И что с Ниной происходит? Она странная, тоже замкнулась. Может…нет! Об этом Сергей даже думать не желал, чтобы там ни было у Нины с Романом, она уедет в Питер, а дальше свадьба и все! Никаких воспоминаний. А Ромка, что с ним будет?

Все это не укладывалось в голове, не совмещалось. А впереди маячила страшная процедура.

Сергей пил чай, разговаривал с Клавдией, но сам все сильнее сжимался внутренне, предвидел, что будет тяжело. Хорошо, что Нина не заметила, не стала расспрашивать, а то ведь мог дать слабину, начать обсуждать с ней. Поделиться хотелось, найти поддержку, была бы Клавдия одна…

— Спасибо за чай, — поблагодарил он, — пора мне, сегодня мы надолго уедем со Степаном и Ромой, волокиты замучили, в полицию надо.

Разрешение от правоохранителей они уже получили, но говорить об этом при Нине не стал, в конце концов, если все состоится, то Степан Клавдию и по телефону известит.

— Поезжайте, бог вам в помощь, спасибо, что в Ромке такое участие принимаешь, ведь не родня он вам, — поднялась проводить Сергея хозяйка, — а Нина тут со мной еще посидит, в нашем дворе прохладнее.

— Хорошо… до вечера тогда, — Сергей поцеловал Нину в щеку, — не скучай, я позвоню.

Поехали на машине Степана, через полчаса были на месте со всеми необходимыми бумагами. Степан притормозил у кладбищенского забора, как раз у конторы. У входа толклись два мужика.

— А, заказчики приехали, — обрадовались они, но тут же состроили кислые лица, — работы там немерено, пять жмуров, какая ваша не известно, — начал тот, что постарше, с седой неопрятной бородой, — может она под низом лежит, а над ней еще четверо.

— Я заплачу, — пресек излияния Сергей.

— Ладно, пошли, берем лопаты что ли, — недовольно протянул молодой щуплый, в белой кепке, — вы маски взяли? — спросил он неопределенно, но смотрел на Сергея

— Какие маски? — не понял Роман

— Лицо прикрыть, а то с непривычки наизнанку вывернет. Когда еще мы девятый участок трамбовали, неделя тому, точно…

Роман побледнел.

— Найдем чем прикрыть, пошли уже, — поторопил Сергей.

— Пошли, так пошли, — крякнул бородатый, закидывая на плечо лопату, девятый с краю, можно напрямки, или поезжайте к другому входу, а мы дойдем.

— Лучше мы вместе дойдем, — сказал Степан. Он не был уверен, что могильщики не затеряются по дороге.

— И то, вместе веселее, — бородатый бодро зашагал вперед, щуплый за ним.

Участок на окраине кладбища представлял собой замусоренный, заросший лебедой пустырь. За забором было слышно проезжую часть, под забором свалены в кучи старые венки с выцветшими лентами, доски, ломаные скамьи и прочий хлам. Большие квадраты свежераскопанной земли свидетельствовали о том, что безымянных тут хоронят активно.

— А дайте гербак посмотреть, не ошибиться бы, — сказал бородатый, на удивленный взгляд Степана уточнил, — свидетельство о смерти. Изучил справку из конторы и удовлетворенно кивнул, — все так, но той неделе и было, пошли Ленька, таблички смотри, двенадцатая наша.

Мужики двинулись вдоль земляных квадратов, нашли нужный, еще раз сверили номера, вернули бумагу Степану, — ну… будем норку раскапывать, арбузы доставать * это как же так случилось, что мамаша в безродных оказалась? Теперь мороки столько, — молодой могильщик ковырнул землю лопатой.

— Ладно тебе, Ленька, люди сразу пришли, не то что потеряшки какие-нибудь. И клиенты еще свежие, не марсиане.

— Как же, свежие, — активнее орудуя лопатой, проворчал Ленька, неделя прошла, вонючки, как пить дать.

— Ты, работай, работай, скорее начнешь — скорей закончишь. Вот, уже и до первого докопались, землю обтруси и тащи его.

Они говорили между собой, как будто рядом не было посторонних. Дело привычно, оплата обещана, чувства родственников во внимание не принимались.

Первый, едва прикопанный труп вытащили легко — бесформенное нечто, упрятанное в черный полиэтиленовый пакет.

