Так они благополучно докатились до своей окраины. И Иштван уже почти расслабился, поверив, что после ультиматума Аннель граф отозвал своих шавок, и охота на опального учителя прекращена, когда из тени разросшихся вдоль забора кустов вдруг резко вышагнула высокая массивная фигура и преградила тачке путь. От неожиданности Иштван споткнулся и чуть не выпустил ручки тачки, но каким-то чудом все-таки сумел удержать их и только резко подался назад, дернув тачку за собой.

— Ох, простите меня пожалуйста, — пророкотал незнакомый бас. — Я никак не хотел вас пугать, просто очень обрадовался, увидев хоть кого-то из местных жителей. Понимаете, я заблудился, брожу тут уже который час, а на улицах ни души, даже дорогу спросить не у кого.

Заблудившийся незнакомец взъерошил коротко стриженную макушку и смущенно улыбнулся:

— Еще раз извините, не подскажете где тут пансион «Белый жасмин»?

— Зачем вам «Белый жасмин»? — осведомился Иштван подозрительно.

— Сказали, там можно переночевать. Понимаю, что уже слишком поздно, и все спят, — незнакомец покаянно развел руками, — но надеялся, вдруг все-таки пустят. Я прибыл в Бьор вечером попутным дилижансом, сразу отправился по делам, потом засиделся в кабачке и потерял счет времени. А тут еще это представление на площади…

— Какое представление? — подскочил только-только слегка подуспокоившийся Иштван.

— Ну старик тот седой на колокольне. Это какая-то местная традиция — звонить в колокол в полночь?

— Вы видели старика на колокольне? — не поверил своим ушам Иштван. — Сегодня? В полночь?!

— Да, ровно в полночь. Не для туристов же это представление? Я там был единственным зрителем, — незнакомец недоуменно вздернул широкие брови, отчего его простоватое лицо с крепким квадратным подбородком приобрело выражение забавно комичное.

Незнакомец выглядел добродушным и не опасным, а скорее растерянным, что при его росте и габаритах казалось довольно необычно, но Иштвану сейчас было не до этих странностей. Пепельный старец появлялся на колокольне в то самое время, когда он разговаривал с Аннель в подземелье! Значит, это была не взбалмошная принцесса… Но тогда кто?

— Так как мне все-таки найти «Белый жасмин»? — напомнил о себе заблудившийся страдалец.

— Пойдемте со мной, — сказал Иштван. — Я туда и направляюсь. Хозяйка уже спит, конечно. Но я вас проведу в свободную комнату, а утром представлю мадам Эпине.

— Вот спасибо вам! — возликовал простодушный гигант. — Вот это мне повезло! Давайте помогу вам с вашим грузом?

— Нет, нет! — поспешно отказался Иштван, машинально отступив вместе с тачкой еще на несколько шагов. — Благодарю, не стоит. Я сам.

— Как пожелаете, — согласился его покладистый случайный спутник и простер над тачкой могучую руку: — Я — Эгон Рац.

— Иштван Йонаш, — представился в свою очередь Иштван, и пытаясь удержать тачку одной рукой, потянулся, чтобы ответить на предложенное рукопожатие.

Из раскрытой ему навстречу ладони вспучилось серебристое облако. С огромной скоростью разрастаясь и уплотняясь при этом, оно рванулось к Иштвану, врезалось, отбросив его от тачки, и мгновенно облепило со всех сторон тут же затвердевающей клейкой прозрачной пленкой. Навзничь он завалился уже полностью спеленутый невидимым тесным коконом заклинания, примененного с чрезвычайной силой и безжалостностью, лишившим малейшей возможности пошевелиться или хотя бы высказать то, что он в этот момент думает о магах, особенно, скрывающих свой спектр.

Эмоции — слепая сила,

Роль логики для них мала.

Ты, вроде знаю, защитила,

А чувствую, что предала…

Й.

Еще падая, Иштван услышал грохот опрокинувшейся тачки, ручки которой он невольно выпустил, и прозвучавшее одновременно откуда-то из-за спины грозное рычание. Затем прямо над ним промелькнуло в прыжке большое собачье тело, снова полыхнул серебристый отсвет, и что-то тяжелое рухнуло на его ноги.

— Эгон! — отчаянно выкрикнул голос Мии и уже спокойнее добавил: — Ну зачем?

