Платиновый блондин, как почти все Леопарды, глаза традиционно синие, рост так себе, метр шестьдесят в лучшем случае, гибкий, опасный, как… леопард. Степняк, потомственный шаман, отлучённый от клана за неспособность справиться с высшим духом.

— Приветствую, Ушулай, — я с уважением поднялась из кресла.

— Разрешите покинуть вас, — Шийен отдал лёгкий поклон, — если вспомню что-нибудь, я найду тебя, госпожа. Ушулай тоже поможет.

— Я понял, Ши, — шаман закрыл дверь за командиром и уселся на пол, свернув ноги калачиком, — что не смогу вспомнить сам, сумеют восстановить духи. Сейчас.

Этот шаман вообще не камлал в нашем понимании, скорее, впал в медитативное состояние. Полная неподвижность, только глаза под закрытыми веками мечутся туда-сюда, да изредка подёргиваются пальцы рук, расслабленно лежащие на коленях.

Присутствие силы не ощущалось вовсе, только воздух потрескивал, как перед грозой, и вдоль позвоночника полз холодок предчувствия. Шаман распахнул бездонно-чёрные глаза и в воздухе соткался образ — ещё нестарый, но уже наполовину седой мужчина в тёмном камзоле взмахнул руками, и серая птица с угольно-чёрными крыльями метнулась мне прямо в лицо.

Я шарахнулась назад, издав придушенный вопль, а шаман перевёл незрячие глаза на противоположную стену, где и отпечаталась эта странная картина — седовласый мужик с сатанинским огнём в глазах и нелепо задранными руками.

Ушулай приходил в себя медленно. Вот запрокинулась склонённая ниже плеч голова, расправились плечи, глаза, вернувшие исконный синий цвет, сощурились от яркого света. Длинный вдох и обе руки, натруженные мечом, судорожно сжались в кулаки.

Восстановив дыхание, Ушулай рассказал об увиденном. К сожалению, духи не способны передавать речь, но изображения проецировать могут, и подтверждение этому имеем на стене — портрет главы Воронов едва ли не в полный рост. Верится с трудом. Я подошла поближе к стене. Так это сам глава аргунских ассасинов, которого никто в глаза не видел?

Интересное дело, Ушулай также поведал, что именно подчинённые Морила (числом трое) плюс двое наёмных магов доставили некую девочку из имения Грау в Наритаг с целью передать дитя получателю. Контракт Мориловых молодцов там и закончился, в Наритаге. Спелёнатую чарами малышку, передали с рук на руки шести охранникам, после чего маги печатями заверили окончание договора, и извергова тройка вернулась с границы Аргуна в столицу. Кстати, Аргун как раз граничит с Отраном где-то южнее Наритага.

Упомянутые охранники как раз и были людьми Горбатого Ворона, предъявившие нужный знак Мориловым наёмникам. Вот и вся информация. Негусто…

Правда, Ушулай добавил ещё кое-что, но это были его собственные выводы. По его мнению, в момент передачи из рук в руки девочка уже была мертва. Лица малышки никто из наёмников не видел, однако тело сочли окоченевшим.

Не сказала бы, что мне очень помогли воспоминания каких-то там духов, только головной боли добавили. Ушулай давно ушёл, а я всё сижу в кресле и тупо разглядываю седовласого противника. Единственная польза — имеем предполагаемый портрет одного из главных злодеев. Много он мне поможет, если кто-нибудь из недоброжелателей пожелает познакомиться поближе. Кто эта девочка, зачарованная до состояния трупа? Кто такие те наёмники, оставшиеся лежать непогребёнными на дороге в варговском лесу? Одни вопросы и в какой плоскости лежат ответы неизвестно.

***

Покидать резиденцию Алмазной Змеи мне категорически запретили, но оговорились, что это временно. Выходить просто так незачем, но можно порадовать себя общением с господином архивариусом. Желанный визит к столичному архивариусу состоялся не вдруг. Даже возможность исследовать новую игру далеко не сразу привлекла его благосклонное внимание.

Осталось неизвестным чем именно Гертен завлекал своего бывшего пациента, но приглашение мы получили — я, сюзерен и господин целитель. Как выразился Гертен, его уважаемый клиент, будучи самым информированным человеком столицы, слишком избалован сутью своей профессии. Даже его величество король уважительно обращается к нему «ваше всезнайство». Стоит ли удивляться, что господин Архивная Крыса так избирателен в отношении новых знакомств?

