– Ндаа, – протянул он, отодвинув стакан и перестав пить, – зато тебя не нужно провоцировать на проявление эмоций, скрытых внутри, всё очень откровенно, а это дорогого стоит…

Мария набрала в грудь воздух для очередной тирады, прерывающей его психотерапевтическую работу.

– Тсс, – остановил её Майк, выставив вверх указательный палец. – Это так, профессиональное, и отделить это от меня нельзя, оно прошито внутри, никуда не денешься, но я умею с этим жить. Сказал, что хотел, и дальше отвечу на твои вопросы. Ты просто не обращай внимание на эти отвлечённые рабочие фразы.

Мария выдохнула воздух очень медленно и демонстративно, обдавая его непереносимым ледяным взглядом.

Он выдержал, хотя еле заметно поёжился перед тем, как снова начать говорить.

– В выходные я уезжал, это давно планировалось и заняло всё моё время, хотя в поездке я всё время думал, написать тебе или нет. Может, надо было оставить тебя в покое и не навязываться со своими претензиями на твоё время, так во всяком случае отзывалось у меня в голове. У нас большая разница в возрасте, но и она меркнет по сравнению с различиями в нашем мировоззрении. Четно говоря, я себя убедил, что такая женщина, как ты, выкинула меня из головы ещё на ранней утренней пробежке на следующее же утро в субботу.

– Я не пошла на пробежку, мутило, – откровенно отозвалась Мария.

Майк невыносимо обворожительно улыбнулся.

– Ну вот, видишь, я не угадал. И психотерапевты могут ошибаться, мы тоже люди.

– Ну хорошо, выходные, допустим. А что с понедельником и цветами?

– В понедельник я вернулся в город с чётким намерением продолжить наше общение. Помня о твоём важном совете, заказал цветы, до обеда решал в перерывах между клиентами: заявиться с ними самому или отправить курьером. В два часа у меня как раз был обед и я вышел в интернет, чтобы оформить доставку, но почему-то набрал твоё имя и отправился изучать твой аккаунт в соцсети вместо этого. Он у тебя весьма деловой, сразу видно, времени ты на него много не тратишь, скорее всего, лишний канал для связи с нужными людьми из разных стран. Но первое, что бросилось в глаза, это наличие у нас общих друзей – двоих. И обе они мои бывшие студентки с одного курса.

– Лиза и Кэт, – отрапортовала Мария, продемонстрировав, что сама была на его личной странице. – С Кэт мы почти не общаемся, а вот Лиза – моя лучшая подруга.

– Я это понял по количеству отзывов и сердечек, оставленных ею в твоей ленте и твоих в её.

– Да ты шпион! – возмутилась Мария.

– Это просто возможности, возможности узнать что-то о ком-то, не узнавая это у него самого. Мы сами их даём другим, почему другие не должны ими пользоваться? Я обычно ничего такого не делаю, признаюсь, но тут повёл себя как невротичный подросток. В стрессовой ситуации мы деградируем до самых неожиданных ранних структур.

– И в чём же стресс? – перебила его новый поток психологических рассуждений начинающая терять нить девушка.

– В тебе, – капитулирующе развёл руками Майк, и правда напоминающий сейчас простого и открытого подростка больше, чем почти пятидесятилетнего мужчину.

– А конкретнее?

– Не хотел бы я работать с тобой в одной компании, – попытался пошутить несчастный, Мария нахмурилась сильнее, и он оставил попытки её рассмешить, итак было с самого начала очевидно, что они все провалятся.

– Конкретнее: ты меня зацепила, моментально, даже не спрашивай чем, не отвечу, сам пока не знаю. Такого со мной не было давно, очень давно, а если конкретнее сказать, то никогда.

У неё округлились глаза, он продолжал:

– В выходные ты сама ничего не написала и не дала о себе знать. Понимаю, что ждать от женщины первого шага омерзительно, но мы уже выяснили с тобой, что я трус, мне можно.

Мария не сдержалась и слегка улыбнулась. Он стопроцентно заметил. Держать жестокую атакующую позицию становилось всё труднее с каждой минутой. Он был невероятно мил и обаятелен, говорил откровенно, совершенно не боясь признавать все свои промашки, это подкупало. Или она к нему не объективно относится? Да какая уж там объективность!

