Беседа длилась долго, и я не обращал внимания на крики матери Цуц-йорда и бас ее «маленького неразумного мальчика». Иногда слышался голос ведуна, но мы с советником продолжали общение и я узнавал много из того, что в будущем может мне пригодиться. Вскоре появился одноглазый старик и забрал у меня секиру и мой панцирь из шкуры варана-переростка. Я удивился, но возражать не стал. Да, мне понравилась его твердость и способность противостоять глефе нага, но если нужно им пожертвовать, то пусть забирают. К тому же Силь-йорд рекомендовал от него избавиться, так как жрецы могут почувствовать от этой брони исходящую энергию жителя Бездны.

Мы сменили тему, и советник рассказал о странах, находящихся за морем. Однако получить углубленные знания я не успел, потому что в комнату вошел Цуц-йорд с секирой в руках. Вслед за ним появился ведун и передал мне полностью заляпанный кровью и разрубленный на несколько частей панцирь. Я округлил глаза, и старик тихо рассказал о том, как рыжий детинушка издевался над свиной тушей, облаченной в доспехи. Кстати сказать, на панцире были заметны и другие вмятины. Вероятнее всего ведун предложил пробить доспехи сначала обычным мечом или топором, а уж потом передал Цуц-йорду секиру.

– Мих-Костóнтис, – обратился ко мне рыжий детинушка, – я готов обменять невесту на эту секиру. Раз уж тебе так понравилась Элька, можешь забрать ее с собой. Надеюсь, ты позаботишься о молодой невесте?

Я переглянулся с ведуном и тот дал знак, мол, подтверди. Судя по физиономии Цуц-йорда, он хочет все и сразу. Видимо рыжему детинушку очень понравилась секира, но и от такой красивой подружки он не хотел отказываться. Учитывая то, что с мозгами у этого наивного парня было не так чтобы хорошо, то сейчас он искал повод, чтобы поссорится и вызвать меня на поединок. Как там говорилось в каком-то мультфильме? «Я сама алчность». Вот не знаю почему, но он все равно мне нравился. Хороший парень. Не сказать, что добрый, но честный и открытый. Он понимал, что не может получить оба желанных предмета, но искренне надеялся на чудо. Но я-то знаю, что чудес не бывает, поэтому сказал:

– Цуц-йорд, я покидаю ваш гостеприимный край и считаю, что такому великому берсерку, как ты, необходима шкура медведя. Помнишь, ты привез ее в башню? Думаю, тебе она будет нужнее. Там есть такая замечательная подкладка из кожи земляного дракона. Если ты наденешь ее на битву, то никто не сможет тебя ранить. Носи этот меховой плащ и помни обо мне.

– Это щедрый дар, – серьезно произнес Цуц-йорд. – Я принимаю его с благодарностью и буду помнить тебя, Мих-Костóнтис. Иди с миром.

У меня отлегло от сердца. Если бы мне пришлось сражаться с этим «шкафом с антресолью», то в случае моей победы, за меня бы взялся ведун. Этого «милого» одноглазого старичка я точно побить не смогу, потому что мы в разных весовых категориях: я – человек, а ведун – наполовину ангел.

Вскоре Цуц-йорд вывел худенькую блондинку с длинными волосами и невероятно большими синими глазами. Она запуганно озиралась по сторонам и, увидев меня вздрогнула. Рыжий детинушка произнес напутственную речь, которая сводилась к пожеланию долгих лет счастья и множеству детишек. Стоило мне подумать о ее беременности, и сразу вспомнился демон-наг с глефой. Жуть.

Ведун сразу же вытолкал меня за порог и сообщил Цуц-йорду, что завтра он может забрать медвежью шкуру в его доме. Рыжий детинушка кивнул и, с тоской взглянув на кукольное личико блондинки, отвернулся. Мы шли к лачуге ведуна очень быстро, чтобы люди не обратили внимания на такое странное трио – худенькая девочка в сопровождении двух седобородых стариков, подпирающих ее с двух сторон. Элька боялась и это чувствовалось. Она вошла под крышу и сразу приблизилась к тому месту, где тоненькой струйкой выбивался ручеек энергии. Блондинка глубоко вздохнула и, закрыв глаза, начала впитывать силу из крохотного источника.

– Мих-Костóнтис, собирайся, завтра на рассвете ты уезжаешь, – сообщил ведун. – Посиди здесь, а я пока договорюсь о найме лодки и попробую поискать седло. Тебе придется взять ее с собой, иначе девочку удавят.

