Мне бы её уверенность. Её и её бабушки… Хотя бы капельку  веры в то, что на это не уйдут годы, а когда память вернётся, я не стану мечтать забыться вновь. Потому что и плакать по мне некому, и человек я так себе, и кровью нож испачкал я, и Герду… Что если бедолагу Герду именно я бросил на той трассе? За те же испорченные ботинки?

Стоит только об этом подумать, а после припомнить, как какой-то час назад из последних сил она неслась ко мне по снегу, прихрамывая на переднюю лапу, хочется завыть. Только Саша не даёт. Нежно поглаживает руку, до сих пор удерживая мои пальцы в своих, а заметив, как я поник, ещё и подбородка касается. Без подтекста, как сделала бы, окажись на моём месте та же Таня или Ванька её, а у меня сердце в груди бухает так, словно она этой рукой не лица, а его касается:

                – Ты хороший человек, Незнакомец.