А Нина не хотела больше так! Здесь она узнала, приняла настоящее, горячее счастье. Нина и дорогу эту трудную в горы вдруг открыла для себя по-другому, ведь она к себе самой сейчас идет.

Но Роман? Если она с Сергеем останется, то каково это будет для Ромы, ведь больно ему сейчас. Бедный, милый… В первый раз, с тех пор, как приехал Сережа, она подумала об этом, а то все задвигала мысли подальше, оставляла на "потом", боялась их. "Страх мешает жить" — вот что! Нельзя прятаться, как страус головой в песок. Вот есть Сережа и Роман и оба дороги ей! Обоих она любит… и перед Сергеем вины не чувствует, совесть её молчит. Потому, что с Романом не могло быть иначе…а Сергей? Она не знала его таким… Там у пересохшего русла… Разве так бывает? Разве можно любить обоих? Кажется, Нина задремала, а мысль эта все кружилась в голове… Разве можно… Любить…

— Пора нам, Нина… надо идти…, — услышала она голос Романа, очнулась, открыла глаза. Да, он подошел, протягивал ей руку, чтобы помочь встать. Сергей отстранился тихонько, бережно, и тоже поднялся.

Вот они стоят перед ней — светловолосый, возвышенный, не от мира сего, Рома и темноволосый надежный, земной Сергей. Как легкий ветер и черные скалы Карадага — разные и одинаково любимы, и нет другого пути, как выбирать… Одного из них.

— Да, пора, Нинуш, теперь вниз пойдем, легче будет, — Сергей сказал и тоже протянул ей руку. Нина медлила, потом вложила пальцы в ладонь Сергея, но смотрела на Романа, прощалась. Он понял, дрогнув губами едва заметно улыбнулся ей, отпустил.

Сердце у Нины защемило, она обернулась к морю, еще раз посмотрела вдаль, но Сергей уже потянул её за собой, и она пошла.

Роман остался у камня, где сидели Нина и Сергей, подождал чтобы они отдалились немного и зашагал следом вниз по тропе.

Спускались долго, через реликтовые можжевеловые рощи, потом Константин Митрофанович показал части туристов, как напрямки дойти до Коктебеля, а с остальными короткой и легкой дорогой вернулся на Биостанцию. Нина так устала, что уже ни о чем думать не могла, последние полкилометра Сергей чуть не нес её на руках, как и обещал. Он придерживал, обнимал и так хорошо было в его руках, счастливо.

В комнате дежурного, в служебном помещении дельфинария было даже уютно — никакой сырости. Большую часть занимали стол и диван, на стене мониторы видеонаблюдения, еще какие-то приборы. Здоровенный системный блок мерно гудел вентилятором. Нина так устала, что даже чай пить не могла, он остывал в граненом стакане, чаинки медленно проходили золотистую жидкость, опускались на дно, ложка нелепо преломлялась у поверхности. Нина хотела спать, свернуться бы сейчас тут на диванчике. Сережа рядом, а домой еще так далеко! Ноги ломило в икрах и бедрах, голова гудела.

Будто услышав мысли, Сергей спросил:

— Нинуш, давай немного в себя придем? Ты ляг тут, а то мне с Лешей надо… дело есть одно.

Нина вспомнила, Сергей и Алексей еще утром сговаривались, но тяжелая голова так мешала думать!

— Это даже лучше, я совсем идти не могу. Может у Алексея что-нибудь есть от головной боли?

— Сейчас спрошу. А ты чай выпей и ляг, вот валик вместо подушки подложи. Зря я тебя в горы потащил? — он встал, чтобы дать ей место, устроить поудобнее, переложил валик на другую сторону дивана.

Нина послушалась, взяла стакан, пригубила чай, подняла глаза и смотрела так странно, как будто внутрь себя.

— Нет, Сереженька, не зря! Я там…освободилась.

— От чего? — Сергей снова сел рядом.

— От страхов, запретов дурацких, еще там, когда мы шли утром, — она поставила стакан, положила руки на колени, опустила глаза. Сергей сейчас же накрыл её пальцы ладонью. Такого не было раньше, чтобы он все время стремился дотронуться. — Да, когда шли, — продолжала Нина, — я не представляла, что так бывает, растерялась, испугалась, что это только здесь, на юге. Солнце, море, свобода и поэтому так горячо, а вернемся в Питер — все, не будет уже так… Родители твои, мои, вся эта суета со свадьбой…

— А ты не хочешь свадьбу? Красивую, с тортом. Гости, ресторан, белое платье.

