Только удостоверившись, что огонь в очаге погас, Катриона позволила себе покинуть кухню. Все это она делала машинально и по привычке, выработанной годами. Как и прежде, это помогло ей совершенно ни о чем не думать.

Войдя в комнату, Катриона даже не подошла к камину, чтобы разжечь огонь. Сейчас, это ей было совсем ни к чему. Она все равно никогда больше не сможет согреться. Прежде, в таверне, даже отбиваясь от настойчивых посетителей, она не ощущала ничего подобного. Сегодня же, хватило только пары слов мужа, чтобы окончательно разрушить все чувство собственного достоинство, которое у нее было.

Так и оставшись в халате и рубашке, Катриона легла на кровать и завернувшись в одеяло, закрыла глаза. Только здесь, в темноте, она могла позволить себе заплакать. Она плакала так сильно, как никогда прежде в своей жизни. Свернувшись, Катриона уткнулась в одеяло, не позволяя себе закричать. Она всегда казалась себе сильным человеком, но сегодня, муж показал ей, что это вовсе не так. Всего пара слов и движений, чтобы овладеть ее телом.

От слез, голова неприятно заныла, но Катриона ничего не могла с собой поделать. Обида и горечь заглушали все остальные чувства. Резко втягивая воздух носом, она попыталась сдержать слезы, но это совсем не помогло. Все стало только хуже. Вся ее жизнь стала хуже.

Резко перевернувшись на спину, Катриона уставилась в потолок. Теперь слезы стекали по вискам, падая прямо на чистую ткань подушки. Подняв руки, Катриона с отвращением смахнула капли. Сегодня, ей придется смириться с тем, что муж победил. А ей придется думать, как с этим жить.

Судорожно вздыхая, Катриона открыла глаза. Комнату освещали лучи утреннего солнца, а значит, у нее все же получилось уснуть. Только вот это не пошло ей на пользу. Застонав, Катриона перекатилась на бок и зажмурилась. Глаза болели так сильно, будто в них засыпали песок. Она понимала, что это все от слез. Но это осознание ей совсем не помогло. Наоборот, лишь воскресило воспоминание о вчерашнем.

Подскочив, Катриона села на кровати. Она посмотрела на себя, с отвращением оглядывая халат и рубашку. Может быть, вчера ночью у нее и не осталось сил, но сегодня, желание бороться возродилось и с уже большей силой.

Не медля, она вскочила на ноги. Двигаясь резко и стремительно, она стянула с себя халат и рубашку, отправляя их к платью, которое надевала на ужин. Она уже знала, как с ними поступить. Позже, она избавится от них. И сделает это без зазрения совести.

Умывшись, Катриона с особым удовольствием наделала свое собственное платье. Проведя ладонью по юбке, она усмехнулась. Прежде, она и подумать не могла, что когда-нибудь наденет его с таким удовольствием. Это платье оказалось как напоминание о ее прошлой жизни, в которой не было мужа.

От громкого стука в дверь, Катриона испуганно вздрогнула. Затем, вскинув голову, вышла из комнаты, что открыть дверь. Она не позволит Габриэлю узнать, как больно он ранил ее прошлой ночью.

Но, к ее огромному удивлению, за дверью стоял не Габриэль. Это был всего лишь тот мальчишка, которого она еще совсем недавно видела на конюшне.

— Привет, — выпалил мальчик, оглядываясь по сторонам, словно боялся, что его застанут у дома.

— Заходи в дом, — Катриона шире открыла дверь, торопливо пропуская ребенка в дом. Она прекрасно понимала, чего именно он опасается. Наверное, она и сама выглядела точно так же, когда хотела сделать что-то тайком от мужа. Похоже, в этом доме не одна она боялась Габриэля.

Катриона едва не рассмеялась, когда увидела, с какой поспешностью мальчик забежал в дом, закрывая за собой дверь. Нетерпеливо потоптавшись на пороге, он с очевидным любопытство в голосе, выпалил:

— Я видел вас с маркизом. Вы его любовница?

Катриона нахмурилась, а затем покачала головой, отрицая его слова.

— Нет, — она сделала паузу, — Я его жена. Катриона.

