– Ну да. Тебе стабильности хочется. Чтоб мы съехались, твоей родне о нас рассказали, будущее на несколько лет вперёд распланировали, вот и бесишься. Только я сразу предупредил, что серьёзности не ищу. Сыт ей по горло.
Обидно вообще-то. Скидываю к ногам пуховик, всё также сканируя взором спокойное лицо своего гостя, и, устало вздохнув, сажусь прямо на пол. Ну вот, меня официально признали девушкой на одну ночь. Ладно, на пару, но от этого как-то не легче… Ведь будь на моём месте Карина, он бы от серьезности не бежал. Три месяца пил, когда она на развод подала, мне Ванька рассказывал. А на меня как на прокажённую смотрит, словно я его ожидания обманула. Сама подписалась на эту интрижку, а теперь что-то требую…
– Ну, чего глазами хлопаешь? Мне уходить или как? – Миша встаёт, устало разминает шею, всем своим видом показывая, что правил менять не намерен, а я даже ответить не могу. Сил нет. Ни прогнать, ни остановить. Только глупая непрошенная слеза по щеке катится…
– Саш, ну не маленькая же уже. Либо принимай таким и перестань строить иллюзии, либо гони меня в шею.
Как у него всё просто! Словно чувства по щелчку пальцев отключаются – щёлкнешь, и уже не болит. Не ноет, царапая острыми когтями наивное девичье сердце.
– Как знаешь, Саш. В любом случае, если тебе моя помощь понадобится, обращайся.
Ну всё, уйдёт сейчас. Вроде бы привычное дело – мелькнул, разбередил душу и исчез, а завыть хочется в голос. Только разве это что-то изменит?
Смотрю, как он неторопливо натягивает пуховик, как бредёт к двери, как касается ручки, как оглядывается напоследок… И зачем-то спрашиваю:
– Ты зачем приходил?
Нет, я, конечно, и так понимаю, просто не вечер сейчас и даже не воскресенье…
– Проверить. Мне вчера шепнули, что ты какого-то бомжа домой приволокла. Решил проверить… Но, похоже, меня надули.
Надули… Бледнею, словно не человек передо мной, а призрак, не первый год досаждающий мне своим присутствием, и неуклюже, из последних сил, выпрямляюсь на ватных ногах. Шепнули, значит…
– Карина?
Ванька не мог. С чего бы ему обсуждать с Васнецовым мои безумства? Ему же невдомек, что мы в этой квартире не первый месяц не пойми чем занимаемся…
– Карина, – Миша кивает, а я в два шага преодолеваю разделяющее нас расстояние.
Позабыв о слезах, что до сих пор блестят на щеках, подхожу вплотную, только сейчас окончательно проснувшись от дурного сна, и, игнорируя странный блеск в мужских глазах, сама толкаю дверь:
– Уходи, Миша. И больше не возвращайся.
Ну вот. Мотайте на ус, свободные отношения – это чёртов капкан. Попадёте в него, и он переломает вам все косточки. В ушах кровь шумит, но я даже сквозь этот гул слышу стук его шагов по каменной лестнице.
ГЛАВА 8
Незнакомец
Спустя пару часов бесполезного виляния по городским улицам, я наконец понимаю главное - с побегом я явно погорячился. Под ногами тонны прессованного ботинками снега, над головой небо холодно-серого оттенка, оглянусь - вокруг дома и закоченевшие хиленькие берёзки. Куда идти собрался до сих пор не понимаю!
Ведь ни черта я не запомнил! Ни как оказался в том гараже, ни какой дорогой ехали на Сашиной таратайке. Как мотор рычал, как дворники скребли заиндевевшее лобовое окно, как девушка испуганно на меня косилась - помню, а проделанный нами путь начисто стёрся из памяти. Или не отпечатался изначально, теперь и не разберёшь.
Ныряю подбородком в ворот грязного пуховика, в попытке немного согреться, и пару раз порываюсь разговорить прохожих, но, видимо, только один человек в этом городе готов пообщаться с парнем вроде меня. Настолько я плох, да? Продрог до костей, голова раскалывается, желудок сводит от голода, ведь кроме каши я ничего с утра не ел, ещё и губа, обветрившаяся на беспощадном ветру, вновь треснула, тут же оставив на языке отвратительный привкус металла. А уж про синяки и вовсе молчу… Так что неудивительно, что старушка, минутой ранее подкармливающая собак, презрительно шипит в спину, отскочив от меня подальше, как от чумы:
– Работать иди, забулдыга!
