Норан обернулся, в упор посмотрев на Ория и желая донести ему всю важность приказа. Если за Айну возьмутся всерьез, даже императору будет сложно вмешаться.

- На плато никого не пускать без моего приказа. Хранить все в глубочайшей тайне. Ну а ты... Орий.- Норан шагнул к побледневшему стражнику и прищурился. - Выясни все о случившемся. Я хочу знать все о случае на плато к исходу будущей недели. Но главное... узнай, кто такая горничная Амины. И проверь, не связаны ли смерти на плато с фениксами...

- Фениксами, Ваше Величество? Но ведь Амирелла...

- Проверь, - отрезал император. - И помни, что молчание золото, Орий...

Орий был лучшим из стражей Дворца. Молчаливым, не задающим лишних вопросов, готовым на любые императорские приказы. Если на кого-то император и мог положиться, то лишь на него, и Норан искренне надеялся, что не ошибся в этом.

Теперь, когда во Дворце эльфийский принц, раскрытие самозванности Айны могло стоить ей жизни - эльфы имеют все права на служителей Ашреи и тех, кто присягнул Ордену. На всех, кроме личных подданных императора...

- Есть, Ваше Величество, - покорно склонил голову Орий, прежде чем исчезнуть за дверью.

Норан убрал со лба волосы, прислушиваясь к неясному темному предчувствию, охватившему его душу. Почему ему кажется, что визит Шейрана не случаен и как-то связан с горным плато?

Лишь бы предчувствие его обмануло. Норан переместился порталом в комнату, где оставил Айну. Замерев, он нахмурился, изучая девушку, заснувшую у стола. Темные волосы с фиолетовым отблеском спадали с ее плеч и волной струились вниз, ресницы подрагивали в беспокойстве…

Она должна стать его. Неважно, невестой или служанкой, главное, чтобы Шейран не смог до нее добраться....

Чтобы никто не смог, кроме него.

Норан знал, что, вернувшись, застанет в комнате не совсем Амину. Махнув рукой, он магией поймал девушку, когда та накренилась вбок, норовя свалиться со стула, и подхватил ее на руки.

- Однажды я заставлю тебя вспомнить…

Вспомнить, сколь многое она значит для него – раз, будучи императором, он закрывал глаза на все ее недоговоренности. Норан был готов простить каждую из ее тайн, лишь бы не навредить своей невесте. Если он прав, и она под сильными внушениями, то при раскрытии истинного облика девушка немедленно попытается оборвать свою жизнь.

«Айна» и без того частенько играла с пламенем, чтобы он мог так рисковать. Такова суть Ордена: люди для демонов игрушки. Демоны могут быть бесподобно прекрасны, но ждать от них милости – все равно, что пощады от неотвратимой бездны.

Если сорвался – падешь.

А девушка и без того такая хрупкая, что он опускал ее на кровать с величайшей осторожностью. Только тогда он замер, с жадностью изучая черты ее лица. Его невеста обладала уникальной, необычной внешностью, мистической и яркой, как ночь. Он мог любоваться ей бесконечно долго…

Скользнув костяшками пальцев по ее щеке, он коснулся ее губ, обрисовал их контур… Она была совершенна и только для него. Нельзя, чтобы до нее добрались те, кто пожелает причинить зло…

А такие будут, от Шейрана до следователей. Дракону все больше хотелось запереть невесту в башне, чтобы никто, никогда не смог ее найти, кроме него.

- Выходит, тебя зовут не Айна…

Как же ее имя, в таком случае? Прескверно, что он даже имени ее не знал, чтобы за него зацепиться! Девушка вздохнула во сне, сбивчиво, тревожно… ее пальцы дернули шнуровку корсета, «Айна» словно задыхалась – и Норан нахмурился, заметив, во что она одета. Подавшись ниже, подхватил прядь ее фиолетовых волос, сосредоточился на внутреннем пламени…

Пальцы закололо от искр магии. Он пропустил прядь сквозь пальцы: девушка не умела толком обращаться с магией, и он выругался про себя, сообразив, что не прислал ей сухой одежды. Стоило подумать – прежде, чем запирать ее на три замка и пару барьеров.