– Я начал сомневаться в правильности своих выводов от нашей встречи, да, психологи тоже сомневаются. В понедельник, повторюсь, я чётко решил выйти на связь, но, узнав о том, что вы подруги, я понял, что она либо уже тебе всё обо мне рассказала, либо расскажет в самое ближайшее время. – Он вопросительно и ожидающе на неё посмотрел.

– Она, конечно, всё рассказала, как раз в понедельник за праздничным ужином в честь принятия в совет директоров, – подтвердила она его предположения.

– Вот, ещё и праздник тебе испортил! – искренне грустно констатировал он, скорее для себя. – И теперь остаётся только повторить мой первоначальный психотерапевтический вопрос, на который ты так взъелась: что ты обо всём этом думаешь?

– О чём именно? – взбесилась она. – Здесь есть две разные вещи. Первая, что я думаю о твоей истории, которую узнала не от тебя. И вторая, что я думаю о том, что ты, поняв, что я её точно узнаю, решил не посвящать меня в свою версию, а изобразить чеширского кота и раствориться в небытие, оставив мне только свою обворожительную улыбку на память.

Да, злости ей было сейчас не занимать, хоть ложкой ешь, и она со всей откровенностью и наслаждением выливала её на него, чему давно научилась в психотерапевтическом процессе. Хотя в глубине души с горечью признавала, что злость эта скорее всего была не на него. А на кого тогда?

– Должен отметить, что у тебя весьма хорошее образное мышление, а так с первого взгляда совсем и не скажешь…

Мария ослепляюще сверкнула глазами.

– Так проехали, вычеркни это из протокола, я опять увлекаюсь. Да, задавая этот вопрос, я хотел узнать, что ты думаешь о моей истории, но, наверное, второй аспект моего вопроса так мастерски тобой описанный, волнует меня больше. Так что ты думаешь про то, что, поняв, что ты всё знаешь, я решил не появляться?

– Что ты трус!

– Это я уже понял, правда, честно и сожалею. И всё-таки, пожалуйста, опиши свои мысли тогда в понедельник, от её рассказа. Что ты решила, что подумала, когда узнала такое обо мне?

– Что я должна тебя забыть! – чётко и с уверенностью отчеканила она ему в лицо беспощадный ответ.

– Кажется, у тебя с этим что-то не вышло. – Майк тут же пожалел об очередной шутке под её невыносимым взглядом. Он уже начинал беспокоиться, что совсем не знает, как с ней разговаривать. Линию агрессии и подавляющей жестокости она держала невероятно чётко.

– Ладно, хорошо, ты решила выкинуть нашу встречу из головы. Признаю, объяснимо. А к чему тогда сегодняшний визит? Я примерно понимаю, что записалась ты в понедельник ещё до вашей встречи в ресторане, решив таким забавным способом встретиться со мной, раз я сам не объявляюсь. Но почему не отменила, когда всё узнала обо мне?

– Я забыла о записи, напрочь. Вспомнила только из-за сообщения сегодня вечером.

– Так, вытеснение, ясно. А почему пришла? Можно же было отправить единицу и отменить.

– Не отвечу, не знаю, в глаза тебе хотела посмотреть…Хм, погоди, в какой это момент ты перевёл свои оправдания передо мной в мой допрос? Я почти не заметила, – Мария смотрела игриво. Он побоялся даже представить, что это она сейчас шутит.

– Умею, да. Неплохо?

– Талантливо, – Мария игриво улыбнулась.

«Неужели шутит? – подумалось недоумённо у Майка в голове. – Как вообще понять это неведомое создание? То она хрупка и откровенна, то яростна и агрессивна, то холодна и жестка, а то вон шутит и даже флиртует. Может, в этом всё дело? Может быть, я впервые не могу кого-то так быстро понять, как обычно, и поэтому мне интересно. Интерес вызывает азарт, желание, адреналин, влюблённость. А когда я её разгадаю, интерес закончится?»

Майку эта идея не понравилась.

Мария, немного подумав, сказала:

– Не хотела бы я попасть к тебе в руки в качестве клиента.

– И я бы совсем этого не хотел, – с большой серьёзностью ответил Майк.