– А может она у тебя на хозяйстве побудет? – предложил я.

– Нет, мать Цуц-йорда предупредила, что если девочка останется в землях ваннов, она найдет способ ее умертвить, – покачал головой одноглазый старик.

– Ведун, ты же уважаемый человек, почти легенда, неужели тебе сложно надавить авторитетом?

– Альма, как настоящая мать, считает, что должна защищать любимого сыночка, – пояснил ведун и мрачно усмехнулся. – Для этого она, невзирая на предполагаемые опасности готова идти до конца. А если она узнает, что девочка носила в чреве демона, то малышке точно не жить. Ты хочешь ее смерти?

– Давай мыслить трезво, – предложил я. – Ты понимаешь что она для меня обуза? Кем я ее представлю? Внучкой? Любой аристократ возжелает эту куколку и я окажусь в канаве с перерезанной глоткой. Ты согласен со мной?

– А вдруг они захотят ее выкупить? – предположил ведун.

– Не смеши меня, – сморщился я и пояснил: – Зачем тратить деньги, если есть возможность отобрать девочку силой? Она балласт. Она втянет меня в неприятности, и я не смогу найти Баратию. Ты этого хочешь?

– Ты предлагаешь ее убить? – с усмешкой спросил ведун.

– Зачем сразу убить, – скривился я. – Можно отправить ее к Миде. Знахарка любит спасать разных сирых и убогих. Эта девочка как раз из такой категории.

– Альма дала понять, что найдет ее у Миды, – покачивая головой, объяснил ведун. – Или ты ее убиваешь, или тащишь с собой.

– Неужели нет альтернативных вариантов?

– Чего? Каких вариантов? – переспросил ведун.

– Других.

– Ясно, – усмехнулся одноглазый старик и, указав на Эльку спросил: – Я никак не могу понять, чем она тебе не угодила? Ты только взгляни на нее: послушная умница, ласковая красавица, кроме восторженных вздохов ни о чем не говорит. Прелесть, а не ребенок…

– О, светлые боги, неужели этих стариков придется ублажать? – на языке родного мира мага Костóнтиса проворчала блондинка. – Надеюсь, хоть не одновременно, как это было с булезау? Интересно, а они загнутся на мне от усердия? Не-а, судя по источнику, они сильные маги. Такие старые развратники любят угрожать и пытать. О, темные боги, как же я устала. Ненавижу самцов.

Ведун вопросительно посмотрел на меня, так как ему было известно о том, что я знаю язык, на котором говорила полуэльфийка. А меня смущал тот факт, что ранее я общался с этой девочкой на ее родной речи. Однако сейчас она вела себя так, словно думала, будто мы ее не понимаем.

– Ведун, а что именно ты сделал с ее сознанием? Ты говорил, что внушил ей что-то? – обратился я к нему. – Понимаешь, она сейчас ворчит на родном языке и думает, что мы ее не понимаем.

– Я взял посох и попытался достичь с ней взаимопонимания, – пояснил ведун. – После этого приказал забыть о плене в Бездне.

– Поздравляю, у тебя почти ничего не получилось, – усмехнулся я. – Она что-то позабыла, но большую часть помнит…

Полуэльфийка продолжала глупо улыбаться, но судя по всполохам в ее ауре, было заметно, что она нас боится. Ведун мрачно взглянул на жертву неудавшегося эксперимента и задал ей вопрос на демоническом языке. Она его поняла, но изобразила недоумение, мол, что это ты сейчас спросил?

– Ты прав, она все помнит, – вздохнул ведун. – Да, придется ее удавить.

Вот честное слово, я такого не ожидал. И что самое ужасное, я ему поверил. Ему что муху прихлопнуть, что девицу задушить, все равно что раз плюнуть. Не сказать, что я привязался к ней, но убивать несчастного ребенка это, по-моему, как-то слишком жестоко. Вот если бы от нее избавиться мирным путем, например: оставить на попечение знахарки или выдать замуж за относительно доброго человека, тогда да, а убивать только потому что она побывала в Бездне…

– Ведун, так и быть, я возьму ее с собой, – тяжело вздохнув, пообещал я.

– Зачем? Она принесет тебе неприятности, и тогда ты не сможешь спасти Баратию. Раз ты сам не можешь ее убить, «так и быть», – заявил ведун, делая акцент на это выражение, – я окажу тебе маленькую услугу.