После слов старшего, я заметил, как на лицах троих человек появились ухмылки, видать их начальству уже не раз приходилось покрывать неприглядные дела своих водителей.

— Вот тут вы очень сильно ошибаетесь, Степан Матвеевич. Всё ваше начальство даже близко не подпустят к разбирательству данного дела, ибо все жители нашего поселения находятся под защитой и охраной, которую предоставил товарищ Сталин, — как только прозвучало имя вождя, то ухмылки сразу исчезли с лиц водителей. До них наконец-то дошло, в какой переплёт они попали по вине своего коллеги из гаража НКВД. — Сие означает, что тщательно разбираться с возникшим делом Лациса будут ответственные товарищи из Москвы.

Оставив водителей размышлять над моими словами, я прошёл в Управу. В моём кабинете я увидел, как Иван Иваныч с Семёном Марковичем пили чай из самовара и наслаждались сушками.

— Где же ты так задержался, Демид Ярославич? — спросил Семён с улыбкой. — Мы в ожидании тебя, уже по стакану чудесного духовитого чая выпили.

— Пока вы пили чай, Семён Маркович, мои старшие сыновья сумели несколько преступлений предотвратить, — услышав такой ответ, улыбка исчезла с лица Семёна.

— Что случилось, Демид? — тут же задал вопрос Иван Иваныч.

— Водитель грузовика Йонас Лацис, мало того, что где-то напился самогонки, так ещё хотел изнасиловать невесту Яра, у меня на заднем дворе. Миляна осталась у нас, чтобы помочь моим дочкам убрать со столов. Так вот, мой сын Доброслав случайно увидел сие непотребство, и не дал обесчестить девушку, отпихнув насильника в сторону. Пьяному водителю сие вмешательство не понравилось, и тот решил поначалу устроить драку с Доброславом, но когда увидел, что к нему на подмогу подошли мои остальные сыновья, то вытащил из кармана «Наган», и уже приготовился стрелять. Сыновьям удалось скрутить насильника, связать, и отобрать у него оружие. Сейчас Лацис сидит под замком в нашей артельной оружейке.

— Демид Ярославич, скажи мне, пожалуйста, а кто-нибудь ещё, помимо твоих сыновей, был свидетелем произошедшего? — спросил Семён. — Ведь задержанный может заявить следователю, что это твои сыновья на него напали, когда он просто разговаривал с девушкой. Ему как работнику гаража НКВД быстрее поверят, чем всем твоим родственникам.

— Ты не о том думаешь, Семён Маркович, — сказал Иван Иваныч. — Лучше подумай вот о чём… Кто из местных представителей власти решил тебя подставить?

— В каком смысле «подставить»?! — удивился Семён.

— В прямом! Кто автомобили из Москвы заказывал, для поездки группы лиц в Урманное? Ты заказывал! Значит пока они в твоём распоряжении находятся, ты один за них всех отвечаешь. А теперь представь на минутку, что было бы, ежели Лацису удалось совершить задуманное? Наш охотник Яр Яросветич, за свою невесту Милянку, посчитался бы не только с водителем грузовика, но и со всеми остальными чужаками, так как они однозначно встали бы на защиту своего коллеги по шоферскому делу. А так как у всех водителей имеется оружие, то началась бы перестрелка. Это привело бы к покойникам с обеих сторон. А теперь, подумай хорошенько и ответь мне, кто в данный момент за всех водителей несёт ответственность?

— В данный момент я за всех водителей отвечаю.

— Скажи, а ты сообщал представителям местных властей, для чего тебе столько автомобилей понадобилось?

— Конечно. Я указал в заявке, что семь автомобилей нужны для перевозки детей и внуков Главы поселения, которые приедут из Москвы на празднование его юбилея. Вот только я пока не пойму, куда ты клонишь, Иван Иваныч?

— А я тебе сейчас подробно отвечу, Семён Маркович. Смотри. Ты несёшь ответственность за автомобили с водителями, ибо тебе их предоставили, по твоей заявке из Москвы. Значит, чтобы ни случилось с водителями или с автомобилями, тебе за все происшествия и отвечать придётся. Я ведь не зря тебя спросил: «Кто из местных представителей власти решил тебя подставить?», ибо местные власти прекрасно знают, что наше Урманное находится под защитой товарища Сталина. Вдобавок, задумайся вот ещё над какой непонятностью. В райисполкомовском гараже три хороших грузовых автомобиля имеются, их всего лишь год назад получили. На них местные представители власти приезжают за копчёными продуктами в наше артельное представительство. Но для тебя, мне непонятно почему, местные власти не стали выделять находящиеся у них в гараже грузовики, а ограничились подачей шести легковых машин. Затем, по непонятной причине, они заказали для тебя грузовой автомобиль из гаража НКВД, причём с ихнем же водителем. Далее. Этот водитель, ни с кем из товарищей по шоферскому делу никак не общается, а на следующий день, по приезду в таёжное поселение, в пьяном виде, устраивает различные непотребства. Я говорю про попытку изнасилования несовершеннолетней, попытку организации драки с приехавшими из Москвы, а также попытку убийства из служебного оружия родственников Главы поселения. Всё это Йонас Лацис попытался совершить не просто где-то в окрестностях Урманного, а на заднем дворе Главы поселения, причём в день его рождения. Добавь ко всему прочему, что в местном райисполкоме полно сторонников Льва Троцкого. Тебе не кажется, что эти все события, между собою связаны, и как-то очень подозрительно выглядят?