Словно я не маршрут, а милостыню попросить собирался! Ладно, выход должен быть. Если уж добропорядочные горожане не горят желанием мне помочь, то вон та компания плохо одетых мужиков наверняка не откажет.
Собираюсь с духом, ощутимо вздрагивая всем телом от пронизывающего вихря, закрутившего в воздухе колючие снежинки, и решительно двигаюсь к лавочке, на которой расселись мои товарищи по несчастью. У них вот, похоже, тоже дома нет.
Останавливаюсь, даже в морозном воздухе улавливая исходящие от них ароматы, и лишь усилием воли сдерживаю гримасу отвращения. Чёрт, а ещё на старушку взъелся – я, может, и отмыт, но видок у меня так себе.
– Мужики, – откашливаюсь в кулак, тут же привлекая к себе внимание отдыхающих и остановившись взглядом на том, что потрезвее, интересуюсь:
– Нет тут поблизости гаражей?
Дурацкий вопрос, как ни крути! Это же город, тут в каждом районе их как грязи. Потому и смотрят на меня, как на идиота.
– Есть. Только те, что пустуют давно уже заняты. А тебе что отлежаться негде?
Не успеваю ответить, как старик в чёрном местами прожжённом плаще, протягивает мне грязный пластиковый стакан, и, указав пальцем на мою распухшую морду, интересуется:
– Кто ж тебя так отделал?
Похоже, пора вносить этот вопрос в личный топ. Он будет вторым в списке самых часто задаваемых, после закономерного «ты своё имя вспомнил?». Путаясь в словах, впопыхах рассказываю им свою историю, а они с видом умудрённых профессоров внимательно слушают, передавая по кругу жёваный бычок дешёвой сигареты. Смолят, выпуская в воздух густые кольца дыма, и лишь сочувственно вздыхают.
– Ну и история, друг! Я, кстати, Сан Саныч, – тот, что так ни разу и не притронулся к выпивке, лезет в карман, доставая очередную папиросу, и протягивает её мне. Руки у него грязные, но я всё равно беру – закурить вправду хочется. – Далеко ж ты ушёл! Тебе похоже на Заводскую улицу нужно. Там за домами как раз гаражи стоят. Кооператив небольшой, половина сараек давно брошены. Сам доберёшься?
Я киваю, а мой новый знакомый неспешно объясняет дорогу. Дойти до остановки, сесть на четвёртый автобус, доехать до конечной, а дальше вниз по Заводской улице. Не так уж всё и плохо… И мелочь у Саши, выходит, я украл не зря. Она, надеюсь, не заметит, а мне хотя бы идти не придётся. Минут двадцать и я буду на месте.
Саша
Пакеты с Ванькиным барахлом так и стоят не разобранные. Мой пуховик так и валяется на полу. Слёзы так и текут по щекам.
Неудачница – скоро двадцать пять стукнет, а я даже на шаг не приблизилась к заветной цели. Ни детей, ни мужа, ни любви во взгляде единственного человека, которого я видела в роли своего спутника жизни. Шесть лет ждала, а оказалось ждать не было никакого смысла, только время зря потеряла.
Шумно высмаркиваюсь в салфетку, тут же комкая её и бросая в общую кучу пропитанной слезами бумаги, и, согнав с колен Эльвиру – персидскую кошечку двух лет от роду – решаю отвлечься на действительно важное дело.
Незнакомец ушёл, и, возможно, прихватил он с собой не только запасные ключи. Неспешно, уже морально готовая к тому, что вдобавок ко всем моим неудачам, я стала ещё и жертвой домушника, захожу в гостиную и приступаю к инспекции. Фарфор на месте, документы никто не трогал, даже шкатулка с украшениями так и лежит в шкафу под одеждой. Похоже, ни золото, ни современная техника его не прельщают. Позарился мой квартирант только на банку с мелочью, так что отделалась я малой кровью.
– Вот вам и плата за доброту, Нина Степановна, – касаюсь пальцами бабушкиного снимка и тоскливо вздыхаю, любуясь родными чертами. Интересно, что бы она сказала, окажись сейчас здесь? Известно что:
