— Что ты делаешь? — спрашиваю я.

— Врача вызываю. Ты меня вообще пугаешь. Это все разве смешно?

— Очень. И врача беспокоить не стоит. В аптеку ты и сам съездить можешь.

— Могу. Только надо знать точно, чем тебя лечить.

— Я думаю, это не лечится, само проходит, — Егор поднимает руку, явно собираясь спорить, — месяцев через девять.

— Так, даже не думай, — вижу, до него постепенно доходит смысл фразы, лицо его меняется. — Ты хочешь сказать…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я просто киваю и улыбаюсь.

Потом добавляю:

— У меня задержка, меня тошнит, а еще сейчас мне приснился сон.

— Какой сон? — кажется, Егор так и не пришел до конца в себя.

— Такой сон, говорящий. Что мы втроем на поляне сидим и ждем кое-кого еще очень важного!

— Да. Это самый главный аргумент. Я понимаю. Но, может, ты ошибаешься?

— Может быть. Но мне очень хочется быть правой. Так что в аптеку тебе придется все же съездить, только уже завтра, за тестами.

— Чёрт, если бы не снегопад и ближайшая круглосуточная аптека была бы поближе, я бы побежал прямо сейчас. А так да. Придется терпеть до утра.

— Ага. А что это был за жуткий запах, ты что-то жарил? — спрашиваю я, морща нос.

— Да. Ты так сладко спала, я решил пока приготовить ужин. Я жарил картошку и отбивные.

— И лук, да?

— Да. Я его добавил к мясу. А что? Это от него тебя стошнило?

— Да. Это было ужасно! Жареный лук я больше не ем.

— Понятно. А как ты себя чувствуешь сейчас? — глаза Егора все еще горят тревогой.

— Не знаю, вроде лучше. Но кушать я сегодня точно не буду.

— Ладно. Иди, ложись. Заварю тебе чай.

Я послушно киваю. Мы поднимаемся в спальню.

— Ложись. Антона я сам накормлю и уложу, а ты спи.

— Нет, нет. Я уже выспалась. Я немного полежу, приму душ, а потом жду тебя. У меня на тебя планы!

— Да ты что? А тебе можно? Вдруг ты окажешься права?

— И что теперь? Ты со мной все девять месяцев сексом не будешь заниматься?

— Честно говоря, я об этом мало что знаю. Надо посоветоваться с доктором.

Я смеюсь:

— Ты не знаешь, зато знаю я. Ты забыл? У меня уже был опыт. Поэтому я тебе могу сказать точно без всякого доктора, что беременной женщине секс просто необходим. Даже больше, чем в другое время.

— Хорошо. Поверю опытной женщине! Хотя я предпочитаю сначала удостовериться во всем! — лицо его напряжено и озадачено. В голове мелькает неприятная мысль: "Он что, не рад?" Мы ведь никогда не обсуждали эту тему, но мне казалось, Егор хочет своего ребенка.

Я поднимаю глаза, внимательно смотрю на Егора. Задаю волнующий меня вопрос:

— Ты не рад?

— Ты о чем? О беременности?

— Да, — он медлит с ответом, и уровень тревоги взлетает в несколько раз. Чувствую, как пульс бьет в виски.

— Я рад, наверное. Просто это так неожиданно, — начинает не очень уверенно он, потом отводит глаза, выдыхает и снова поворачивается ко мне. — Я просто очень боюсь тебя потерять. А это большой риск для здоровья. Ты ведь еще не окрепла, — вот теперь чувствую, что это правда. Снова его страхи поднимают голову. Я нежно смотрю на Егора, поднимаю руку, зарываюсь в его густые волосы:

— Егор. Не надо переживать. Я не фарфоровая. Я выдержу. Ради тебя и нашего ребенка.

Вижу, что не очень-то убедила его.

— Давай сначала все проверим, а потом будем думать. Хорошо?

— Хорошо, — соглашаюсь я.

Егор

Паника росла во мне всю ночь. Я почти не спал, в голове носились беспокойные мысли, опять вспоминалась Алена. Мы тогда тоже радовались, планировали, мечтали. А потом все рухнуло. А если сейчас, как тогда…

Чем больше я отгонял эти мысли, тем сильнее они набрасывались на меня, вгрызаясь острыми зубами старой боли. Как только ты думаешь, что перенес достаточно, что все забылось, и можешь дышать свободно, случается что-то, от чего горло перекрывает, старые страхи возвращаются и ты снова в их власти.