— Ежели в таком ключе произошедшие события рассматривать, то ты прав, Иван Иваныч. Всё действительно очень странно выглядит.

— А знаешь в чём местные троцкисты находящиеся у власти просчитались?

— В чём?!

— Они посчитали, раз у Главы поселения день рождения, значит состоится большое застолье со спиртным, в виде самогона. Ведь они прекрасно знают, что жители во многих деревнях первач гонят, а там где на столах появляется самогонка, там и пьяные драки совсем не редкость, вплоть до поножовщины или стрельбы, так как некоторые деревенские жители охотой промышляют. Вот под этим соусом они всё и спланировали, когда водителя-душегуба из гаража НКВД направляли в Урманное. Если бы их задумка удалась, то потом, они во всём обвинили бы тебя, а также жителей нашего поселения и Демида Ярославича. Да вот только местные власти просчитались насчёт нас, в Урманном никто первач никогда не гнал и спиртного вообще не употреблял. Даже я уже позабыл запахи водки и коньяка.

— И что ты бы сделал на моём месте, Иван Иваныч, после того, что уже случилось?

— Ну я бы съездил в город, на одном из легковых автомобилей. И, например, с вокзала, по защищённой линии, позвонил в Москву, очень надёжным и ответственным товарищам, чтобы они прислали сюда хороших следователей, на действия которых, Алтайские партийно-хозяйственные власти, а также товарищи из местного НКВД никак не могли бы повлиять. Скажи, Семён Маркович, в твоих профсоюзных структурах есть выходы на таких следователей?

— Выходы на таких следователей у меня имеются, вот только в профсоюзе я уже не работаю.

— И куда же тебя опять-то перевели, Семён Маркович?! — удивился я.

— В Комиссию партийного контроля при ЦК ВКП(б). Мы осуществляем контроль за партийной дисциплиной. До прошлого года наша партийная структура называлась «Центральная контрольная комиссия». Меня туда перевели по рекомендации самого товарища Сталина, через неделю после убийства в Ленинграде товарища Кирова. Мы проверяли работу работников НКВД, которым было поручено партией, провести чистки не только по всей стране, но даже в самом кремле.

— Может что-то и изменится к лучшему в стране, после ваших чисток, — сказал я, — вот только мне не верится, Семён Маркович, что сия чистка коснётся нашего Алтайского края.

— Почему ты так решил, Демид Ярославич?

— Я иногда езжу в город сдавать отчёты по нашей артели, ну и ужинаю иногда в ресторане. А вот там, я частенько слышу весьма интересные новости и слухи. Особенно меня поразило то, что было почти два лета назад.

— А что произошло в Алтайском крае два года назад?

— Ты можешь мне не поверить, но сразу после окончания голода, работник Барнаульского оперсектора ОГПУ попытался поднять мятеж против советской власти, сразу в нескольких районах Алтайского края. У его сослуживцев такие действия вызвали настоящий шок. Ведь все сотрудники местного ОГПУ были заняты «расследованием» дел по «белогвардейским заговорам» и «заговорам в сельском хозяйстве». По гулявшим слухам, на молодого чекиста весьма сильно повлиял ночной расстрел трёхсот двадцати семи осуждённых по заговору в «сельском хозяйстве». Как шептались люди в то время, расстрел провели сотрудники Барнаульского оперсектора ОГПУ. Когда мятеж провалился, молодой чекист сбежал. Кто-то говорил, что он за границу ушёл, а кто-то поговаривал что он в Москву подался, чтобы обо всём руководству страны рассказать, да его по дороге свои же чекисты и убили. Вот потому-то мне и не верится, что после вашей «партийной чистки» что-то изменится в наших краях. Да ты лучше у Иван Иваныча поспрашивай, он тебе ещё и не такие «новости» поведает о бурной деятельности местных троцкистов.