Лиза слегка наклонила голову и прищурила глаза, как будто вычисляя у себя в голове, насколько откровенно рассказывать последовавшую далее историю.

– Понятно, что они боролись! Он на время отложил продвижение карьеры и почти всего себя посвятил тому, чтобы её спасти. И современная медицина, и восточные храмы – куда только они не ездили, консультировались у большинства мировых специалистов. Но через три года она умерла, – без приукрашивания и подготовки вывалила рассказчица правду на всё более грустнеющую и беспокоящуюся подругу.

– Это и было понятно, – произнесла Мария в прострации. – А откуда ты так это хорошо всё знаешь?

– Он преподавал у нас на курсе, как раз оправившись от этого кошмара, всего через пару лет. Недолго. Я тебе не сказала? Это были любимые лекции и самый легендарный профессор.

У Марии неожиданно резко всплыл в голове вчерашний вечер, когда она рассматривала возможность учёбы на психологическом вместе с Лизой. «Так, значит, я тогда училась бы у Майка! Интересно, влюбилась бы я в него как дурочка-студентка? Ну, этой истории сейчас уж точно бы не было, как всё в жизни странно бывает», – подумала она про себя.

Лиза решила не останавливаться в рассказе, так будет быстрее и, может быть, немного легче.

– Он, конечно, страдал от её потери, это было заметно. Все коллеги поддерживали, он проходил личную психотерапию у очень маститого аналитика в Швейцарии. Но тут, ещё через пару лет после её смерти, он как раз у нас читал в этот момент лекции в университете, а его сыну исполнилось восемнадцать, и он…

Пауза. Лиза подбирала слова:

– Думаю, не стоит объяснять, что парнишка всё это тоже очень тяжело переживал…

Пауза.

– В общем, он купил себе спортивный мотоцикл на день рождения, не знаю уж, как отец ему разрешил, и практически сразу разбился на нём насмерть об столб на огромной скорости на ночной дороге.

Мария задохнулась. Казалось, так должны чувствовать себя живые рыбы, которых выбросили на берег, вот ты дёргаешь ртом, хватаешь воздух, но не можешь вдохнуть так, как тебе нужно для жизни. Показалось, что её сейчас вырвет этим восхитительным лёгким ужином, которым они ещё так недавно наслаждались за этим ненавистным теперь ресторанным столом.

– Твою мать! – наконец выдавила она из себя и отпросилась в туалет.

В большое красивое зеркало туалетной комнаты в белой резной раме на неё смотрело чужое женское лицо. Под глазами оформились и потемнели круги, щёки слегка ввалились, обнажая очертания черепа, опущенные уголки глаз и рта делали выражение лица мучительно страдальческим.

Такой Мария себя никогда не видела. Даже в детстве, переполненная страхом очередного мнимого ухода отца из семьи, и то она была не столь напугана и ужасна.

И видеть себя такой она не хотела.

В голове роились обрывочные бессвязные мысли: отрывки Лизиной истории, воспоминания пятничного вечера, её собственные невысказанные надежды. Было похоже, будто все они превратились в маленьких муравьёв, которые собираются на войну – кто-то надевал свёрнутые из обрывков травинок доспехи, кто-то натачивал деревянные палочки, как оружие, кто-то тащил мусор для баррикадирования муравейника. Мысли суетились и сращивались в сплочённую армию против общего врага – на борьбу против…

Мария запнулась на секунду в этой своей метафорической фантазии.

Против чего?

Против любви.

Да, кажется, пора признать. Она в него влюбилась. В этого незнакомого, обаятельного и загадочного мужчину. Она вложила в его незаполненный образ все свои скрытые мечты и чаяния, позволила ему проникнуть в своё запертое сердце.

И вот он перестал для неё быть незнакомым. Его история лежала перед ней вся в своей красе как на ладони. И история эта делала её любовь полностью невозможной.

Нет, её не пугал его алкоголизм, он был объясним. Её не пугали его потери, они были немыслимы, но принимаемы. Её не пугали призраки прошлых ушедших близких, с ними можно было ужиться. Её не пугали его сплин, тоска, грусть, слёзы, их можно было развеять и осушить.