— Я вон юбку свою красную лучше бы надела, — улыбка Нины также была обращена не к Сергею.

Тень скользнула по его лицу.

— Не хочешь свадьбы — не надо, можем в круиз уехать сразу после Загса.

— Нет! Я хочу, все хочу с тобой и торт, и платье, и… чтобы всегда было, как сегодня. Как там у деревьев…

Он посветлел глазами, сгреб её в объятья, Нина забралась на диван с ногами, прижалась к нему, положила голову на грудь. Сергей коснулся губами её виска, щеки.

— Так и будет, Нинуш! Всегда-всегда. Я тебя люблю.

В который раз он повторил это? А раньше избегал тривиальных слов. И Нина тоже. Она думала, что любви от этого станет меньше, замылится главное. И вообще, мещанство, как фарфоровые слоники в буфете, конфетно-букетная игра. Она и сама не говорила ему ничего такого, все было ясно — встретились, стали жить вместе, решили пожениться. Не ходить же, как старшеклассники за ручку, звёзды считать. Что она тогда понимала в любви?

В комнату, оставляя мокрые следы, вошел Алексей. Нина с трудом узнала его, он был в костюме для дайвинга, ласты и маску нес в руках.

— Ой, что это? — она смутилась своей слишком интимной позы, торопливо спустила ноги с дивана.

— Ну, ты прямо Ихтиандр, — засмеялся Сергей, но продолжал серьезно, — что там?

— Кисло все, дырку в сетке я не нашел, да и не получится напрямую, насосы не работают.

— А какие еще варианты?

— Если только по верху перетащить, но это втроем надо, тяжелые они, надо Романа звать.

— Кто они, вы что задумали? — не могла понять Нина, но смутная невероятная догадка у неё мелькнула, — Сережа! Вы дельфинов выпустить хотите? Да?!

— Да, — кивнул он, — пойдешь с нами? Посветишь.

— Конечно, да! ДА! — усталость как рукой сняло. — Только… Алексею попадет, а если придут, увидят, как мы тут?

— Сегодня не увидят, а завтра уже все равно будет, Васька с Флейтой в море уйдут.

— А ты? — Нина даже не поняла, когда они успели перейти на дружеское обращение. Сергей, как обычно, сразу нашел общий язык с Алексеем, но она осваивалась с незнакомыми долго, а тут-сразу. — Как ты объяснишь?

— Я конечно с работы вылечу, но и так бы выгнали, если бы Васька не вернулся.

— Почему он вернулся?

— Любовь, — развел руками Алексей, — дельфиненок у неё наверно будет. Сейчас я за Ромкой схожу, переоденусь только, в воду лезть уже не надо, шлюз все равно не работает.

До того, как Леша позвал, Роман оставался на улице. Заходить в дельфинарий ему не хотелось, слишком тяжело было видеть Нину и Сергея вместе, общаться, говорить. Он сожалел теперь, что пошел на экскурсию, лучше было сразу вернуться домой, не дать совершиться прощанию, пусть бы оставалось между ним и Ниной в неопределенности. Или правильно, что пошел? Еще один день он был с ней рядом, видел её. Над ним в темноте шумели деревья, жара спала, поднялся ветер, натягивало дождь. Территорию биостанции освещали плохо, у главного корпуса тускло теплился сиротливый фонарь, в круге света мотались акации.

Роман прошел вперед по аллее, он хорошо знал тут все, через пятнадцать шагов справа — скамья. Он сел, закрыл лицо ладонями, слез уже не было, он выплакал их ночью. Теперь только мысли, он все думал, думал…зачем это? Он и Нина… их единственная ночь и полдень в степи. Нет, не сожалел, сейчас больно, но тогда счастье! И пусть так мало, это правильно, иначе, он не смог бы вынести потери, привык бы, прирос сердцем. Сейчас больно, но пройдет, и вместе с тем — останется, как Нина говорила, все это останется у них, никто не отнимет.

— Рома! Р-о-о-о-о-м, — услышал он Лешин голос. Отзываться не хотелось, но Алексей и сам подошел. — А, вот ты где, чего чай не пошел пить?

— Не хочется. Автобус дождусь поеду домой, в Береговое, я уже несколько дней, как уехал, не предупредил даже.