Солнце старалось вовсю, земное тяготение тоже никуда не делось, ноги вязли в песке, и больше всего я хотел улечься в каком-нибудь прохладном месте, может, даже в бункере, и часов десять полежать неподвижно. Наверное, помогло бы купание, но на воду я и смотреть не мог. Даже на полосу прибоя.

Рудольф добрел до разрыва в атолле, где бесновались буруны приливного течения, и долго наблюдал, как притяжение Луны гонит воду в лагуну. Затем оглянулся — глаза его были мокры, — обнаружил меня и спросил:

— В каком состоянии сейчас Лунная база?

Я ответил, что в относительно приличном. Последние дни перед отлетом я старательно консервировал всю технику, какую только мог. Оранжереи, понятно, не законсервируешь, не убив посевы, и я отключил лишь основную энергосистему, задействовав резервную, а ее мощности при неубранных солнечных батареях с избытком хватало для освещения оранжерей и работы системы автоматического полива. Кроме того, я оставил одного робота, чтобы тот снимал урожай и дергал сорняки.

— Зачем же вы сохранили все это, раз не собирались возвращаться? — спросил император. Я оценил его вопрос как нечто среднее между удивительным и дурацким.

— По привычке. Не мною создано, не мне и портить.

— Полезная привычка. Сколько человек могла бы прокормить Лунная база?

— Вот теперь? Не знаю. Около двух десятков, может быть. Раз оранжереи в порядке, то будет и сырье для синтеза животных белков. А что?

— Нет, ничего. Я подумал, что хорошо иметь место, где можно спокойно дожить до старости, если здесь что-то случится…

Я мог бы рассказать Рудольфу, каково это — жить на Лунной базе пленником, не имея иной перспективы, кроме как состариться и умереть, но не стал. Очень уж жалко он выглядел, добивать его мне не хотелось. Вместо этого я спросил:

— Разве у Земли теперь есть космические корабли?

— Их можно построить…

Лет за десять, мысленно договорил я за него. При условии, что Инфос не будет мешать.

Вслух же сказал иное:

— Если удастся оживить «Икар-2», то задача несколько упростится.

Оказалось, что император не знает, что такое «Икар-2»!

— Это большая околоземная станция, вторая промежуточная база на пути к Луне, — объяснил я. — Первая — «Икар-1» — двигалась по низкой орбите, она давным-давно сгорела. Вторая обращается вокруг Земли несколько ниже геостационарной орбиты. Что-то около двадцати семи тысяч километров в перигее, точно не помню. Тяжелые корабли, следовавшие к Луне, обычно дозаправлялись на первой станции, легкие — на второй. Высоко, неудобно, дорого, зато не нужно постоянно корректировать орбиту, чтобы станция не вошла в атмосферу, и достаточно высоко над радиационными поясами. Станция строилась с расчетом на стодвадцатилетний ресурс работы, правда, этот срок миновал уже раза четыре, но можно надеяться, что ключевые узлы и системы еще действуют. Там должен быть запас топлива, с Земли можно послать запрос, станция ответит. Если нам повезет, то придется строить корабль, способный доставить нас не прямо до Луны, где, между прочим, надо тратить топливо на маневрирование и посадку, а всего лишь до «Икара». Что-нибудь вроде легкого транспортника типа «Сойка», его чертежи по идее должны сохраниться в архивах. При минимальных доработках «Сойка» сможет дотянуть до «Икара» с двадцатью пассажирами на борту, их багажом, а также минимально достаточными запасами воздуха, воды и пищи…

Рудольф не перебивал меня. Я увлекся и сыпал техническими терминами, значения которых император вряд ли понимал, зато я видел, как он оживает на глазах. Почему-то меня это радовало, хотя, если подумать, — зачем мне все это? Фантастические планы потому и фантастичны, что неисполнимы. Какая мне разница, подавлен император или весел? В личные психотерапевты я к нему не нанимался.

— Конечно, предстоят расходы, — закруглил я свою речь. — Также и некоторая… не скажу перестройка, но частичное реформирование системы управления. Нужны деньги, специалисты и толковый человек во главе всего этого. Вероятно, придется создать особое ведомство. Возможно, ввести новый налог или сэкономить на чем-нибудь. Повод есть, и притом замечательный: сделать государя не номинальным, а реальным императором Солнечной системы…

На одно мгновение мне показалось, что Рудольф ухватится за эту идею, как ребенок за новую игрушку. В это мгновение я испугался, как бы он не предложил мне возглавить новое ведомство, произведя заодно в герцоги.