— А почему он вдруг согласился, господин Гертен?

— Точно не знаю, но он часто работает с Тин-Е, точнее, проводит для него поисковые исследования. Я бы поставил на желание обрести изделие вашей работы.

— Твоей работы, — привычно поправила я.

Целитель рассмеялся.

— Извини, неистребимая привычка.

— Скорее, хорошее воспитание.

Старик негромко рассмеялся

— И это тоже.

Имя уважаемого архивариуса звучит совершенно по-аргунски — Шаутеншау из первого дома Ястреба. Из первого?

— А сколько существует домов Ястреба? — я мельком взглянула в мутноватое стекло каретки.

— Главный Ястреб один. Все родичи носят подчинённые имена, скажем, второй двор третьего дома Ястреба.

— Кошмар, как они сами не путаются где чей двор и дом.

— Не так уж это и сложно, — заметил Ивар, — смотри на головную повязку собеседника. Если преобладает красный цвет, это знак принадлежности к главному дому. Синий означает первый дом, жёлтый второй и так далее вплоть до четвёртого. Цвета серый и чёрный.

— Понятно, но слишком запутано. А если это третий двор четвёртого дома?

— Основной цвет будет зелёным, а узор лобной части повязки изображает голубую ракушку.

Мрак какой-то! И совершенно по-аргунски, их там хлебом не корми, только дай соблюсти необходимые церемонии. Правда, до отранцев им далеко, там каждый шаг высокорождённого регламентирован едва ли не с момента зачатия.

— Приехали, — целитель легко выскочил из экипажа, — прошу, госпожа.

Старикан галантно высадил меня перед крыльцом небольшого особнячка и придержал дверь для Ивара, зажавшего подмышкой шахматную доску.

— Вы помните вчерашний разговор, госпожа? Хорошо. Нас ждут.

Ещё бы мне не помнить! Ни в коем случае не перебивать оратора дома Ястреба, не настаивать на просьбе в случае отказа, не предлагать деньги или услуги, не выпытывать профессиональные тайны (сдались они мне!), не протягивать руки к предметам интерьера, призванным просто украшать жизнь уважаемого хозяина (а то ведь можно и без рук остаться) и ещё с десяток очень интересных «не».

Дверь отворилась бесшумно, и немолодой слуга молча пригласил гостей в холл. Да-а, не бедно живут столичные архивариусы. Холл облицован светло-коричневым мрамором, неизменный камин у противоположной стены справа. В таком очаге можно спокойно жарить годовалого бычка и ещё останется место для чайника.

Лестница на второй этаж казалась замысловатой паутиной, парящей в прозрачном воздухе. Стекло большого окна, слегка синеватого оттенка, отразило блеск закатного солнца и окрасило оранжевым светом всех нас, медленно ступающих за неторопливым слугой.

Хозяин дома поднялся навстречу из глубокого кресла, немедленно отдал ответный поклон и пророкотал изысканное приветствие хорошо поставленным баритоном.

Да, несомненно аргунец. Как бы ещё и не родич приснопамятной даме Как-её-там-нафиг из Чичирао. Угольно-чёрные глаза, настолько темны, что невозможно разглядеть зрачок, смуглое и одновременно бедное лицо треугольником. Аккуратная причёска из вороных волос явно проволочной жёсткости, тонкие губы сжаты в линию. Сухощавая фигура затянута в стильный наряд, перед нами не по возрасту стройный персонаж. Общее впечатление — драгоценный клинок, упрятанный в простые, чтобы не сказать невзрачные, ножны, но от этого не ставший менее опасным. Аристократ бог знает в каком поколении. Наваргу и тому смешному принцу из Аргуна до этого дяденьки, как до Китая ползком.

Интересные у нас архивариусы и, как на мои глаза, не бумажки ему перебирать, а плодотворно служить в должности главного аналитика здешнего спецназа. И даже в какой-нибудь Тайной страже он будет на своём месте. Такому в качестве гонорара не предложишь набор инструментов или кошелёк с бронами, смысла нет. Скорее всего, господин Шаутеншау из дома Ястреба сам приплатит, чтобы его оставили в покое разные творческие личности вроде меня и адепты дурацких школ вроде Ивара.