В те мимолетные мгновения, когда я позволяла себе увидеть Адриана, мое сердце невыносимо болело. Сейчас я могу прикоснуться к человеку, который стал для меня всем, могу заглянуть в его светлые глаза, что завораживали и манили. Но от одной мысли, что это всё скоро прекратится, мне становилось плохо.

Я не могла себе позволить, чтобы Адриану причинили вред, это было бы слишком жестоко. Но понимая, что своим молчанием я сделаю еще хуже, мое душевное равновесие находилось за гранью нормы. Как бы я не поступила, но и мне, и Адриану будет больно.

Я уже не верила в то, что когда-нибудь всё станет хорошо, не верила в наши отношения. Признать то, что обстоятельства оказались сильнее — трудно. Но, кажется, это был настоящий крах. Если я всё расскажу Адриану, то отец сделает так, что его упекут в тюрьму. А если стану молчать, то уеду, так и не сказав Адриану всё то, что чувствую. Как ни крути, но во всяком случае нас ожидает фееричное поражение.

Принять решение было сложно, но я это сделала, с болью в сердце, но сделала. Адриан ничего не должен знать, так он хотя бы будет свободен. Пройдет время, его жизнь наладится, еще не было такого, чтобы былые раны человека не затягивались и не превращались в шрамы.

Возможно, нам просто не суждено быть вместе, возможно, всё это и вправду было неправильным. Теперь за этот грех мы и будем расплачиваться. Как выяснилось, я всё еще маленькая, глупая девочка, которая не способна что-либо решать, в силу столь юного возраста. У меня уже не было сил бороться, не было возможностей, не было времени.

Иногда, когда мне удавалось сбежать к Адриану, пока родители были на работе, я крепко прижималась к нему. Мне хотелось запомнить его аромат, каждую черточку дьявольски правильного лица. Мне было больно думать о том, что скоро между нами пролягут километры и, наверное, мы никогда больше не увидимся. Но я пыталась быть сильной и убеждать себя в том, что это всё во благо. Какая ирония! Теперь я поменялась ролью с Адрианом. Сложно поверить в то, что всё это происходит именно с нами.

Так проходил день за днем, и я с содроганием ожидала той даты, когда мы уедем. Отец уже активно искал покупателей, а мама решала вопрос с моей новой школой. В этом городе я родилась и росла, с ним у меня связано столько воспоминаний. Не знаю, как я буду жить где-то там, без Эмили, без Адриана, даже без Роба.

Мне было страшно, и я чувствовала себя настолько одинокой, что даже дышать не хотелось. Мои родители стали моими же врагами. Мы не разговариваем, разве что, иногда бросаем холодные слова приветствия. Наш дом стал настоящим сгустком негативной энергии, которая буквально пожирала всё вокруг.

Время близилось к Рождеству, но еще никто не знал, что скоро я уеду из этого города навсегда.

Сегодня я сидела в той самой кофейне, в которую так часто убегала летом, после разрыва с Адрианом. Здесь, как и тогда было так же тепло и уютно, что на миг я забывала о том ужасе, который ждал меня на выходе.

— И снова мы встретились в этом месте, — Джек улыбнулся мне и сел за мой столик.

Его хотелось видеть меньше всего, сейчас я нуждалась в уединение, чтобы окончательно не сойти с ума.

— Привет, — тихо произношу и беру в руки чашку горячего шоколада.

— У тебя всё хорошо? — он смотрит на меня с беспокойством в глазах.

— Нет, — жму плечами. — У меня ничего не хорошо.

— Что случилось? — Джек сел ближе ко мне.

— Из города уезжаю я, — чувствую, как слезы подступают к самому горлу.

— То есть? На время?

— Навсегда.

— Это из-за Адриана?

Я удивленно смотрю на Джека. Как он узнал, черт подери?

— Дурак бы только не догадался, — словно прочитав мои мысли, объяснил он.

— Как давно ты это понял? — насторожено смотрю на Джека.

— Как только вы увиделись. Но ты можешь верить мне, я ничего и никому не скажу.

— А уже и не нужно, — отвожу взгляд в сторону. — Все кто надо, уже знают.

— Адриан в курсе, что ты уезжаешь?