Однако обошлось. Император покачал головой и вновь стал смотреть, как приливное течение сердито врывается внутрь моего острова-бублика и шевелит водоросли у берега.

— Это стало бы бегством, — сказал он после долгой паузы. — Монархам случалось бежать из страны и удаляться в изгнание — но всегда с непоколебимой верой когда-нибудь вернуться и вновь занять место, принадлежащее им по праву. Заметьте, по божественному праву, а не по прихоти Инфоса…

Мать моя женщина! Он и правда верил в то, что его — виноват, его предков — возвел на престол народ, вдохновленный на это дело некой божественной силой, а не расчетом Инфоса! Хотя… разве Инфос не божество? Чудеса, во всяком случае, он творить умеет, сам видел.

— Во мнении моих подданных бегство императорской семьи будет выглядеть не разумной предосторожностью и даже не трусостью, а чем-то вроде помешательства, — чеканил силлогизмы Рудольф. — Подумайте, как поступит Инфос, если вообще позволит нам улететь. Для начала он разрешит моим подданным немного поиграть в гражданские беспорядки — ради иллюзии естественного исторического процесса, разумеется, хотя будут и жертвы, — а затем при восторженных кликах толпы будет избран новый император, основатель новой династии. Мы не одобряем ни первого, ни, естественно, второго. На Земле ничего не изменится, и это мы тоже не одобряем, но распространяться об этом не станем и вам не советуем… Проводите нас, барон.

Он улетел. Со всей челядью. Громоздкий флаер поднялся в небо легко, как перышко, и быстро скрылся за горизонтом. Мои дворяне изображали восторг души, махая вслед пальмовыми листьями. Хотя почему изображали — они и пребывали в самом неподдельном восторге. Ведь они видели императора! Они оказали ему помощь в момент смертельной опасности! Я мог поспорить, что в следующем поколении туземцев рассказ о спасении монарха украсится подробностями героического свойства, причем главным героем станет император, лично выпустивший кишки нескольким акулам-людоедам. Вы спросите: чем? Да чем угодно, хоть ножом, вовремя поданным ему верным бароном Тахоахоа, то есть мною, хоть подвернувшимся под руку острым обломком коралла.

Император отбыл, но мои мытарства только начинались: мне пришлось все рассказать Джоанне. Все равно она выпытала бы у меня рано или поздно всю подноготную событий. Рассказ был долог. Как ни удивительно, моя супруга восприняла информацию сравнительно спокойно, без обмороков и истерик. Женщины не всегда поступают так, как мы прогнозируем.

Инфос? Пусть будет Инфос, решила она. Примем к сведению. Главное, в воздухе — и что немаловажно, на территории нашего поместья — растаял не настоящий император, а фальшивка, мираж, фантом. Он же наслал и тайфун. Никто не осудит барона и баронессу Тахоахоа за бесчинства какого-то фантома. И не все ли равно, кто на самом деле верховный господин? Важно знать правила игры.

Я не мог не признать, что моя жена относится к типу весьма практичных и здравомыслящих женщин.

Мы даже заспорили, как следует говорить об Инфосе — «он» или «она»? — и остались каждый при своем. Вообще-то существительные «среда» и «система» относятся к женскому роду, однако я упрямо стоял на местоимении «он». Ну не женщина мой противник! Я с женщинами не воюю.

Потом я потребовал отдыха и получил его. Пока я спал на воздухе, островитяне восстановили крышу господского дома, а проснувшись, я обнаружил подле моей временной лежанки циновку со вкусной снедью и литровой бутылкой рома, судя по следам плесени на стекле, очень старой. Где мои голопузые дворяне раздобыли ее — бог весть. Наверное, выменяли у кого-то на кокосы то ли сто лет назад, то ли все пятьсот и берегли как сокровище до случая, который наконец настал. Возле циновки сидела девчушка лет десяти, отгоняя пальмовой веткой от съестного летающих насекомых.