— Ты очень ответственный, магистр, — вздохнула она и тут же поправилась, уловив, что он слегка нахмурился, — магистр ложи трубадуров.

За торопливым завтраком он опять едва ли слышал, как мадам Эпине и полковник Мартон обсуждают взбудоражившее город ночное появление Пепельного старца на Ратуше. Беспрестанно посматривая на Мию, он ловил ее лукавый взгляд и только крепче сжимал ручку чашечки из любимого сервиза мадам Эпине, потому что пальцам чрезвычайно хотелось вместо бездушной скользкости фарфора ощутить живое тепло нежной кожи за этим ушком, скользнуть по шеи дышащему шелку, нырнуть в лагуны впадинок ключиц…

Иштван очнулся и потряс головой. Кажется, ночной пес не кусал его, но ведет он себя и точно как заразившийся весенним бешенством младший школьник, хуже Якоба, право. Это Мия так на него воздействует, вопрос — осознанно ли?

На бульваре по дороге в гимназию Иштван держался настороженно и отстраненно, решил не поддаваться ни тайным желаниям, ни внешним воздействиям. Последние ему, кстати, особо и не грозили — за порогом “Жасмина” магичка, одетая опять в похожий на мундир служебный серый костюм и небольшую круглую шляпку, снова сделалась профессионально сдержана и официальна.

— Как будем искать индуктора проклятий? — напомнила она об еще одной заботе, приглашением к обсуждению вместо командного стиля намекая, что забота эта теперь их общая.

— После гимназии заглянем в Ратушу, поговорим с господином смотрителем, — поделился Иштван своим единственным планом и ощутил легкий укол совести — активные поиски Аннель он уже даже и не планировал.

К гимназии они подошли почти под самый звонок. Никогда и никуда не опаздывающий Марцель должен был находиться уже минут десять как в классе, сам Иштван — там же, по расписанию ему как раз предстояло принимать зачет по риторике у восьмиклассников.

В кабинет Иштван влетел вместе со звонком и Мией — как раз в тот момент, когда секретарь гимназии объявлял удивленным восьмиклассникам, что зачет им будет выставлен по результатам письменного теста, который он сейчас и проведет.

— Письменный тест по риторике — это как похороны без покойника! — возмутился Иштван, забыв, что, наверное, уже уволен. — Я сам выставлю зачеты.

— Но вы… — испуганно заблеял секретарь, — вы же здесь больше не служите, господин Йонаш!

— Кто вам это сказал? — холодно поинтересовался Иштван.

— Господин директор!

— Что ж, — пожал плечами Иштван, — пока господин директор не известил о том меня, я считаю, что служу. Позвольте взять журнал!

Он потянул к себе классный журнал, который секретарь положил на кафедру, а Мия потянула за рукав секретаря и принялась нашептывать тому что-то на ухо, и так, нашептывая, утянула его совсем за дверь.

Иштван обвел взглядом притихших восьмиклассников, Марцель сидел на своем обычном месте за третьей партой у окна и, как и остальные, смотрел на учителя растерянно.

— Сейчас он вернется с приказом об увольнении, — сказал Иштван. — Но это в любом случае был бы наш последний урок, господа выпускники, так что не будем грустить и терять время. От брачной ночи без невесты, то есть письменного теста по риторике я вас все равно избавлю. Подходите с экзаменационными листами по одному.

Он раскрыл журнал и принялся проставлять зачеты, датируя их для верности позавчерашним днем. Осчастливленные гимназисты благодарили, прощались и выскакивали за дверь. Минут через пятнадцать в кабинете остались только Иштван и Марцель.

— Тебе я на всякий случай поставил и “отлично” за экзамен автоматом, — предупредил Иштван, расписываясь в журнале. — Положение моего “любимчика” сейчас, как ты уже понял, будет тебе только во вред. Вчера нормально добрался?

Марцель вяло кивнул, глядя в стол.

— Не думаю, что поручик Кирай на самом деле донесет о твоих ночных прогулках, — продолжил Иштван, — но если возникнут проблемы, говори, что был со мной. Я подтвержу, и Мия тоже.

— Спасибо, — пробормотал Марцель, по-прежнему не отрывая взгляд от давно изученной поверхности парты.