— Они у вас не в гробах, что ли? — возмутился Степан

— Безродные-то? — удивился бородатый, — спасибо, что не нудисты. Это у домашних и царские шмотки, и саркофаг, и кусты, и клумбы и батя, а этим клиентам не положено.

— Так прямо и не положено, — заспорил Ленька, — и безродным простые чемоданы выписывают, а контора их налево продает.

— Ты не трынди, знай копай. Контора разберется. Ну, что, смотрим бирку. Мешок без молнии, вот беда, ну ничего, надорвем, — свернул скользкий разговор о кладбищенских махинациях бородатый могильщик и достал из кармана складной нож. Из прорехи в мешке высунулась черно-синяя ступня, на большом пальце бирка, — Нет, это не ваш. Леня, следующего давай…

Третий мешок достать было уже не так просто, пришлось обкапывать по краям, чтобы взяться. И у каждого покойника освобождали ногу, чтобы посмотреть номер.

— А я же говорил, на дне будет! — хмыкнул Ленька, — вот она, последняя. Уууу…монстрик. Давай, тяни…

— Да, это наша, — подтвердил бородатый.

Сергей следил больше за Ромой, чем за работой могильщиков, по пустырю поплыла нестерпимая вонь, пять мешков были разложены около потревоженной могилы, из каждого торчала ступня с биркой.

— Вы готовы? — спросил Ленька, он почему-то все время обращался к Сергею. — Тогда открываем.

— Открывайте. Рома, надо посмотреть…

Сергей крепко взял Ромку за плечи и вместе с ним сделал несколько шагов к мешку с Раисой. Бородатый могильщик резанул полиэтилен, развел в стороны, отступил.

Роман взглянул и замер. Стоял и смотрел. Лица он не узнал, но волосы — да и плечи. Дряблая грудь матери уже пошла черными пятнами.

— Она… голая… я там одежду принес. — сказал он. И все смотрел не моргая.

— Ваша, что ли?

— Наша, — Степан тоже подошел, — Рома, теперь не одеть её, так в гроб положим, одежду, если хочешь, с краю…

— А гроба у нас нет, — только сейчас Сергей понял, что перевезти мать Ромки до кладбища в Береговом им не в чем. Транспорт заказан, а про гроб он не подумал, вернее думал, что она уже в нем…

— Это мы уладим, сейчас, а вам точно гроб надо? Можно ведь в кремак её, тогда только горшок и все дела.

— Что? — Сергей не понял

— В крематорий, да и прах в урну, — пояснил Ленька.

— Нет, она категорически не хотела, чтобы…сжигали, — сказал Роман.

Бородатый достал из другого кармана мобильный, отошел в сторонку и стал договариваться.

Роман оцепенел, не слышал голосов, не чувствовал ужасающего трупного запаха. Он смотрел в неузнаваемое лицо с провалившимся ртом и обмякшими щеками. Сергей потянул его прочь от ямы.

— Идем, Рома, дальше они сами все сделают.

Но Роман не двинулся с места.

— Договорился, сейчас будет вам ларец, — объявил бородатый. Ну, Ленчик, давай клиентов обратно. Ниточки взял, или так покидаем? Попросторней им будет… А вы бы шли, — снова Сергею, — и парню вашему выпить надо. Сразу отпустит, вон застыл, в первый раз, что ли?

— В первый, — Сергей понимал, что злиться на мужиков бессмысленно и не правильно, что это их работа, которую они сделали хорошо, что требовать соболезнований к каждому "клиенту" невозможно, что через руки могильщиков каждый день проходят и "домашние" и "безродные" и самое лучшее сейчас расплатиться и уйти, как можно скорее.

— Подождите! — Роман оттолкнул Леньку, не дал запахнуть полиэтилен. — Я… проститься должен…

Могильщик только головой покрутил.

— Идем, Рома, это уже не она. В церковь пойдешь, там простишься, — Сергей взял Ромку под локоть, потянул в сторону от могилы.

— Нельзя мне в церковь…я же ей смерти желал…

— Да уж и она хорошо была, — подал голос Степан, — нечего тебе себя винить. Вот и хоронишь по-человечески, а с батюшкой решим, отпоет. Идем, Рома, Сергей правильно говорит, они сами дальше. Уведи его уже на улицу! — не выдержал он, но тут же осекся, добавил тихо, — я сейчас машину подгоню.