— Хорошо, что вы не попытались их вскрыть, — хмыкнул Брас. — С той стороны много сюрпризов для незваных гостей. Это еще с первых дней войны так. Узел забаррикадировался и постепенно разбирается с внутренними проблемами. А пока пересобрали несколько грузовых платформ для внешних нужд. Заменили стандартные пульсаторы на переменные, нашаманили нормальное управление. Скажу я вам: жутковато кататься на такой штуковине, открытой всем ветрам. Будто на краю обрыва сидишь. Нас на таком агрегате и закинули в город. На нем же должны были и забрать из точки эвакуации, — тут солдат нахмурился. — Вот только сигнальный маячок присвоили сектанты, а резервным вариантом была пешая прогулка через заграждения.

Технарь понимающе кивнул, снял очки и протер их вытянутым из кармана кусочком такни:

— Не знаю, Каин, рассказывал ли тебе твой напарник, но связисты серьезно подошли к вопросу обороны. Во всем. На поверхности любые пути из города, ведущие к войсковой части, перепаханы рвами, а также заставлены бетонными блоками и противотанковыми ежами. На многих установлены самонаводящиеся мины близкого радиуса действия. Специально, чтобы парящая на парамагнитах пульсаторах тяжелая техника не смогла перемахнуть через преграду. А значит, чтобы преодолеть эту веселую полосу препятствий, нужно либо идти пешком, либо перелететь на чем–то, способном взять высоту хотя бы в пятнадцать метров. Мы выбрали первый вариант. Последний рывок и все такое. Сколько там этих две тысячи шагов? Но Серп медлил. Спустя два дня, мы увидели другую группу выживших, которая тоже попыталась прорваться к войсковой части пешком. И, скажу я вам парни, чуйка командира не подвела. Вот что было дальше…

Глаза парня расфокусировались, а через несколько секунд Ева сообщила:

— Запрос на получение видеослепка памяти. Принять?

— Да.

Я увидел, как между бетонных блоков и противотанковых ежей продвигаются мелкие фигуры. Изображение приблизилось: кто–то вел наблюдение через оптику или бинокль. Теперь пробирающихся вперед людей стало видно получше. Пять человек. Гражданские или военные непонятно, но все при оружии, идут слаженно. Они не перли вперед почем зря, а двигались в темпе, но при этом проверяли укрытия из–за которых могли появиться нежданные гости. В общем, действовали как люди, которые успели знатно хлебнуть дерьма по дороге сюда.

Какое–то время все шло гладко. Группа преодолела первую полосу заграждений и подступила ко второй. Признаться, я ожидал, что какие–то из мин окажутся противопехотными, или что–то в таком духе. Что будет большой бабах и ребят положит шрапнелью. Но произошло иначе. Первая двойка вдруг уронила оружие, схватившись за головы. Было видно, что они кричат, хотя звуки до наблюдателя не доносились. Началась заполошная стрельба. Куда палила тройка уцелевших — было неясно. Фонтанчики отбиваемого бетона и вспахиваемой земли перемещались туда–сюда, словно люди пытались попасть в быстро двигающуюся цель.

Не прошло и десяти секунд, как все повторилось. Те двое выживших, что стояли близко друг к другу, тоже схватилась за головы. В это время первые пострадавшие все еще стояли на коленях, блевали и оставались полностью дезориентированы. В строю остался всего один боец. И шансов у него уже не было. Едва дождавшись, пока у мужика закончились патроны в карабине, и он отщелкнул магазин, чтобы перезарядить оружие, размытая фигура рванула в его сторону. Несколько ударов сердца и несчастного просто смело с ног, окрасив багрянцем сухую землю. Остальные прожили ненамного дольше.

Расправившись со всеми, тварь, наконец, замерла как вкопанная. Зато большие заостренные уши на ее голове крутились во все стороны, независимо друг от друга, как большие треугольные эхолокаторы. Худое жилистое тело с мощным плечевым корпусом, поджатые под себя мускулистые ноги и кожа отвратительного бледно–бордового оттенка. К сожалению, поза твари и недостаточное приближение не позволяли рассмотреть подробностей. Зато вспыхнувшая надпись в алой обводке очень сильно озадачила. Вместо уровня отображался знак вопроса.

