— Любовница отца. Она живет совсем рядом с нами, и отец уходит к ней каждую ночь.

Катриона покачала головой. Конечно, женщине не нужны были чужие дети.

— Сколько тебе лет, Грегори?

— Двенадцать.

Катриона поднялась на ноги и подойдя к Грегори, положила руку ему на плечо. Она не рискнула обнять его, как бы сильно этого не хотела. И, похоже, мальчик это понял. Вскочив из-за стола, он сказал:

— Я пойду, иначе у меня будут проблемы. Маркиз не любит когда пропускают работу.

— Тебе стоило подумать об этом немного раньше, Грегори.

Катриона испуганно посмотрела на мужа, который стоял на пороге кухни. Занятые разговорам, ни она, ни Грегори не заметили, как Габриэль вошел в дом. Взгляд Катрионы упал на хлыст, который муж держал в руках. А тот взгляд, которым Габриэль смотрел на Грегори, ей совсем не понравился.

— Грегори, ты можешь идти. Мы обязательно встретимся с тобой позже, — не сводя настороженного взгляда с мужа, Катриона положила руку Грегори на плечо, прикрывая его своим телом. — Приходи вечером, на ужин.

Грегори выступил вперед, выходя из-под надежной защиты, которую ему так старалась устроить Катриона. Он подошел к маркизу и кивнув, поспешно обошел стороной. Дверь за ним захлопнулась, и только тогда Катриона облегченно выдохнула. Теперь, когда мальчика не было рядом, она могла спокойно вести себя с мужем. Ее взгляд снова остановился на хлысте в его руках. Интересно, способен ли он был использоваться его на ней или на Грегори?

— Думаешь, смогу ли я им воспользоваться?

Насмешливо бросил Габриэль, заметив настороженный взгляд жены.

— А вы сможете? — с любопытством спросила Катриона, — Сможете? — ей пришлось еще раз переспросить, потому как Габриэль, похоже, не собирался отвечать.

Но, после небольшой паузы, Габриэль все же пожал плечами и сказал:

— Если возникнет необходимость, то да, — Габриэль мысленно усмехнулся, заметив, как испуганно посмотрела на него Катриона, услышав эти слова. Пусть думает о нем что хочет. Чем хуже он будет выглядеть в ее глазах, тем лучше. — но только не на Грегори, — он покачал головой.

Катриона кивнула, прекрасно понимая, о чём он говорит. Почему-то от этого осознания, ей стало намного легче. Она могла постоять за себя, а вот Грегори, маленький мальчик, конечно же, нет.

— Я рада, — прошептала она, поспешно отворачиваясь от мужа. Схватив тарелку, она направилась к плите, но Габриэль перехватил ее, схватив за руку и развернув к себе.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я рада, что вы не настолько жестоки, чтобы причинить боль детям, — просто ответила Катриона, не отводя взгляда от нахмуренного лица Габриэля. После этого, она взглянула на руку мужа на своей собственной, — А теперь, отпустите меня, пожалуйста.

Удивленный ее сдержанностью, Габриэль сделал то, что она сказала. Отступив, он наблюдал за тем, как Катриона, легко двигаясь, перемещается от одной посудины к другой.

— Грегори больше никогда не придет сюда, — резко сказал он, раздраженный тем, что жена игнорирует его.

— Почему? — спросила Катриона, хотя это было вполне ожидаемо. Сжав губы, она продолжала мыть посуду, так, как будто мужа не было рядом. Пусть даже это и давалось ей очень тяжело. Габриэль давил на нее своим присутствием. Спиной, она чувствовала его взгляд, пристальный и невыносимый.

— Потому что такой ребенок, как Грегори, может легко привязаться к тебе.

— И чем же это плохо? — прошептала Катриона, сжав рукой деревянную поверхность столешницы, — почему для него будет ужасным привязаться ко мне?

— Потому что ты, не та женщина, которая достойна его любви. Его мать бросила его, а та женщина, которая заняла место рядом с его отцом, не собирается признавать его. Так что, для него же будет лучше, если ты забудь про него. Он не игрушка в твоих руках, и не развлечение.

Катриона с удивлением смотрела на мужа. Сейчас, ее заинтересовали не просто его слова, а то, с какими чувствами они были сказаны. В памяти тут же всплыли слова Габриэля о его матери, в момент их разговора, несколько дней назад.

