- …брат сказал, что корабль не врезался, а будто материализовался прямо в перегородке посреди отсека! Поэтому сразу и развалился надвое, а передняя часть по инерции пробила корпус насквозь и вылетела в космос!

Коснулся ушей азартный разговор двух оджиек, ожидавших своей очереди  на кушетке недалеко от меня. Говорившая сидела с вытянутой зафиксированной ногой, а вторая с виду без травм, видимо, пришла за компанию.

- Да ладно, он у тебя галлюциногенами не балуется? Материализовался, скажешь тоже.

- А ты посмотри, он мне видео прислал, в ангарах же круглосуточное наблюдение! – беловолосые головы склонились над комом, - Вот, видишь, корабль внезапно появляется.

- Да ну, так не бывает, это монтаж.

- Какой монтаж?! Ещё и часа не прошло! – злилась на недоверчивую подругу товарка, - Почему, по-твоему, гравитация и свет отключились?  Этот корабль повредил какие-то там контуры, идущие на наш и соседний сектор, пришлось срочно переправлять. Лэр говорит, ещё повезло, что ранним утром там почти никого не было, а то не обошлось бы без жертв.

Я поднялась и на негнущихся, от напряжения и сидения в неудобной позе, ногах подошла к женщинам.

- Простите, можно мне тоже посмотреть?

Оджийки слаженно обернулись, окидывая меня любопытными взглядами.

- Конечно, - ком развернули ко мне, запуская видео с начала, - Мой брат работает техником в частных ангарах седьмого сектора, своими глазами аварию видел, – не без удовольствия рассказывала женщина, - Совершенно не понятно, как такое могло произойти, и куда только диспетчеры смотрели?

На голоэкране появилось хорошо просматриваемое с высоты изображение большого, разграниченного на частные отсеки, ангара. Внезапно, словно из воздуха, там появился транспортный челнок – такие обычно приписывают к большим кораблям. Буквально за несколько секунд из аморфного и полупрозрачного он стал вполне материальным, будто снял режим невидимости. И как только это произошло, перегородка, оказавшаяся почти по центру маленького кораблика, прогнулась, треснула, высекая металлические искры, наверняка протяжно заскрежетала, видео было без звука, и корабль, судорожно дёрнувшись, казалось, медленно развалился на две части. Изображение на камере пошло рябью и затряслось. В правом верхнем углу стояло время съёмки, как раз тогда, когда мы отключили временное устройство.

Носовая часть челнока в огненных всполохах пролетела вперёд, пробила дыру в корпусе станции и, раскручиваясь вокруг своей оси, вывалилась в открытый космос. За ней устремилась покорёженная перегородка, тлеющая хвостовая часть, стоящий неподалёку автопогрузчик и прочий незакреплённый хлам, включая оторвавшуюся камеру. Изображение пропало.

Я ещё мгновение хлопала глазами, осмысливая увиденное.

- Жутковато, да? – довольно спросила оджийка, сворачивая экран. Ей явно нравилось быть в центре внимания, - Теперь расследование будет, головы полетят. Это к лучшему, давно пора руководство станции менять! Может, хоть ремонт нормальный сделают, наконец.

Я выпрямилась, поблагодарила, оставив без внимания последние слова. Значит, про петлю пока никто не узнал, по крайне мере, жители. А начальник? Служба безопасности? Прошло уже больше часа. Сеть должна была заработать, да и окружающая обстановка за полтора месяца, наверняка, изменилась. На станции ведь это отслеживается? А челнок? Когда узловая жилая станция внезапно исчезла, должны были прислать поисковую команду. Наверное.

Как вообще выглядел уход станции во временную петлю со стороны? Также, как появление челнока в ангаре, только наоборот? Надеюсь, пилоты выжили. На сердце не спокойно. Так хотелось выбраться из наровой ловушки, что совсем не думала последствиях. Что же теперь будет? Позволят ли нам просто вернуться к нормальной жизни?

С Сореном всё будет хорошо. Должно быть. Обязательно. Взгляд снова прикипел к дверям в хирургическое отделение. Он сильный, здоровый, молодой. Я так сжала кулаки, что даже короткие ногти больно врезались в ладони.