- Как же мне освободить тебя из запрещающих заклятий?... – с досадой процедил дракон.

В самом деле, в лучшем случае она и слова правды не свяжет, в худшем – умрет. Прищурившись, Норан отпустил прядь и скользнул пальцами к груди девушки, магией осушая ее одежду и заодно ослабляя тесную шнуровку.

Дракон не раз думал: на Айне слишком много одежды. Он предпочел бы избавиться от половины…

- В-ваше?… - Не позволив девушке полностью проснуться, император резко склонился и прижался к ее губам поцелуем.

Сладкие касания, желанные – и оттого мучительные. Девушка сонно хлопнула его в плечо, не то удивляясь сну, не то пытаясь оттолкнуть, но в следующий момент ее пальцы стиснули воротник его рубашки. Она прижалась к нему всем телом, дразня и искушая; ее губы требовательно приоткрылись, воруя его дыхание.

Как сопротивляться соблазну? Норан опустил ладонь на ее талию, провел выше, желая избавить девушку от всей этой ткани. Он наслаждался ее ароматом, невинностью, неопытностью и в то же время дерзостью. Ему хотелось большего – но прежде, чем он позволит взять верх своим желаниям, «Айна» станет его невестой официально.

Кем бы ни была.

- Спи… - прошептал он ей в губы. Сонные чары накладываются по-разному; поцелуй, пожалуй, самый приятный из способов. 

Ресницы девушки дрогнули, закрываясь, руки ослабли и отпустили его. Но император все же замер, вглядываясь в ее лицо, юное, не прикрытое иллюзиями или чарами. Он хотел видеть ее именно такой. Самой желанной… Иногда казалось, девушка ускользает от него. Впервые – он мог смотреть на нее хоть всю ночь напролет.

Если бы не Шейран, конечно… эльф не должен добраться до правды.

Норан выпрямился, магией разрывая узлы шнуровки, и резко отвернулся, не желая вести себя, как последний мальчишка. Корсет треснул, и дракон отшвырнул его, избегая взгляда на обнаженную девушку.

У него будет время разделить с «Айной» не одну ночь – но некоторые желания стоит придержать при себе. Одеяло с шелестом вспорхнуло в воздух, повинуясь его магии, и мягко накрыло девушку; только тогда Норан встал и обернулся.

Счастливо вздохнув, невеста перевернулась на бок и стиснула одеяло в пальцах: кажется, император верно угадал причину ее страданий.

- Я бы все отдал, чтобы узнать твое имя…

Впрочем, он слукавил: в данный момент он желал познать не только имя. Его ногти впились в ладонь, он крепко зажмурился, подавляя драконий инстинкт и перехватывая его под контроль.

Возможно, позже… когда девушка хотя бы пробудится.

Ему хотелось многое узнать о своей невесте – еще больше рассказать. О том, как желает ее, почему не может отпустить и не хочет. На мгновение он погрузился в картину видения. Его императрица - девушка с фиолетовыми волосами и глазами цвета весны… сын, похожий на него, и дочь с нежно-фиалковыми глазами…

Пифия была предельно ясна в своем видении. Она более чем ответила на его вопрос…

«Вера – все, что тебе нужно… если сам не испортишь, если не отпустишь ее, она навсегда станет твоей, Норан…»

Это возможно. А если возможно, значит, будет.

Чего бы ему это ни стоило, он сделает это видение правдой.

Но пока… придется разобраться с Шейраном. Эльфу не место во Дворце.

Самодовольство эльфа не имело границ. Устроить пир в чужом Дворце, едва ступив на порог – рискованный и опрометчивый поступок. Никому, кроме Шейрана, такое не сошло бы с рук, но эльф умел действовать тонко и тактично, совершая при этом вопиющие поступки.

Да и в лоске ему не откажешь. Норан ударил пальцами по подлокотнику трона: учитывая, что ему отвели самое почетное место в этом спектакле, острое чувство ненужности в происходящем никуда не уходило. Император ощущал себя гостем в собственном Дворце, к тому же, весьма лишним.