— Мийка, да этот бешеный зверь нас бы сейчас просто загрыз! — оправдался добродушный незнакомец, оказавшийся, судя по всему, не только магом, но и хорошо знакомым Мие.

— Я имею в виду его, — магичка подошла и присела рядом с лежащим, устремив неподвижный взгляд на висящую в небе Луну, Иштваном. Луна напоминала очищенный Аннелью апельсин.

— Ты его знаешь? — хмуро спросил опасный незнакомец.

— Разумеется, — Мия легко и нежно провела рукой по окаменевшему лицу Иштвана, он не сразу понял, что это она стряхивает опилки, насыпавшиеся на него с ее волос. — Это местный учитель Йонаш, он помогает мне в расследовании. Сними с него стазис немедленно!

— По известной мне информации, — медленно произнес Эгон, — скрывающийся в городе Бьоре черный магистр Иштван Йонаш — сильнейший вербальный маг. Черный вербальный маг, Мия! Ему достаточно произнести лишь слово… Я не сниму стазис.

— Эгон, говорю тебе, этот человек помогает мне в расследовании!

— В расследовании дела о проклятиях, которые он единственный в городе и имел возможность навести? Мийка, ты в своем уме? Отключи эмоции, включи логику!

— Он не мог навести эти проклятья, — выговорила Мия, задержав на мгновение ладонь на щеке беспомощно пялившегося в небо Иштвана. — Эгон, я знаю, что делаю!

— И у тебя есть убедительные доказательства, что цепочка темных эпизодов в городе — не его работа?

— Есть, — коротко сказала Мия.

— Докладывай, — распорядился маг властно.

— Слушаюсь, шеф! — саркастически отозвалась Мия, и пальцы ее, скользнув по скуле и подбородку, коснулись шеи Иштвана, разыскивая верхнюю пуговицу сорочки.

Если бы он мог кричать, то заорал бы: «Не надо, не делай этого!» Но ему оставалось только лежа неподвижно в своем прозрачном саркофаге с отчаянием смотреть в склонившееся над ним сосредоточенное лицо.

Магичка, казалось, поняла его безмолвный посыл, рука ее, сжав кончик шейного платка Иштвана, застыла на мгновение.

— Прости… — шепнула женщина. — Но иначе его не убедить.

Она резко дернула узел платка и распахнула ворот.

— Хотели доказательств, шеф? Получите! — с ироничной усмешкой объявила она. — Иштван не мог быть автором проклятий в городе, потому что на нем анрофенитовый блокатор! Черный магистр Йонаш больше не маг.

— Невозможно! — бросил Эгон недоверчиво. — Я пробивал его по всем базам, никаких судебных решений о блокировке на нем нет.

— Посмотри сам.

Эгон приблизился, наклонился и поднес свою мощную ладонь к обнаженной груди Иштвана в том месте, где охватывающая основание его шеи узкая черная полоса смыкалась расположенным вершиной к подбородку треугольником.

— Никаких данных о номере дела и дате запечатывания, — недоуменно пробормотал Эган. — Спайка абсолютно чиста. Кто же ставил печать? Ничего не понимаю…

Иштван, мысленно скрипевший зубами от унижения, усмехнулся злорадно, но тоже мысленно.

— Сними стазис, — напомнила Мия.

— Ты уверена?

— Снимай!

— А почему он вез твое бесчувственное тело в тачке?

— На вечеринке перепила! Снимай сейчас же!

Эгон шумно вздохнул, медленно провел рукой, и невидимый саркофаг треснул, распался на множество серебристых искр. Иштван моргнул. На ресницах, должно быть, оставались просыпавшиеся с Мии опилки, глаза нещадно резало, и мышцы слушались плохо.

— Как ты? — спросила Мия участливо.

Отвечать он не стал. С усилием сел, плохо гнущимися пальцами застегнул доверху ворот сорочки, затолкал под нее концы платка и показал на придавившее ноги собачье тело:

— С него тоже.

— А он не… — начал было Эгон, но Мия перебила:

— Да не сожрет он тебя. Сними!

Пса окутали искры и тут же исчезли. Но тело его оставалось неподвижным, а веки опущенными. Однако ногам Иштвана, к которым вернулась чувствительность, сделалось тяжело и жарко, а погрузив в густую рыжую шерсть руку, он почувствовал частящий пульс. По крайней мере пес был жив.