасна в любой ситуации. Я рассмотрела каждый миллиметр её кожи, потом скосилась на своё тело и пришла к выводу, что особой разницы не замечаю. Разве что, загар у Жанны более равномерный, ещё с весеннего путешествия в Индонезию не сошедший.

«— К черту! — мысленно сказала я себе: — и лосьон, и все эти мысли о красоте. Ты в первую очередь человек, а потом уже женщина». И тут же покачала головой — ой, не права ты, не права!

— Ну, что там с твоим Аполлоном? — улыбнулась ей я и предложила: — Полчасика поваляемся, расскажешь дальше, идёт?

— Покурить хотела.

— Отдохни после бани, а я тебе потом кофе сварю, у нас теперь кофе есть.