Степняки смеялись, наблюдая за потугами девушки вырваться из круга ощетинившихся копий. Чуть в стороне лежали три связанные амазонки. Их одежда на руках и плечах была покрыта пятнами крови, из центра которых торчали обломанные стрелы. Вероятнее всего девушек застали врасплох и расстреляли из луков. Убивать не стали, так как это добыча. Наконечники стрел так же не стали вынимать, чтобы амазонки не умерли от кровопотери. Их просто связали и уложили под деревом, а сами устроили развлечение с молодой рыжеволосой кудряшкой.

Я присмотрелся и узнал Мирьяну – дочь конунга Бар-дьйора. Так вот почему Баратия торопила меня на восток. И как теперь поступить?

Как когда-то давно Владимир Высоцкий пел в песне:

«Их восемь нас двое, расклад перед боем не наш, но мы будем играть, Серега держись, нам не светит с тобою, но козыри надо равнять…»

К сожалению, их двадцать, а я один, но равнять все равно придется, не могу же я оставить такую очаровательную кудряшку на произвол судьбы? Мирьяна отчаянно отбивалась и грозила степнякам будущими карами, однако они ржали как кони, периодически переговариваясь между собой.

Что я знаю о степняках? Они отличные лучники и наездники. У каждого имеется минимум два заводных, то есть дополнительных коня, поэтому рядом с пятью кобылами находился целый табун невысоких лошадок. Однако сейчас луки и саадаки, то есть колчаны со стрелами остались притороченными к седлам. Воины развлекались, вооружившись щитами и копьями. Насколько я видел, древко этих копий было длиной более двух с половиной метров, то есть это аналог рыцарей на степной манер. В пешем бою такой штукой особо не повоюешь, только если выставить плотный строй в несколько рядов. А вот в этом основная слабость кочевников – они всадники и если их вынудить сражаться пешими, то появится шанс на спасение. Сейчас они и так на земле, но добежать до лошади недолго, а там есть аркан и лук, используя который степняки сделают из меня подушечку для булавок. Значит, нужно лишить их главного средства передвижения.

Пока я размышлял на эту тему, один из степняков воспользовался моментом, когда Марьяна стояла к нему спиной, и нанес ей несильный режущий удар. Кровь брызнула из раны на левом плече и я, ощутив вкус железа во рту, громко и протяжно зарычал от ярости. Мой рык походил на медвежий рев, и кони резво сорвались с места, прекрасно понимая, что такой хищник очень опасен.

Никогда бы не подумал, что степняки могут быстро бегать. Они бросились за лошадьми, и только несколько из них повернулись к предполагаемому противнику. Догнать умчавшихся коней им не удалось, а пока они гонялись за животными, я бросился вперед и атаковал семерых из оставшихся храбрецов – пять копейщиков, прикрывшихся щитами и двое из тех, кто издевался над Мирьяной. Разумеется, ни о каком строе речь не шла, и степняки где стояли, там и развернулись. Для меня это плюс, так как нет монолитности, но есть и минус – бросив на землю древковое оружие, любой из них может напасть на меня сзади.

Я поднырнул под копье и, совершив перекат, поднялся на ноги с правой стороны от первого противника. Удар острием в живот и клинок вспорол защиту. Я не стал задерживаться и очередным перекатом приблизился к другому воину, разрубив ему левую ногу под щитом. Подъем, толчок раненного на приближающегося воина с саблей и атака в другую сторону. Наконечник копья попытался меня пронзить, но я отсек его от древка и снова прыгнул вперед, сбивая с ног очередного воина. Как оказалось, я значительно быстрее и тяжелее противников. После моих полчков плечом они падали и мне оставалось только ударить острием в шею или грудь. Кочевники размахивали саблями, но я смещался и наносил укол либо под щит, либо пронзал их «навесным ударом» сверху. Как фехтовальщики они ничего из себя не представляли, но те тринадцать степняков, которые убежали за лошадьми, начали возвращаться и готовились вступить в схватку. Обзор в шлеме барбют значительно лучше, чем в горшке-топфхелм, и боковым зрением я заметил лучника. В меня полетела стрела, но почувствовав угрозу, я слегка отклонился.