Кадр переместился на сидящего у окна незнакомого мне здоровяка, а потом к двери, в которую как раз вошел еще один незнакомец. В его выправке легко угадывался военный. В дверном проеме мелькнула комната, в которой мы сейчас сидели, народа там было побольше, но такого круга из кресел еще не наблюдалось.

— Чего звал, Вермут? — обратился вошедший к здоровяку. — Что тут у вас?

— У нас тут хреново, командир. Очень хреново.

На этих словах видео оборвалось. А я круглыми глазами уставился на технаря:

— Неизвестный уровень? Это еще что за нахер?

— Я похож на эксперта по софту Оазиса? — поинтересовался Ронин, сидящий с мордой кирпичом. — Но раз система не смогла распознать уровень, значит дело дрянь.

— Да, ребят, — подал голос Соболь, заправляя одежду после обработки раны. — Это мой слепок. ИскИн не мог понять, что за тварь перед ним. Мы сами офигели с такой постановки. До сих пор не нарадуюсь, что с нами был Серп. Его чуйка нас несколько раз уберегала от преждевременного конца пути–дорожки.

— Ага, при этом один раз он тебя чуть до могилы не довел, — холодно заметил Ронин.

— Ты еще пожалуйся, — погрозил ему пальцем солдат. — Если бы не он…

Полился целый поток обмена колкостями между технарем и Соболем. Судя по тому, как закатил глаза Чуб, случалось это далеко не первый раз и всех порядком достало. Но твердый девичий голос оборвал эти пустые пререкания. Впервые за встречу Нефа заговорила:

— Хватит!

Всего одно слово на высоких тонах и воцарилась тишина. Я бы посмеялся такой дисциплине, если бы не суровый взгляд девушки, опаливший всех сидящих вокруг.

— Итак, — прочистил горло и вернулся к рассказу Ронин. Будто ничего только что и не произошло. — Вы поняли, с чем мы столкнулись. Основательно отъевшийся измененный неизвестного уровня. Для нас он был сродни смертному приговору. Стволы у отряда тогда уже имелись, но патронов было не шибко много. Хотя толку от них — сами видели. Поэтому Серп решил снова спуститься на первый уровень низинного города и перебраться на пару километров южнее по радиусу убойной зоны. После увиденного по поверхности он идти не рискнул. Было ли это решение верным, сейчас сказать тяжело.

Технарь с неожиданной для меня благодарностью принял чашку чая из рук китайца, и, зажмурившись, сделал небольшой глоток. За него продолжил Соболь:

— Мы успели отойти метров на триста. До сих пор не знаю, что произошло, но вся подземная улица содрогнулась. А потом потолок начал осыпаться нам на головы. Те, кто шел впереди, а это Серп и Вермут, кинулись в боковой тоннель. Остальные бросились назад к центральной улице. Головная двойка не погибла, и то спасибо, но их отрезало от нас, — солдат скривился. — Связь была паршивой, охотничья гарнитура вообще еле тащит под землей. Серп приказал возвращаться и ждать их. Мол, попытаются двинуть на юго–запад, поискать переходы на ведущую сюда улицу, или же уцелевший выход на поверхность.

— И? — не выдержал я воцарившегося молчания.

— И как видишь мы здесь, а их до сих пор нету, — развел руками солдат. — Уже почти три недели. Остается только гадать, что с ними стряслось.

— Возможно встретили американцев, если ушли достаточно далеко. Или вообще на Ковчег вышли, — предположил Брас, задумчиво потирая шрам.

— Что за ковчег? — поинтересовался Ронин.

На этот раз роль рассказчика взял на себя мой напарник, рассказав уже известную мне историю про гигантскую летающую крепость.

— Интересно, — технарь задумчиво постукивал пальцами по своему ППК. — Получается, у нас даже есть варианты. Это радует.

— Так, а что дальше? — поинтересовался я, желая поскорее узнать все по сути дела. — Планируете так и сидеть здесь, надеясь, что ваш командир рано или поздно объявится?

Ронин фыркнул, откинувшись на спинку кресла, и раздраженно выдал: