Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Дальше было всё просто. Иван Иваныч отправил продовольственный обоз под охраной в Урманное, сам с двумя артельными охотниками остался охранять пролётку, а Светозара направил в Барнаул за представителями власти.

Ждать их пришлось почти до самого вечера. Иван Иваныч сидя у дороги, на снятом со своего коня седле, первым заметил приближающегося галопом всадника и следующий за ним легковой автомобиль.

Когда они остановились, возле вставшего с седла Иван Иваныча, выяснилось, что всадником оказался запылённый Светозар, а в машине сидели четыре человека в кожаных одеждах. Двое из прибывших оказались милиционерами, один представился чекистом Ильёй Давидычем Коэном, а четвёртый человек был просто водителем автомобиля.

Пока милиционеры осматривали место происшествия, чекист, расположившись на заднем сидении автомобиля, начал опрашивать оставшихся охранять пролётку охотников, Иван Иваныча и Светозара. Всё сказанное ими он дословно записывал карандашом в свою тетрадь. Когда чекист закончил с опросом, к нему подошли оба милиционера, пожилой и молодой.

— Нашли что-нибудь интересное? — спросил чекист.

— Нет, товарищ Коэн. Там всё затоптано вокруг, словно стадо лосей по поляне прошлось. Ни одного чёткого следа не нашли, — ответил пожилой милиционер.

— Это наверное наши обозники натоптали, — сказал Иван Иваныч, — они все разом кинулись в лес искать Главу поселения и хозяина пролётки.

— Так может вы сами убили Главу поселения и хозяина пролётки, их тела в лесу спрятали, а к нам прислали гонца со сказкой о нападении на пролётку? — гневно спросил поселян чекист.

— Обозники тут ни при чём, — вступился за поселян пожилой милиционер. — Пролётка стоит на поляне уже больше суток. Там по следам её колес прекрасно видно, как лошадь объев один куст к другому переходила. Ею никто не управлял, да и на поляну с дороги она сама пролётку затащила. Скорее всего, нападение на самой дороге произошло. Там налётчики пустую пролётку и бросили. К тому же я этих обозников своими глазами в Барнауле видел. Намедни мы сопровождали нашего начпрода, он у их старшего, на артельном складе копчёности для нашего горотдела получал, а затем я их утром видел, когда ихний продовольственный обоз через наш пост на тракте из города выезжал. Так что, Илья Давидович, не стоит обозников обвинять в том, к чему они непричастны. Я же вам доложил, что пролётка уже была пустой, когда эти обозники ещё в городе были.

— Ладно. Будем разбираться, что тут произошло и кто виноват, — хмуро сказал милиционерам чекист, а потом повернувшись к обозникам, добавил: — Можете пока быть свободными. Если вы понадобитесь, мы вас вызовем. Поручаю вам доставить пролётку в ваше поселение и передать под роспись тому, кто там у вас остался за старшего в правлении. Вам понятно?

— Понятно, товарищ Коэн, — за всех поселян ответил Иван Иваныч.

— Вот и хорошо, что всем понятно, — буркнул чекист, и обратив свой взор к милиционерам сказал. — Садитесь. Пора ехать, а то скоро совсем стемнеет.

Автомобиль развернулся на дороге, забрал своих пассажиров и уехал в сторону города, а оставшиеся поселяне вывели пролётку на дорогу и вскоре направились в Урманное. Пролёткой править взялся Светозар, так как для него это дело было привычное, а его коня в поводу вёл Иван Иваныч.

Прибыв в поселение Иван Иваныч и Светозар всё рассказали поселянскому старосте и сдали ему под роспись пролётку, как велел чекист из Барнаула…

Всё это мне рассказал Чеслав Нечаевич, возле Управы, когда я вернулся с дальнего урмана в поселение. Чтобы несколько раз не посещать нашу Управу, я передал старосте добытого на охоте марала, как долю положенную для артельных охотников, после чего направился к себе домой.

Возле ворот дома меня как всегда встречала Яринка, она вновь с утра почувствовала, что я сегодня вернусь с охоты. Рядом с ней стояли мои старшие сыновья. Увидев волокушу позади Зирочки, они быстро открыли ворота, завели лошадку во двор, поближе к холодной, и приступили к разгрузке моих охотничьих трофеев.