— Нет, но и ты ничего не говори ему, прошу тебя, — умоляюще смотрю на Джека, схватив его за руку. — Не говори, — словно безумная повторяю я.

— Хорошо, не скажу, — он гладит меня по голове и прижимает к себе. — Если хочешь, ты можешь всё мне рассказать, я психолог, знаешь, иногда к нам стоит обратиться.

— Не хочу, всё это перемалывать снова и снова, будет уж слишком, — морщусь. — Мне пора.

— Давай я тебя хоть провожу, ты очень бледная, боюсь, чтобы с тобой ничего не случилось.

Джек провел меня до самого дома. Мы еще немного поседели на лавочке, а затем я ушла.

Отец сидел в гостиной и перебирал какие-то бумаги, а мама явно что-то готовила на кухне. Я тенью пробралась к себе в комнату и уснула тревожным сном.

Сегодня в школе шло активное обсуждение грядущего праздника. Ребекка была в лидерах и походила на вождя какого-нибудь племени дикарей. Я сидела за своей партой и совершенно не вникала в суть разговора. Единственное, что я уловила, так это — мы выпускной класс и должны бальным танцем открывать вечер. И почему всем спокойно не живется? Танцы какие-то нужно устраивать, словно мы артисты, которые с рождения умеют танцевать.

После занятий, мы разделились на пары. Мне достался Зак — тихий мальчик-отличник. Я не стала по этому поводу возражать, так как, по-большому счету мне было абсолютно всё равно. Первая репетиция была назначена на субботу.

Так как сегодня пятница, и в этот день мои родители находились на работе до семи вечера, я могла позволить себе зайти к Адриану. Я была более чем уверена, что они знают о моих визитах, но ничего не говорили по этому поводу. Наверное, и так поняли, что я не пойду против них и не решились усугублять мое положение.

Когда я пришла к Адриану, то застала его на кухне: там он обычно проверял тетради учеников. Он был одет в пижамные штаны и майку, которая так хорошо обтягивала его крепкое тело.

— Привет, — сажусь рядом.

— Привет, прости, не услышал, как ты пришла, — он целует меня в макушку.

— У нас очередной бал намечается, — говорю я, чтобы не слышать эту дурацкую тишину.

— Знаю, меня ведущим поставили, будто больше нет никого, — недовольно бормочет Адриан.

— Ведущий? Любопытно.

— Прямо жуть.

— Не сердись, я уверена, что у тебя всё получится.

Адриан смотрит на меня, затем улыбается. За его улыбку я бы отдала всё, но, увы, у меня нет ничего.

Я не знаю, как так вышло, всё произошло быстро и неожиданно. Но вот, мы лежим в постели, счастливые от того, что можем ощущать друг друга, быть единым целом, пусть и ненадолго.

Моя голова покоилась на груди Адриана, и я слышала, как быстро стучит его сердце.

— Мелинда, если бы ты только знала, как я дорожу тобой, как люблю тебя, — тихо проговорил он, нежно лаская пальцами мою спину.

— Я знаю, всё знаю, — целую его в грудь.

— Ты ведь будешь со мной рядом? — он серьезно посмотрел на меня.

В какой-то момент мне показалось, что он на подсознательном уровне знает, что скоро я уеду. Но разве я могла сейчас испортить эту иллюзию покоя? Конечно, нет. Слабачка.

— Буду, всегда буду, — нежно целую в губы, коря себя в душе за эту ужасную ложь.

Репетиции помогли мне на некоторое время отсрочить собственное самоуничтожение. Хоть я и находилась мысленно далеко от спортивного зала, но все указания выполняла исправно.

Так проходили все мои выходные. Вскоре, я узнала, что сбросила добрые пять килограммов. На нервной почве я ничего не могла есть, а крепкий сон стал для меня настоящей роскошью.

Одним из вечеров, отец решительно заявил, что нашел нам подходящей дом и уже активно ведет переговоры насчет документов и прочих формальностей. Теперь еще на один шаг я стала ближе к пропасти.

Каждый новый день становился до одури невыносимым. Я не могла смотреть в глаза Адриана — не хватало сил. Я постоянно думала и думала обо всем, что происходит и стремительно теряла рассудок. Мне казалось, что я похожа на пороховую бочку: вот-вот ко мне поднесут спичку и всё взлетит наверх.