Неразлучные братья после моих слов ненадолго задумались, но при этом делали вид, что предельно внимательно рассматривают мои богатые охотничьи трофеи, а я стал всматриваться в толпу стоящих жителей поселения, пытаясь увидеть там своего отца…

— Кто таков? Почему при оружии появился на сходе? — неожиданно раздался громкий окрик за моей спиной.

Обернувшись на голос, я увидел спешащего к нам, негодующего, и смешно размахивающего руками при быстрой ходьбе, старшего уездного урядника. Весь вид представителя имперских властей показывал, что его прямо распирало от своей непомерной значимости и особой важности занимаемой им должности. Его строгий взгляд был направлен на моё охотничье ружьё, которое висело у меня на плече. Когда он подошёл к нам поближе, то я заметил, что от беспредельного возмущения и злости его лицо начало покрываться красными пятнами.

От неожиданного громкого окрика и смешного вида старшего уездного урядника, я опешил, и не сразу сообразил, что ему ответить.

— Так енто же Демидка Старобогатов, — вместо меня начал отвечать старшему уряднику немного напуганный Любомир, увидевший, как я молчу открыв рот от удивления. — Он младший сын нового Главы нашенского поселения Ярослава Всеволодовича и внук Старейшины Всеволода Доброславича. Демидка токмо что с охоты возвернулся, вот и подошёл к нам разузнать по какому поводу сход жителей учинили.

Услышав ответ младшего из братьев, старший уездный урядник слегка побледнел и сразу же удалился, затерявшись среди жителей.

— Послушай, Любомирка, а когда мой отец успел стать Главой поселения?

— Так сёдня им и стал. Его же имперские чиновники Главой нашего поселения назначили, а все наши жители такое назначение всем миром одобрили. Люди прекрасно понимают, что твой отец, Демидка, для всех нас по любому наилучшим Главой поселения будет, чем какой-нибудь неизвестный чужак назначенный к нам имперцами из губернии.

— С таким мнением поселян трудно не согласиться. Будем надеяться, что опосля окончания переписи населения имперские чиновники надолго забудут дорогу в наше поселение. Без них и вооружённых казаков как-то спокойнее, — немного подумав тихо сказал я братьям.

— Демидка, и что ты думаешь дальше делать? — тихо спросил Любомир.

— Да вот подумываю попросить вас помочь дотащить волокушу с охотничьими трофеями до ворот моего дома, — ответил я с улыбкой, — а то у меня уже от верёвок волокуши спина и плечи затекли. Поможете, братцы?

— Мог бы и не спрашивать, Демидка. Помочь тебе мы завсегда готовы, — за себя и за брата дал согласие Любомир, — тем более нашенский Род уже весь переписали, и делать нам тут больше нечего.

— Только её вам, братцы, вдвоём тащить придётся, у меня нынче волокуша шибко тяжёлая.

— Так нам не впервой тяжести таскать, авось не переломимся, — улыбаясь сказал Доброслав.

Братья быстро подхватили верёвки крепящие волокушу, приподняли её, и сопя от усердия потащили мою добычу по центральной улице мимо стоявшего народа до ворот моего дома. Я с гордо поднятой головой шёл позади неразлучной парочки, здороваясь со всеми встречающимися на улице поселянами.

Когда мы закончили перетаскивать охотничьи трофеи в холодный погреб, я отдал братьям пару добытых возле болота жирных уток и двух крупных зайцев пойманных в силки, которые у меня во множестве были расставлены по лесу. Неразлучная парочка поначалу хотела отказаться от добытых мною трофеев, говоря, что они помогли мне по-дружески, а не за плату, но я настоял, заявив им, что за помощь всегда надо добром отвечать, и ежели они откажутся, то в следующий раз я не возьму их с собой в лес на охоту. Довольные братья быстро забрали уток и зайцев, и счастливые ушли за ворота.

Направившись к бочке с дождевой водой, чтобы омыться после охоты, я вдруг почувствовал, что на крыльце кто-то стоит и смотрит мне в спину. Остановившись, я резко обернулся и увидел улыбающуюся матушку.

— Здравствуй, сынок. Я смотрю ты уже совсем взрослым стал. И поступаешь правильно, как добрый и рачительный хозяин.

— И тебе здравия, матушка, — ответил я с поклоном. — Давно ли домой возвернулась?