Пока сыновья занимались делом, мы с Яринкой направились в протопленную баньку, где я наконец-то смог попариться и смыть с себя многодневный пот. После баньки Яринка покормила меня в летней трапезной, и лишь когда я напился горячего взвару, супруга спросила.

— Демидушка, ты уже знаешь последние новости?

— Знаю. Чеслав Нечаевич возле Управы рассказал. Ты главное, не думай о плохом. Хорошо?

— А я и не думала о плохом, Демидушка. Я знаю, что с нашими родителями всё в порядке, и они сейчас не просто живы, но ещё и полностью здоровы.

— Откуда ты про енто знаешь, Солнышко?

— Я их всех позавчера ночью видела во сне. Они сами мне рассказали, что у них всё в полном порядке и переживать о них не стоит. Знаешь, а ведь они ко мне во сне не одни пришли, с ними были твои бабушки Злата и Анея, а также наш старый староста Мирослав Кузьмич и Старейшина поселения. Меня удивило только то, что они довольно сильно помолодели. Скажи, разве такое омоложение может с кем-нибудь из живых произойти?

— А почему нет? Ты мою сестрицу Неждану давно видела?

— Вчера они с Владой к нам приходили, как раз после того, как Чеслав Нечаевич на Сходе всем поселянам рассказал, о найденной в лесу пролётке моего батюшки. Я кое-как их успокоила и сказала, что родители живы и у них всё хорошо. Они правда немного поплакали, но я думаю, что те слёзы были уже от радости. Ведь они знают, что я чувствую когда человек живой, а когда нет. Я вот только не поняла, почему ты меня про Неждану спросил?

— Ты видела как она помолодела после последних родов, когда двойней её Боги наградили? Ей уже сорок лет исполнилось, а на неё сейчас глянешь и больше двадцати-двадцати пяти лет ни за что не дашь. Так почему же ты думаешь, Яринка, что те, кто живут на небесах, не могут вернуть молодость нашим родителям, а также дедам с бабушками? Ведь они всегда жили согласно нашим древним Устоям и никому зла не желали.

— Я как-то об ентом не подумала, Демидушка. Скажи, а я смогу когда-нибудь вновь увидеть своих родителей?

— Если они того сами захотят, то ты с ними обязательно увидишься, Солнышко, и поговоришь по душам. Мне думается, что ваша встреча теперь только от их желания зависит.

— Ты знаешь, Демидушка, а ведь я тебе верю. Ты сейчас не просто так говорил, чтобы меня как-нибудь успокоить. Ты сам искренне веришь, в то что сказал, и дал мне надежду. Надеюсь, моя мечта о встрече с родителями когда-нибудь сбудется. Иди отдыхать, а я тут ещё побуду. Мне надо приготовить покушать Мурлыкиным котятам, да и Урчана может прийти голодная из лесу.

— Урчана нынче не придёт, Солнышко, — начал я пояснять хлопотавшей возле летней печи Яринке. — Она объелась зайчатины, сопровождая меня на охоте, вот и отправилась поспать в свою нору. Так что тебе сегодня меньше хлопот будет, с кормлением кошачьих.

— Да разве же енто хлопоты?! — удивилась супруга. — Я общаясь с ними, можно сказать душой отдыхаю. У них всё просто в жизни, на добро добром отвечают, защищают своё потомство, и нет скрытой подлости, как у некоторых людей. Ты, иди, Демидушка, ложись почивать, а я тут с делами закончу и к тебе под бочок приду…

Идя через двор в дом, мне стало легко на душе, я понял, что моя Яринка не будет горевать о наших родителях, и всё у нас в семье будет хорошо.

* * *

За прошедшие шесть лет в повседневной жизни Урманного и промысловой артели мало что поменялось, если не считать того, что на общем Сходе жителей, который был созван поселянским старостой Чеславом Нечаевичем, меня единогласно избрали Главой нашего поселения и артели, а Иван Иваныча, делами доказавшего свою полезность поселению и промысловой артели, выбрали старшим по снабжению. Вдобавок, его избрали помощником старосты Чеслава Нечаевича. Меня такое принятие нового поселянина жителями Урманного полностью устраивало, ещё на одного хорошего человека нас стало больше. Меня постоянно тревожило другое, что обстановка в стране продолжала оставаться непонятной и довольно напряжённой…

186
{"b":"715481","o":1}