— Я не можете сравнивать меня со всеми другими женщинами, — прошептала Катриона. Сейчас ей невыносимо сильно хотелось, чтобы муж понял, что она совсем другая. Она никогда бы не позволила себе играть с чувствами маленького ребенка, каким на самом деле и был Грегори. Даже если он и пытался казаться взрослым человеком. Именно это чувство и желание толкнуло ее сказать Габриэлю прямо в лицо, — Если он захочет, то будет приходить сюда. Потому что Грегори не должен думать, так же как и вы. Не все женщины ужасны. И я ему это докажу.

Катриона резко замолчала, во все глаза глядя на мужа. Она видела как сильно сжались его пальцы на рукоятке хлыста и уже ждала, что следующим движением будет ударом. Но этого не случилось. Хлыст оказался отброшен в сторону, а Габриэль сделал быстрый шаг к ней навстречу. Настолько быстрый, что Катриона даже не успела вскрикнуть.

— Если хочешь поиграть с Грегори, то я тебе этого не позволю, — Габриэль наклонился к Катрионе, так близко, что она неосознанно отшатнулась назад, — Если он еще раз появится в этом доме, я больше никогда не заплачу ему денег. Ты готова в этому? В этом случае, его сестра умрет от голода. Скажи, будет ли он благодарен тебе после этого?

— Чертов ублюдок, — прошипела Катриона, с ненавистью, на которую только была способна. Резко дернув рукой, она попыталась вырвать, но ничего не вышло. В месте ушиба тут же стрельнуло болью, так, что она не удержалась от вскрика.

— Мне больно. Отпустите.

Габриэль нахмурился, но отпускать ее, похоже, и не собирался. Вместо этого, он еще сильнее притянул Катриону к себе, заставляя практически приподняться на носочки.

— Не пытайся давить на мою жалость. Я этого не умею, — усмехнувшись, бросил он, сжимая ее запястье. — Не думаю, что причиняю тебе такую сильную боль, просто удерживая за руку.

Катриона резко задышала.

— Мое плечо, — сквозь зубы, простонала она, — Мне больно, черт бы вас побрал.

Габриэль пристально посмотрел на нее, а затем свободной рукой сдернул вниз рукав ее платья. Катриона закусив губу, посмотрела на собственное плечо, понимая, что синяк стал еще ужаснее на вид. И судя по взгляду Габриэля, его тоже поразил ушиб на ее теле.

— Откуда?

Габриэль поспешно разжал руку, отпуская жену. Едва удержавшись на ногах, Катриона потянула вверх платье, прикрывая свое тело от внимательного взгляда мужа. Ей не хотелось, чтобы он видел этот синяк. Но, муж, как всегда, не дал ей право выбора. Его слова о жалости задели ее. Она отступала все дальше и дальше, но муж снова спросил:

— Говори, — теперь его голос стал еще более настойчивым.

— Вчера. Я ударилась вчера вечером. — ответила Катриона, стараясь говорить как можно спокойнее. — И я не пытаюсь вызвать в вас жалость. Она мне не нужна.

Протянув руку, она неосознанно погладила место ушиба. Габриэль не спускал с нее пристального взгляда, пытаясь понять, может ли жена действительно говорить правду. Он мысленно проигрывал события вчерашнего вечера. И тут же вспомнил, как оттолкнул Катриону, когда она так внезапно появилась перед ним в коридоре. Как бы ему не хотелось, но пришлось признать, что именно сейчас, Катриона сказала все так, как и было на самом деле.

— Если вы так хотите, то Грегори больше никогда не придет в этот дом, — с трудом выдавила Катриона, когда боль, наконец, отступила. Настороженно глядя на мужа, она продолжила, — Верно? Вам ведь это надо?

Она надеялась только на то, что Габриэль поверит ей. А сама она сделает все, чтобы быть рядом с Грегори, тогда, когда ему это будет нужно. И если для этого ей придется соврать мужу, значит, так тому и быть. Она больше не будет открыто противостоять мужу. Она хорошо училась на своих ошибках.

— Ты знаешь, что будет, если ослушаешься, — Габриэль посмотрел на Катриону, — Судьба Грегори в твоих руках. Запомни это.