Проснулся я около трёх часов ночи, умывшись, я направился в контору, где у нас находился телефон. Деды спали в соседней комнате, так что, мне никто не мог помешать. Дозвонившись до дежурной коммутатора, заказал срочный разговор с Москвой и продиктовал телефонный номер в квартире Златы. Услышав от девушки: «Заказ принят. Ожидайте», я положил трубку. Примерно через полчаса зазвонил телефон, я быстро снял трубку и сразу услышал голос дежурной: «Москва на связи. Говорите». Спустя секунду в трубке послышался удивлённый голос Златы.

— Квартира Александровых, я вас слушаю.

— Здравствуй, дочка. Как вы там? Яринка прилетела в Москву?

— Ой, тятенька, а я и не признала твой голос по телефону. У нас всё хорошо, детки не болеют и уже ещё больше выросли, чем ты их видел в прошлый раз. Мамочка приехала час назад и скоро должна выйти из ванной, — она на несколько мгновений замолчала, а потом я услышал как Злата крикнула в сторону: «Мамочка, выбирайся из ванны скорее, тятенька звонит». Вскоре дочка опять начала говорить: — Тятенька, ты прости нас всех, что мы не смогли приехать на твой юбилей. У нас теперь жёсткие правила, и мы не можем надолго оставлять свои рабочие места и службу.

— Я знаю об ентом дочка, и не обижаюсь на вас. Главное, чтобы у всех вас всё было хорошо.

— Мы любим тебя, тятенька, — сказала Злата. — А вот и мамочка подошла, передаю ей трубку.

— Здравствуй, Демидушка. Что у вас случилось? Ведь иначе ты не стал бы звонить посредине ночи.

— Слушай меня, Лада моя, и не перебивай. Сегодня, через два часа после твоего отлёта, к нам в представительство приехали из прокуратуры и НКВД, чтобы тебя арестовывать. Думаю, что им приказ на твой арест отдал тот рыжий чиновник, с которым ты пререкалась на заседании Комиссии. Ты должна сделать всё, чтобы вернуться в Барнаул с теми товарищами, с которыми ты улетела в Москву в прошлый раз. И постарайся всё рассказать своему другу, который тебя в гости пригласил. Надеюсь ты меня поняла?

— Я всё поняла, Демидушка. Постараюсь выполнить сказанное тобой. К своему другу я поеду уже завтра. Мне уже сообщили, товарищи, что за мной пришлют машину к десяти утра. С вами там всё в порядке?

— У нас пока всё в порядке. Я буду находиться в Барнауле до твоего приезда. Перед своим вылетом, дай телеграмму на адрес артельного представительства, чтобы я знал когда тебя нужно встречать.

— Хорошо, — только и успела ответить Яринка, а потом в трубке послышались гудки.

Через несколько секунд, голос дежурной в телефонной трубке произнёс:

— Извините. Связь прервалась. Вы будете повторно заказывать разговор с Москвой?

— Нет, девушка. Мы уже всё обговорили. Благодарю.

— В таком случае, вам надлежит завтра зайти на телеграф и оплатить разговор с Москвой.

— Хорошо, девушка. Всего вам доброго.

— И вам всего доброго.

Я положил трубку на телефонный аппарат и пошёл спать.

Утром, сразу же после завтрака, я отправил Яра на телеграф отплатить разговор с Москвой, а сам направился в контору, чтобы выяснить у дедов, о чём они договорились с деловыми. Но вот дойти до конторы у меня не получилось, ибо к нам во двор представительства заехал легковой автомобиль, точно такого же чёрного цвета, как и вчерашний. Вот только вышел из машины не сотрудник НКВД, а сам глава Комиссии по продовольствию.

— Здравствуйте, Викентий Львович, — я первым поздоровался с чиновником. — Что привело вас к нам? Неужели решили самолично меня арестовать?

— Здравствуйте, Демид Ярославич. А вас-то за что арестовывать? Я вообще-то приехал к вам, чтобы извиниться за вчерашнее недоразумение. Хотя я к попытке ареста вашей супруги, не имею никакого отношения. Я вчера весь день сравнивал те данные, что вы нам предоставили с отчётами составленными Яковом Гершевичем. Получилось, что целых три года, а возможно и больше, он обманывал не только вашу артель, но и нашу Комиссию. К большому сожалению, мы не сможем вернуть все изъятые у вас продукты, предназначенные другим людям, так как их, Яков Гершевич с помощниками, уже продали спекулянтам. Уже почти ночью, на очередном заседании Комиссии, мы приняли решение о возмещении ущерба вашей артели. Вам будут переданы все не выданные объёмы зерна и муки. Кроме того, в связи с тем, что большинство артельных охотников и рыбаков ушли служить в Красную армию, мы изменили договор. Теперь с вас никто не станет требовать обязательных поставок продуктов. Сколько привезёте, столько мы и примем. Вам осталось только расписаться на новом варианте договора.