Поэтому на рассвете я понесся в аптеку, про себя молясь, чтобы тесты были отрицательными. Нет. Я хотел ребенка, но не думал, что это случится так скоро, вернее, я вообще об этом не думал. А если бы начал, то сначала получил бы подтверждение от докторов, лучше нескольких, что это безопасно.

И вот сейчас я стоял возле ванной и ждал, когда Вероника объявит приговор. Прошло всего пять минут с тех пор, как она закрыла дверь, но мне казалось, что прошла вечность. Секунды ползли медленно, словно гусеницы. Напряжение внутри достигло своего апогея, когда хлопнула дверь. Я поднял глаза и по счастливому лицу Вероники понял, что избежать переживаний не удастся, и это только начало.

— Две полоски. Пять раз. Ты скоро станешь папой! — весело объявила она.

Я не знал, как скрыть все, что творилось внутри. Я не хотел, чтобы Вероника думала, что я против ребенка. Но изобразить радость у меня никак не получалось.

Вероника тяжело вздохнула, подошла ко мне ближе, взяла за руку:

— Егор, я понимаю, что это неожиданно, что ты переживаешь за мое здоровье, что у тебя есть прошлый негативный опыт. Я вижу твои страхи. Но сейчас все совсем не так. Не надо думать, что я слабая и со мной обязательно должно что-то случиться. Я справлюсь. Мы справимся!

Господи, как хотелось бы ей верить. Я обнимаю ее покрепче, прячу глаза от нее. Она меня, конечно, не убедила, но хотя бы не обиделась на мою реакцию и не предложила идти к психиатру лечить паранойю.

— Все будет хорошо! — снова повторяет Вероника.

Надо постараться ей поверить. Другого выхода все равно нет.

Вероника

Дни побежали, полетели, принося с собой новые тревоги и радости. Чувствовала я себя в целом хорошо, хотя тошнота иногда все же посещала, да и спина болела временами. Врачи говорили, что беременность протекает нормально, хотя Егор продолжал все время беспокоиться. Это было бы почти мило, если бы я не понимала, что за всем этим стоят его глубинные страхи. Я старалась, как могла, его успокоить. Иногда мне это удавалось, иногда не очень. Я пошла на определенные уступки, окончательно уволилась с работы и соблюдала все даже самые нелепые предписания врачей. О своих лёгких недомоганиях я старалась не говорить Егору. Хотя сама я понимала, что мне еще повезло. Потому что в предыдущую беременность мне было намного тяжелее, и тогда всем на это было наплевать.

Сейчас я чувствовала себя раздувшимся центром вселенной. Это было приятно, но мне казалось, что я скоро перестану проходить в двери. Хорошо, что мы решили не ждать тепла, чтобы сыграть свадьбу, а сделали это через месяц после того, как узнали о беременности. Торжество получилось скромным, но теплым и веселым. Вокруг были самые близкие люди, а снег и мороз только заставляли жаться поближе, согревая друг друга горячими ладонями и поцелуями.

Примерно к середине беременности Егор немного успокоился. Кажется, он сумел усмирить внутренних демонов, и теперь мы просто наслаждались каждым днем. На последнем УЗИ нам совершенно точно сообщили, что будет мальчик. Антон был счастлив, Егор тоже, а я была немного расстроена. Я всегда мечтала о дочери. Ну, что поделать. Возможно, это будет значить, что я решусь на третий заход. Хотя сейчас об этом думать рановато.

За месяц до заветного срока Егор снова перестал справляться с собой. Стоило мне сморщиться или ойкнуть, он бледнел и хватался за телефон. Поэтому я согласилась сильно заранее лечь на сохранение и не протестовала против кесарева сечения. Хотя без неожиданностей не обошлось, и за два дня до назначенной даты ночью у меня отошли воды. Я попросила не звонить Егору, поэтому утром его ждал сюрприз. Кажется, он до сих пор не мог поверить, что все закончилось, и сейчас у него на руках тихо посапывает его сын.