Иштван спустился с кафедры, подошел и сел рядом.

— Аннель ехала ко мне, потому что хотела посоветоваться, — сказал он тихо. — Граф Шекай объявил, что его дочери незачем учиться дальше, а тем более в магической академии. А без разрешения родителей или опекунов девушек, если ты не в курсе, ни в какие учебные заведения не принимают.

— Как? — вскинулся Марцель, распахнув глаза в искреннем недоумении. — Отец Аннели не хочет, чтобы она стала магом?

— Граф считает, что маг — это бедствие в семье, — пояснил Иштван. — И разубедить его не удастся, поскольку один маг в их семье уже есть — сын младшей сестры графа Вигор Фараго. Их конфликт тянется уже лет десять, с тех самых пор, как Вигор подал документы в магакадемию, также не имея формального благословения дяди-опекуна. Сестра графа к тому моменту была уже давно вдовой, кажется. Так что побег Аннели вовсе не вызван моим увольнением с позиции домашнего учителя, хотя, возможно, и связан с ним. Я подозреваю, что и побега она поначалу не планировала, а просто хотела рассказать о проблемах с отцом, посоветоваться, придумать, что делать, и успеть вернуться в “Кленовый лог” до утра. Но потом ее планы почему-то изменились…

— Вы считаете, Аннель в опасности? — снова сник Марцель.

— Думаю, ей не помешала бы помощь друга, — ответил Иштван уклончиво. — Я, к сожалению, очень ограничен в возможностях из-за постоянного присутствия мадам Вессне рядом. Она охраняет меня как ценного свидетеля по другому делу, но поискам Аннели это только мешает. Кстати, что ты делал вчера ночью у Ратуши?

— То же, что и все, — буркнул Марцель. — Смотрел представление на колокольне.

— И как тебе Пепельный старец?

Марцель задумался.

— Слишком архетипичный, — вынес он наконец вердикт. — Если бы я его придумывал, придал бы больше индивидуальности. А то балахон этот классический, седые лохмы, борода как у сумасшедшего чародея из любимого спектакля Якоба.

— Из “Меча владетеля Акоша”? — подхватил Иштван. — Мне тоже так показалось! Да и волосы седые по пояс, как у того чародея. Надо бы действительно нашего театрала Якоба спросить, не видел ли он случайно этого старца и что думает.

— Он не пришел сегодня на первую пару, — сказал Марцель. — Ну или опоздал, я почти до звонка ждал у его класса.

— Если встретишь, передай, чтобы зашел в “Жасмин”, - попросил Иштван. — И сам приходи в любое время, когда захочешь поговорить. В гимназию меня вряд ли еще раз впустят.

Марцель покосился сочувственно.

— Я найду вам частные уроки, — пообещал он. — У меня куча кузин-девчонок, уж кого-нибудь уговорю поучиться.

Как Иштван и предполагал, из гимназии его выставили, вручив оформленный вчерашним днем приказ. Мие удалось добиться только того, чтобы формулировка “уволен за участия в беспорядках” в нем была заменена на “отстранен до окончания разбирательства”. Но все это Иштвана уже беспокоило мало, были тревоги поважнее.

Смотритель Ратуши господин Нантор Денеш, беседа с которым числилась следующим пунктом в плане Иштвана и Мии, находился на своем служебном месте. Это сразу становилось понятно по распахнутым воротам, суете у входа в зал заседаний и громким крикам с галереи второго этажа:

— Фрески! Фрески не смейте трогать, халтурщики криволапые!

Голос у господина Денеша был зычный и басовитый, резко контрастирующий с его сухой подвижной фигурой, состоящей, казалось, из одних бесчисленных конечностей, будто и сгибающихся даже в большем, чем положено человеку, местах.

— А, словесник Йонаш! — заорал он, сбегая с галереи, при виде Иштвана и Мии тут же забыв и криволапых халтурщиков, и находящиеся под угрозой фрески. — С тобой? — с разбегу пихнул он Иштвана локтем, недвусмысленно кивая на стоящую рядом Мию.

— Старший инспектор магконтроля Мия Вессне, — представилась та самостоятельно и сурово.

Прямолинейного Денеша, принципиально отказывающегося тратить время на ритуалы, должности магички нисколько не смутили.