— Вчера вечером приехала, Демидушка. Зашла в дом, а в нём тишина. Лишь в одной детской комнатке застала нашу соседку Яринку, которая дочкам сказку на сон грядущий закончила читать. Когда мои непоседы уснули, мы прошли с ней в летнюю трапезную, где Яринушка меня досыта накормила после дальней дороги, а потом рассказала, что у нас в доме и поселении происходило, пока я отлучалась тяжелобольного лечить. Хорошая хозяйка получится из нашей соседки, ты бы присмотрелся сынок к Яринке. Девушка она добрая, ни от каких дел не отлынивает. Может по душе она тебе придётся, тогда и посватаем её за тебя.

— Я против Яринки слова худого не скажу, матушка. Вот только рановато мне ещё о женитьбе думать, летами я пока не вышел. А когда мой срок семью создавать подойдёт, она поди, себя уже в старые девы запишет и перестарком считать будет. У нас ведь с ней всего одно лето разница в возрасте.

— Не в одно лето разница у вас, а почти в два. Тебе уже скоро семнадцать лет будет, а ей недавно только пятнадцать исполнилось. И ты за неё не думай, сынок, кем она себя в будущем считать будет. Запомни, когда любят от всего сердца, то разницы в возрасте никогда не замечают. У нас ведь с Ярославом тоже разница в возрасте всего лишь в два лета была, когда нас наши родители поженили. И ничего страшного не произошло, живём душа в душу с ним уже много лет. Детишек на белый свет народили, не взирая на все тяготы жизни. Что ты, сынок, что братья твои, все вы у нас богатырями выросли, радующими родительский взор, а дочери наши все красавицы.

— Я думал, что отец намного старше тебя, матушка. Ты всегда такой молодой выглядишь.

— Да… Вот что постоянные отлучки из дома делают, — сказала матушка улыбаясь, — а я и не заметила, как быстро пролетело время и ты возмужал, Демидушка. Оказывается, мой сын совсем взрослым мужчиной стал, и даже научился женщинам приятные слова говорить. Запомни, сынок, твой отец родился в Лето семь тысяч триста сорок восьмое, а я двумя летами позже него, в триста пятидесятое.

— Скажи, матушка, а разве отец ещё не знает, что ты уже домой вернулась?

— Ярослав с какими-то важными людьми всё время проводит в доме нашего поселенского старосты. Яринка сказывала, что он даже покушать два дня домой не заходил. Она, незадолго до твоего возвращения с охоты, по моей просьбе, пошла сообщить ему о моём возвращении домой. Мои девчата вслед за ней увязались, сказав что отца повидать хотят. Да вот похоже, что-то там случилось, раз оне до сей поры не возвернулись.

— Так значит ты последние новости ещё не знаешь?

— Какие новости? — удивлённо спросила матушка.

— Приехавшие имперские чиновники, сегодня на всеобщем сходе, принародно, отца Главой нашего поселения назначили, а все жители такое назначение всем миром одобрили.

— Ну, ежели люди всем миром такое назначение одобрили, значит так тому и быть. Ты вроде как омыться хотел после охоты? Иди, приводи себя в порядок, а потом после трапезы мы с тобою пообщаемся.

Когда я закончил обедать, матушка приступила со своими расспросами.

— Скажи мне, сынок, почему ты настоял, чтобы Любомирка с Доброславом уток и зайцев за свою помощь взяли? Хотя я слышала сказанное, что за помощь всегда надо добром отвечать, но ведь не о том ты тогда думал?

— Понимаешь, матушка, я наибольшую часть времени на охоте в лесу провожу, и почти не ведаю о том, что в нашем поселении происходит. И когда братья упросили меня взять с собой на прошлую охоту, то я поначалу думал, что им просто захотелось отвлечься от повседневной жизни в поселении. Однако, когда мы возвернулись с охоты, я увидел возле их ворот, кроме родителей Любомирки и Доброслава, ещё пятерых худеньких маленьких детей. То были младшие братья и сёстры неразлучной парочки. Если бы ты увидела тогда их голодные глаза, то поняла бы, почему я принял решение, отдать им половину всего добытого на охоте. Ты же прекрасно знаешь, что наш бортник Ведамир Кузьмич и его жена Дарина Святославна никогда не возьмут от людей что-то просто так. Как он постоянно говорит своим детям: «всё в жизни даётся только честным трудом».