В конце коридора мелькнул халат Ирины, значит туда, налево, за пост. Нина пошла мимо палат, стараясь не заглядывать в раскрытые двери — отделение битком, даже в коридоре кровати стоят. Вот и пост, сестры нет, права Зойка, все пошли на обед. В самом конце коридора припаркована каталка с бачками, хлебом и тарелками, а в сестринской дружный хохот. А вот и туалетная комната, далеко ходить. Нина снова вздохнула о Питере и приоткрыла дверь.

Сначала ей показалось, что Ирина собирается проветрить умывальную комнату, но потом Нина поняла! Женщина дурное задумала, широко распахнула створки окна и полезла на подоконник. Выпрямилась, глянула вниз, замерла…

Остановить её как? Звать на помощь? Нельзя, испугается, упадет.

Ирина качнулась вперед, инстинктивно ухватилась за раму, мотнула головой, обхватила себя за плечи, ступила на самый край.

Тут Нина и кинулась вперед, вцепилась в её халат.

— Нет, Ира, нет! Нельзя, что ты?!

— Пусти! — худенькая Ира оказалась неожиданно сильной, вырывалась, скинула халат, тот остался в руках у Нины, она отбросила его, схватилась за рубашку. Халат полетел вниз, тонкое не новое полотно рубашки затрещало.

— Ираааааа неееееет! — выбиваясь из сил во весь голос закричала Нина, — Помогите, кто-нибудь!

Роман не спешил покидать больничный двор, сидел на лавочке перед чахлой клумбой, смотрел, как на дорожке милуются голуби.

Две недели назад жизнь его не собиралась меняться, ничто не предвещало и вот…

Нина, Сергей, мама умерла… В голове все это укладывалось с трудом.

То, что случилось с Ниной выдернуло его из апатии, беспокойство вернуло ощущение жизни. Он тревожился о девушке не меньше жениха. Когда ехали в больницу Нина побледнела, закусила губы, стало заметно, что она терпит боль. Хотел помочь ей, но как?

Сергей пошел к заведующему отделением, а Роман остался ждать во дворе.

Время тянулось медленно, или разговор там вышел долгий? Что с Ниной?

Если бы знать, что все так повернется, может и не подошел бы к ней на перроне. Или подошел бы… теперь уже ничего ни вернуть, ни изменить.

Окно с торца, на четвертом этаже раскрылось, из него высунулась женщина, глянула вниз и встала на подоконник. Мыть что ли собралась… странное делает, еще одна с ней… что-то уронили….

Роман проследил взглядом за тем, как спланировал на землю цветастый халат, поднял глаза и вскочил, когда узнал во второй женщине Нину. Не окно они там моют, а дерутся, и эта белобрысая сейчас и сама выпадет, и Нину за собой утянет!

— Помогите кто-нибудь! — отчаянный крик Нины заставил Романа действовать.

— Нина, держись!

Он прямо через клумбу бросился к зданию, вход с другой стороны… долго… с торца пожарная лестница, первая перекладина высоко… а другого способа нет. С разбега Роман подпрыгнул и смог ухватиться за ржавый железный прут, ладони обожгло болью. Не обращая внимания на это, Роман подтянулся, перехватил следующую перекладину, потом третью, нащупал опору ступнями, полез.

— Нина держииись!!!

Он не видел, что происходит в окне, долез и понял, что даже если допрыгнет, то с покатого карниза сорвется, стекло надо разбить… еще ступенька — сверху получится, только створка мешает! Если бы Нина прикрыла её…

— Окно закрой! Нина! Окно…

Секунды времени замедлились, растянулись, давая возможность сработать мысли и рефлексам. Страха не было, лишь сознание, что шанс всего один и от этого зависит жизнь Нины, женщины, которую он любит…

Как она смогла отпихнуть белобрысую в сторону и прикрыть створку, Роман так и не понял, он прыгнул сверху, полетели стекла. Роман не видел, как из соседних окон повысовывались женщины, но истошный визг услышал. Уже и внутри, в коридоре кричали:

— Сестра, сестра…

Через разбитое окно выпихнул Нину и безумную женщину внутрь. Белобрысая продолжала сопротивляться, она уже не кричала, а утробно выла, потом упала ничком, хотела биться головой о кафельный пол, Нина не дала. Схватил женщину за плечи и Роман, удерживал её, оставляя на рубашке кровавые следы — он сильно порезал ладони.