А доктора Дале ничего хорошего не ждёт. Не знаю точно, какое наказание положено за манипуляции со временем, но наверняка крайне суровое. И вряд ли ему зачтут смягчающие обстоятельства.

Как же до этого дошло? Неужели другого пути не было? Прости меня, Изи. Я не знаю, как помочь…

Внимание переключилось на взволнованную толпу, расступившуюся перед небольшой группой безопасников в тёмно-зелёной форме. Загалдели громче, всем было интересно, что они здесь делают. Впереди заметила хадира Т`анака, с мрачным выражением лица выискивающего кого-то среди людей. Наши взгляды встретились, секундное замешательство, и он решительно направился в мою сторону.

У меня засосало под ложечкой от нехорошего предчувствия. Ноги будто приросли к полу. Сейчас хадир Т`анак не был тем добродушным, похожим на отца мужчиной, каким показался при знакомстве. Передо мной остановился суровый безопасник с тяжёлым давящим взглядом, от которого захотелось спрятаться где-нибудь подальше и понадёжнее.

Как оказалось, на этот раз интуиция меня не подвела.

- Дэлла Солер, вы арестованы по обвинению в нарушении основополагающих законов Галактического Союза…

4 день после петли

Сидя на жесткой выдвижной койке, я бездумно глотала синтетическую дрянь, всунутую охранником в окошко камеры в качестве сегодняшнего завтрака. К сухому белковому брикету прилагался кисловатый витаминизированный коктейль в закрытом одноразовом стакане. Издевательство над человеческими вкусовыми рецепторами и наименьшая из моих проблем на данный момент.

Последние три дня были словно повторением кошмара временной петли в многократно ухудшенном варианте. Взбешённый своим провалом глава службы безопасности ежедневно по нескольку часов лично допрашивал меня, пытаясь выдавить признание вины, имена сообщников и прочие детали «террористического захвата станции».

Громкие обвинения безумно меня напугали. Но, как ни пыталась я до него достучаться, рисалдар Р`рулах оставался свято уверен в своей невообразимой версии, и в том, что мы с доктором Дале заодно. Петлю он, похоже, считал случайным происшествием, а устройство чем-то вроде временной бомбы, с которой два дилетанта просто не смогли справиться. С каждым разом он становился всё агрессивнее в своих обвинениях, ярясь оттого, что я не желала призвать «очевидного».

Называя «террористкой», рисалдар ловко обошёл положение о защите, лишив меня законного представителя, а заодно и надежды. В голову теперь постоянно лезли всякие ужасы, страх прочно угнездился в груди. Меня за компанию с доктором собрались сделать козлом отпущения, не давая никаких возможностей защититься! Если не случится чуда и будет суд, меня могут очень надолго отправиться в тюрьму. Может даже навсегда. Из-за чужих заблуждений и глобальной невезучести. Ну как тут не отчаяться?!

На адекватность безопасника надежды уже не было, родственников и друзей, которые могут заступиться, тоже нет. И про Сорена ничего не говорят. Жив ли? Как себя чувствует? Может, его сейчас тоже обвиняют и мучают. Стоит только подумать о нём, ком встаёт в горле и слёзы наворачиваются. Поэтому стараюсь отвлекаться.

Вообще ни о чём не думать не получается, в маленькой камере предварительного содержания больше нечем заняться. Четыре шага в длину, два в ширину, выдвижная жёсткая койка, маленький унитаз и раковина в углу за перегородкой. Никаких голоэкранов и иллюминаторов, закрытая со всех сторон металлическая коробка, давящая серостью и обречённостью. Одно радует, доктора Дале не видно. Я бы не выдержала его постоянных осуждающих взглядов, и так занимаюсь самоедством в свободное от допросов и паники время.

Смяла уже пустой одноразовый стаканчик и с трудом поднялась на ноги. Два шага к стене, направо два шага, у глухой двери разворот…

Что же мне теперь делать? Говорить про ина М`элора и цизулцев страшно. Они могли бы свидетельствовать в мою пользу, но скорее всего их просто запишут в сообщники. К чему их подставлять? Чеж тем более отпадает, мы ведь так и не узнали, каким образом он причастен, а Р`рулах и выяснять не станет, судя по отношению ко мне.