Изумление озарило симпатичное лицо мальчишки. Похоже, в его голове не укладывалось то, почему жена маркиза не живет вместе с ним. Он хорошо помнил, что его мать и отец жили вместе, в одном доме. До тех пор пока мама не умерла. Тогда отец стал все чаще посещать соседний дом, где жила вдова Салли. Грегори сам видел это, пока не оказался у маркиза.

— А я Грегори, — в ответ сказал он, с еще большим любопытством глядя на жену маркиза.

Катриона улыбаясь, кивнула мальчику, который не сводил с нее пристального взгляда. Она и сама осматривала его. И его вид совсем ей не понравился. Слишком уж худым он казался.

— Думаю, ты не откажешься от вкусного завтрака.

Все еще улыбаясь, она указала Грегори в сторону кухни. О том, что сделает Габриэль, когда узнает, что его работник был у нее дома, она даже не хотела думать.

***

Поигрывая хлыстом у ноги, Габриэль с недовольством оглядывал помещение конюшни и не очищенные стойла, за которые отвечал Грегори. Черт побери, где же этот мальчишка? Как раз в этот момент, он должен был работать здесь, как и каждый день до этого. И что странно, никогда прежде он не отлынивал от своих обязанностей.

Покачав головой, Габриэль вышел из конюшни и подозвал Джека, главного конюха.

— Где Грегори? — спросил он, когда мужчина, наконец, подошел к нему.

— Я видел, как он пошел туда, — Джек махнул куда-то в сторону.

Проследив за его жестом, Габриэль тут же нахмурился. Совсем не похоже на Грегори. Этот мальчик больше чем кто-либо другой ценил возможность работать и получать за это деньги. Габриэль знал, что у Грегори была еще маленькая сестра, которой он и относил деньги. Он сам, самолично, удостоверился в том, чтобы именно она получала их, а не папаша, которые в один миг тратил все доступные деньги на выпивку.

Продолжая хмуриться, Габриэль отпустил Джека, а сам пошел в ту сторону, куда указал конюх. И он знал, что именно найдет там. Дом Катрионы.

Катриона сидела за столом, с улыбкой наблюдая за тем, с каким аппетитом ест Грегори. И это уже была вторая порция, которую он с легкостью одолел. Похоже, его растущий организм очень сильно нуждался в дополнительном подкреплении. Для Катрионы не составило труда приготовить Грегори вкусную еду и, по всей видимости, все, что было на тарелке, пришлось мальчишке по вкусу. Сама же Катриона была готова на все, лишь бы хоть немного отвлечься от своих собственных отношений с мужем.

Прислонившись щекой к своей ладони, Катриона принялась рассматривать Грегори. Ей понравился этот мальчик, даже несмотря на то, что он работал у Габриэля. Он словно был ее братом. Хотя у нее никогда не было других близких родственников, кроме матери. От воспоминаний о матери, Катрионе стало грустно. Она лишь пыталась убедить себя в том, что мать была в порядке, оставшись без ее помощи.

— Как ты попал к маркизу? — осторожно поинтересовалась Катриона, так, чтобы не спугнуть Грегори. Ей стало невыносимо интересно узнать, какой была та женщина, которая позволила своему маленькому сыну работать у маркиза Рейвенстока.

Пожав плечами, Грегори ответил:

— Я работаю и получаю за это деньги.

Катриона кивнула, прекрасно понимая, о чем говорит мальчик. Скорее всего, даже если бы Габриэль предложил ему денег, он бы их не взял. В чем-то он был похож на нее саму. Она тоже работала, как проклятая, чтобы получить свои деньги.

До встречи с Габриэлем.

— Где твои родители? — ласково спросила Катриона, не спуская взгляда с Грегори.

— Мама сбежала, а отцу совсем не до нас.

Сглотнув слезы, она спросила у Грегори, который казался абсолютно равнодушным, Катриона продолжила, с не меньшим любопытством:

— Нас? У тебя есть кто-то еще?

— Да, Мисси. Она совсем маленькая, — прошептала Грегори, отставив ложку в сторону, — Когда я стану взрослым, я заберу ее оттуда. От отца и Салли, — теперь, его голос стал еще ниже, и Катриона поняла, какую сильную боль он испытывал.

— Кто такая Салли? — поинтересовалась Катриона. Конечно, она понимала, о ком говорит Грегори. Похоже, мужчина быстро нашел себе замену жены.