Но во всей этой картине, развёрнутой перед ней в таких красках и нюансах, она с безжалостной чёткостью и холодным контролем видела одно-единственное, перед чем она готова была пасовать.

Её пугало чувство вины.

Вины бесспорной и беспощадной, которую он, без сомнений для Марии, чувствовал за сотворённое со своей жизнью. Вины, от которой она всю жизнь бежала и кляла в собственной истории. Вины, которую она так и не смогла победить.

И ему помочь в этом не сможет. А значит, должна отступить.

Ибо эта вина утопит их обоих с головой.

– Как мне его забыть?

Лиза смотрела на вернувшуюся из дамской комнаты и стоявшую сейчас над ней до неузнаваемости изменившуюся подругу большими удивлёнными глазами.

– Так! Я сейчас не поняла? Как это забыть? Ты только буквально пару минут назад хлопала на меня такими влюблёнными глазами. И тут всё?

Лиза негодовала. Вечер, который мог стать очередным подкреплением невротического поведения её любимой подруги, которую она до глубины души обожала и всё ещё не оставляла надежд спасти из капкана родительских убеждений, принёс ей невероятное количество сюрпризов. Поначалу она поняла, что долгожданное свершение в совете нисколько ту не радует и даже не волнует. Потом выяснилось, что это из-за того, что Мария по уши влюбилась, причём кандидатура была уникальная и сулила невероятные трансформации в её жизни. И вот теперь она видит холодный жёсткий взгляд этих невероятно красивых глаз на удивительно незнакомом лице и понимает, что всё кончено, не успев начаться. Так быстро на её глазах ещё не рушились миры и не распадались империи. А что она хотела? Размечталась, будто одна какая-то случайная любовь, залетевшая в эту железную голову на секунду, способна поменять всю внутреннюю структуру и сделать из женщины-канцлера девочку-конфетку.

«Да, наивная!»– упрекнула себя слегка Лиза и попыталась хоть что-то ещё спасти:

– Сядь, не торопись. Тебя так напугала его история? Да, я понимаю, тяжело сталкиваться с таким горем любимого человека. Но, может быть, именно новый глоток счастья в виде ваших отношений как раз то, что ему нужно!

– Меня не интересует, что ему нужно! – с грандиозной отстранённостью и расчётом парировала Мария. – Меня интересует только то, что нужно мне. И сейчас мне нужно его поскорее выкинуть из головы, просто забыть.

Она наконец села, сжала и разжала кулаки, поедая мышцами волны адреналина, выплеснувшего в кровь для стремительного бегства от неминуемой опасности. Вдох-выдох.

Победа!

Она снова смотрит на часы, снова следит за секундами её жизни, которые безвозвратно убегают. Вернулись мысли о скоротечности времени, те самые, которые невероятно мотивируют её всю сознательную жизнь, сподвигают действовать здесь и сейчас в реальном времени. Витать в фантазиях не для неё. Как она могла позволить ему её в это втянуть. «Нет, вон, вон! Прочь из моей головы, бесцеремонный захватчик!»

– Я не потяну, да и не хочу, – охлаждая накал напора подруги, созналась Мария. – Да, он мне понравился, очень! Да, я думала о нём каждый день с момента нашей встречи. Но, узнав о нём то, что знаю сейчас, спасибо тебе большое за это, я понимаю, что он в моей жизни совершенно лишнее. Мы не будем вместе, я это вижу. И хочу поскорее с этим покончить, чтобы его влияние не отразилось на моих повседневных задачах.

– Ты мне поможешь? – уже почти ласково сказала недавняя влюблённая после своей долгой тирады, заигрывающе заглядывая подруге в глаза.

– Поможешь, – фыркнула Лиза, отклоняясь на спинку стула. – Закопать твою собственную могилу. Конечно, помогу, почему бы и нет. Ты уже столько лет роешь эту яму, что пора бы уже наконец уснуть в ней навечно.

Разочарование вечера достигло предела.