Сергей уже минут двадцать выслушивал разъяснения исполненного собственного достоинства, ухоженного заведующего отделением о том, что положение Нины весьма серьезно, необходим постельный режим и наблюдение, подбор лекарств.

— Я настоятельно советую Вам прислушаться к моим рекомендациям, — нажимал менторским тоном Константин Михайлович, может хотел добавить этим солидности. Или… денег ждал?

— Я понимаю, — Сергей искал в непроницаемых темных глазах подтверждение своей мысли. — Значит, невозможно провести лечение в более короткий срок? Если необходимы платные процедуры, то…

— Да при чем тут деньги? — возмутился доктор, сквозь лоск пробилось нечто человеческое. Это удивило Сергея, но и обрадовало, — как вы не понимаете, чем это может закончиться для вашей…

— Невесты, — не смущаясь и он отводя глаз уточнил Сергей, — мы собирались пожениться по возвращении.

— Это можно сделать и здесь.

— Курортная свадьба, — усмехнулся Сергей.

— Лучше, чем бесплодие. Выкидыш нам крайне нежелателен, надо сохранить ребенка. В конце концов, если вы были так обеспокоены правовой стороной вопроса, так сказать узакониванием отношений до рождения, то следовало бы думать о средствах контрацепции. Не в пещерном веке живем.

Сергей пропустил колкость мимо ушей. В душе он признавал правоту Константина Михайловича. Нина вообще никакой свадьбы не хотела, родители её настояли.

— Конечно, ребенок дороже, — и странно и радостно было произносить это слово — "ребенок", мальчик или девочка, какой она будет? Или он? Взглянул на врача, — И все-таки, может в платную палату? Есть у вас улучшенные условия?

— Да что вы мне все заплатить порываетесь, — засмеялся Константин Михайлович, — не беру я взяток. А в отдельную палату ей зачем? Скучно будет, помочь некому, с нянечками у нас…

Звон разбитого стекла и истошный женский крик заставили их вскочить, Константин Михайлович и Сергей одновременно бросились к раскрытому окну, казалось, что кричат во дворе. Но крик повторился в коридоре. Мужчины рванули из кабинета. Пока бежали к посту, слышали возгласы:

— Выпала!

— Разбилась!

— Сестра! Сестра!

Эпицентр происшествия оказался за постом дежурной сестры, у каталки с едой жались ходячие из двух ближних палат, дверь в туалет раскрыта. То, что увидел Сергей ни в какие границы не укладывалось: Нина и Роман пытались удержать на полу окровавленную светловолосую женщину, она рвалась из их рук и истошно кричала. Последней к посту примчалась дежурная сестра, увидела завотделением, обмерла застыла, залепетала:

— Константин Михалыч… Я…

— С тобой разбираться потом будем, — рявкнул заведующий, оценил одним взглядом обстановку, шагнул к Ирине, рывком поднял ее на ноги и встряхнул. Это не помогло. Тогда несколько раз хлестнул ладонью по щекам, приказал ошеломленной сестре, — успокоительного ей, аминазин, быстро!

Сергея мало трогало, что там с женщиной, он опустился на колени рядом с Ниной:

— Нинуша, что? Что случилось? С тобой что стряслось?

— Ничего, Сережа… — протянула к нему руки, он обнял.

Прибежала сестра с уколом и еще одна, увидела кровь, ахнула.

— Ты еще будешь истерики закатывать?! Дай шприц! А молодого человека в процедурную, на перевязку, — и, уже делая укол обмякшей Ирине, которую усадили на место постовой сестры, — хирурга пригласите, может зашивать надо. И успокойте, наконец отделение, всем в палаты! Стекла убрать… — Ирина начала заваливаться набок.

— На каталку её, Константин Михалыч? — пискнула сестра.

— Не надо каталку, — завотделением подхватил больную на руки, — а вас я просил не вставать, — укоризненно глянул на Нину и понес Иру в палату.

— Идем, Нинуш, я тебе помогу, — Сергей поддерживал Нину. — Что у них тут творится? Рома, ты-то почему в крови?