На некоторое время наступила пауза, так как первых семерых я убил, а оставшиеся тринадцать побросали копья и обнажили сабли. Они приближались ко мне, прикрывшись круглыми щитами. Атаковать их в лоб, значит, подставить спину под удары, но я решил действовать так, как учил ведун. Бросок к левому крайнему степняку и длинный шаг с уколом в шею. Смещение в правую сторону и теперь передо мной только один воин, а остальные словно выстроились в шеренгу и мешают друг другу. Очередной подрезающий укол и толчок ногой. Тело кубарем покатилось под ноги нападавшему кочевнику и пока тот восстанавливал равновесие, я произвел рубящий диагональный удар по голове.

Минус три, но их осталась ровно половина. Они пытались меня окружить, но я постоянно смещался и сгонял их в кучу, словно волк отару овец. Сейчас они изменили тактику и, прикрывшись щитами, попытались исполнить нечто похожее на каре. Я изобразил атаку на левого из первого ряда, а когда он прикрылся щитом, резко сместился и переключился на правого воина, произведя укол в шею из «гневного острия». Центральный степняк махнул саблей, но не попал, однако я отпрянул назад и применил ложное отступление. Пять из оставшихся девятерых кочевников погнались за мной, и я перебил их поодиночке. Сабли мелькали с невиданной скоростью, но только однажды мне пришлось биться против двоих одновременно. Они ненадолго меня задержали и, хотя я их пронзил, мне пришлось несколько раз уклоняться от стрел.

Возвращаясь к четверым живым воинам, я смахнул голову одному раненному, который что-то говорил и тянулся к сабле. Теперь степняки решили поступить по-другому. Они поставили строй из трех человек и прикрывали щитами лучника, который постоянно смещаясь в разные стороны и со скоростью пулемета пускал в меня стрелу за стрелой,. У степняков луки сделаны не из цельной ветки, а композитные, то есть склеены из разных сортов дерева. Стрелять из такого сложнее, но сила натяжения выше, так что принимать на грудь подобные подарки не рекомендуется. Я знаю, что кольчуга у меня двойного плетения, но где гарантия, что ее не пробьет с такого короткого расстояния? Проверять на собственной шкуре не хочется, так что нужно прибить этого поганца, пока он не устроил мне пару лишних вентиляционных отверстий. Честное слово, если бы они все вооружились луками, то мне было бы очень плохо. Надо что-то придумать, а то мне пришлось остановиться, чтобы отбивать оперенных посланцев смерти.

Неожиданно вмешалось маленькое рыжеволосое чудо. Мирьяна, получив ранение в плечо, опустилась на колено, а после начала моей атаки, спряталась за ствол дерева. Осознав, что я нахожусь в затруднительном положении, она преодолела боль и страх и напала на стрелка, пронзив его тонким клинком.

Поняв, что лучник мне не угрожает, я рванул вперед и трое степняков бросились врассыпную. Бить в спину некрасиво, но отпускать их нельзя. Погоня получилась короткой, так как я ускорился, а степняки не привыкли бегать. Первого я догнал через несколько шагов и, проведя укол в шею, рванул за вторым. Тот бежал чуть быстрее, но так же не избежал участи предыдущего. А вот третий устремился на широкую просеку. Там кочевник застрял в снегу и перед смертью развернулся. Прикрываясь щитом, он хотел что-то сказать, но не успел – я был на них очень зол и не стал слушать оправданий.

Пока я за ним гонялся, мне пришлось оббежать лагерь по кругу, и на заснеженном поле заметил дорожку следов, идущую параллельно деревьям к шатру. Если я правильно понял, то когда свита Мирьяны приехала и начала разворачивать лагерь на окраине леса, степняки находились тут и наблюдали за действиями путешественниц. Дождавшись момента, они атаковали, и если бы я не успел, то последствия могли оказаться плачевными.

Теперь возвращался со стороны шатра и, подойдя ближе, я услышал голос амазонки Нидалии, которая считалась официальной телохранительницей Мирьяны.