— Благодарю за быстрое решение проблемы, Викентий Львович. Но я так и не услышал, как вы решили вопрос относительно выдачи нам патронов? Ведь вы сами прекрасно понимаете, что без них никакая охота невозможна. Тут всё просто. Нет патронов — нет охоты. Нет охоты — нет дичи. А если нет дичи, то нашим женщинам-артельщицам просто нечего коптить.

— Вопрос с патронами тоже решён. Вам их могут доставить прямо сегодня, в ваше артельное представительство, также как и мешки с мукой и зерном.

— Проблема в том, уважаемый Викентий Львович, что нам не на чем доставить патроны и мешки с хлебом в наше поселение. Ведь наш обоз находится там, а мы с моим помощником здесь. Мне придётся пробыть несколько дней в Барнауле, так как я должен встретить супругу, которая прилетит самолётом из Москвы.

— Эту проблему, я думаю, мы поможем решить. Доставим всё, что вам не выдали, на наших грузовиках. Скажите, у вас есть ответственный человек в поселении, кто имеет право подписи?

— Да. Там сейчас за старшего мой сын Иван. Он как мой помощник имеет право подписи и доступ к артельной печати у него имеется. Вот только в Урманное надобно доставить все ящики с патронами, чтобы охотники могли отправиться на промысел, и лишь половину мешков с зерном и мукой. Остальные мешки с хлебом нужно доставить в представительство. Ведь мне же надобно как-то рассчитаться с нашими работниками.

— Я вас понял, Демид Ярославич. Ждите сегодня машину с хлебом, а завтра мы уже отправим наши машины в ваше поселение. Насколько мне известно, наши шофера уже бывали у вас.

— В таком случае, ваши извинения приняты, Викентий Львович. Давайте пройдём в контору, где я подпишу наш изменённый договор.

После подписания нового договора, мы попрощались, и довольный глава Комиссии уехал. Деды сидели тихо и ждали, когда я начну рассказывать. Но я им сказал, что они всё услышат лишь после чаепития. Тут же на столе появились стаканы в подстаканниках, самовар и заварник.

Закончив чаёвничать, я сообщил обоим дедам, что сегодня власти привезут мешки с зерном и мукой. Надо будет организовать мужиков на разгрузку. Далее, я поведал, что подписал новый договор, по которому мы сами будем определять чего и сколько передавать представителям власти. От этой новости, на лицах дедов появились довольные улыбки. А вот от моих дальнейших слов, улыбки исчезли.

— Анисим Авдеич, Фёдор Андреич, скажите, вы помните о том, что говорил Иван Иваныч в нашем представительстве?

— Разговоров много всяких было. Вы хотя бы напомните нам, о чём вспоминать?

— О Германии. Я имею в виду разговор, когда Иван Иваныч вам говорил, куда может пойти войной Германия, ежели победит Францию?

— Был такой разговор. Иван Иваныч нам тогда сказал, что если германцы победят французов, то они вскорости могут напасть на Россию, — первым ответил мне Фёдор Андреевич.

— Вы думаете, Демид Ярославич, что скоро может новая война с германцами начаться? — мне задал вопрос второй дед.

— А тут и думать не надо, Анисим Авдеич. Ведь Франция была повержена ещё в начале лета. Так что долгой и спокойной жизни у нас не будет. Я же ведь не просто так, предложил вам «всю продукцию порезать на куски весом в один или два фунта, а потом завернуть в вощёную бумагу». Вам нужно будет подготовить тайные склады в подвале представительства, на случай войны, где мы сможем долгое время хранить мешки с зерном и мукой, а также нашу копчёную продукцию. Вы меня уже много лет знаете, и наверное помните, что я анархист. Следовательно, мне вообще нет никакого дела до того, как живут представители нынешней власти в стране, но вот заботиться о всех своих людях, моя прямая обязанность. Если случится студёная зима, или ещё какая напасть, то я думаю всех женщин с детьми привезти в наше представительство. Мне одному трудно будет всех прокормить в поселении. Так что я надеюсь на вашу помощь и поддержку, деды. Вот только пока никому об ентом ничего рассказывать не надобно. Обо всём знать лишь мы втроём будем.