Дальше Виктор поведал, как после содеянного, они поехали домой к Ларисе и развлекались до утра. Она отдала ему оговоренную сумму, иначе он припугнул ее, что позвонит Веронике и предупредит об испорченных тормозах.

Потом он опять начал причитать, что не хотел. Когда узнал о случившемся, переживал, понял что натворил. Его совесть теперь, якобы, мучает. Ага, видимо, это от совести он спасается в сауне с бабами, на деньги, за которые чуть мать своего ребенка не убил. Тварь. У меня больше сил не было, слушать этот бред. Я ему еще раз врезал от души, и он отрубился.

Да. Недооценил я Ларису. Теперь эту суку ничего не спасет. Интересно, на зоне ей сиськи сильно помогут? Почувствовал руку Кости на плече.

— Давай, Егор, успокаивайся. Сейчас надо подумать, как лучше решить это все. Они нам за все ответят!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Весь рассказ Виктора Костя записал на диктофон. Козла этого закрыли сразу, а вот чтобы доказать причастность Ларисы, пришлось потрудиться. Одних показаний Виктора могло быть недостаточно. Костя провел целое расследование, опросил соседей, в итоге нашел мужика, у которого осталась запись с видеорегистратора, где четко видно, как Виктор садится в машину к Ларисе, а в боковом зеркале видно ее лицо. Только добраться до этой сучки не получилось. Она или узнала что-то, или почувствовала, потому что в тот же день, когда мы раскололи Виктора, эта тварь куда-то пропала. Ларисы не оказалось ни в квартире, ни у друзей. Сейчас ее уже объявили в розыск, но пока результата не было. Факт, что эта белобрысая курва ходит где-то на свободе и, возможно, замышляет новые гадости, меня просто убивал. Пришлось приставить к палате Вероники охрану и проверять всех посетителей и персонал. Очень не хотелось посвящать пока Нику в суть проблемы, но пришлось, чтобы как-то объяснить наличие охранника. Кроме того, я теперь лично проверял все назначения врача, и требовал, чтобы все лекарства распечатывали и уколы набирали при мне и только люди, которых я знаю. Состояние Вероники все еще вызывало сильное беспокойство. Угроза для жизни, конечно, миновала, но ей еще предстояло долгое лечение и реабилитация. А вообще, скоро ее должны выписать на домашнее лечение, тогда мы будем только приезжать на процедуры и консультации. Пришлось ускорить обустройство моей клиники, которую изначально планировалось запустить через несколько месяцев. Конечно, не думал я, что первым пациентом здесь станет Вероника, но так уж получилось. Зато там самое современное оборудование для восстановления после самых тяжелых аварий, болезней, операций. Она должна быстро встать на ноги. Я для этого сделаю все, что смогу.

Прошел почти месяц после аварии, и сегодня меня наконец выписывают. Я просто мечтаю попасть домой, потому что больничные стены и запахи меня уже просто достали. Егор настоял, что заберет меня и Антона к себе окончательно, и чтобы я даже не думала возвращаться в свою квартиру. Тем более, оттуда намного ближе к клинике, куда мне предстоит почти каждый день ездить на процедуры. Антону тоже удобнее добираться до школы, он согласился переехать к Егору с радостью, особенно после того, как посмотрел саму квартиру, и Егор показал ему свободную комнату, которую пообещал отдать сыну и переделать все так, как он хочет. Ребенок был в восторге. Пользуясь тем, что я в больнице и не могу приструнить этого маленького террориста, он уже выпросил у Егора новый компьютер и кучу игрушек, когда они вместе пошли в торговый центр. Я пыталась отругать обоих, но Антон просто надулся, а Егор посмеивался с этой картины.

Мама вчера уехала домой. Все это время она жила в моей квартире и присматривала за Антоном. Я была ей очень благодарна за это, но хорошо, что теперь все ее наставления и советы я буду слушать только по телефону. Это определенное облегчение.

Чувствовала я себя намного лучше, ко мне начали возвращаться силы. Сейчас я уже уверенно передвигалась по палате, не испытывая той жуткой слабости во всем теле. Хотя гипс, конечно, сильно ограничивал движения, но я уже чувствовала себя человеком, а не обездвиженной куколкой гусеницы, обмотанной бинтами и трубками.

Хотя все еще свежо в памяти. Если бы не Егор, даже не знаю, как бы я пережила все это. И самое страшное для меня было узнать, что все это подстроил мой бывший муж. Я испытала настоящий шок, когда Егор сообщил мне об этом. Об участии Ларисы он рассказал тоже, но это меня не особенно удивило. А вот от Виктора я такого все же не ожидала. Да. Отношения у нас испорчены навсегда, но пойти на убийство, зная, что ты оставляешь сиротой своего ребенка — это уму не постижимо.

Дверь скрипнула, на пороге показался Егор, в руках он нес пакет с теплыми вещами для меня, потому что на улице сильно похолодало.

Он быстро пересекает палату, ставит пакет на диван и направляется ко мне.

— Привет, моя хорошая! — целует меня в губы, обнимает.

— Ты как будто соскучился! — подначиваю я.

— Еще как!

— Боже! Я должна тебе уже надоесть.

— Ни за что.

Позже я уже готовая к выходу сижу на кровати, Егор пошел за выпиской. Я смотрю на свою руку, вернее на кольцо, которое теперь красуется на пальце. Вспоминаю, как Егор подарил мне его. Это случилось через пару дней после того, как я пришла в себя. Я тогда только начала понимать, на каком я свете, Егор для меня был каким-то ориентиром. Доказательством, что я еще жива, и мне нужно всеми силами бороться за жизнь. Каждый раз, когда не видела Егора рядом, меня одолевали тревожные мысли, что он все-таки оставил меня, что ему надоело возиться и разгребать мои проблемы. Я ничего не говорила, мне кажется, он почувствовал сам, что я на грани.

В тот день мне было очень плохо, я чувствовала себя слабой, совершенно беспомощной. Только что ушли мама и Антон. После их посещения мне стало еще хуже. Так тяжело было смотреть на сына, я хотела его подбодрить, сказать, что все будет хорошо, но у меня не было для этого ни сил, ни уверенности.

В тот вечер, когда мы остались с Егором одни, в коридорах перестали бегать сотрудники и пациенты, больница погрузились в сонную тишину, меня начало одолевать отчаяние. Я чувствовала, что не справляюсь, усталость и боль одерживают верх надо мной. Именно в этот момент Егор достал из кармана маленькую бархатную коробочку, в которой лежало потрясающей красоты кольцо. Он рассказал, что собирался надеть мне его на палец в тот самый роковой день, когда случилась авария. В тот момент, глядя в глаза любимого мужчины и на сияющее кольцо, мне снова отчаянно захотелось жить и бороться. Это украшение подарило мне дополнительные силы. Мне оно стало очень дорого, и дело вовсе не в брильянтах, я никогда не была особым ценителем украшений. Даже если бы кольцо стоило копейки, с того момента для меня оно стало бесценным. И потом каждый раз, когда силы снова хотели покинуть меня, я нащупывала на руке украшение, грела его пальцами, и как будто подпитывалась так необходимой мне энергией. Вот и сейчас я набиралась сил, чтобы вступить в новый этап.

Егор вернулся с выпиской, а потом все закрутилось, завертелось. Мы поехали домой. После больничных стен я жадно взирала на яркие огни и краски города, звуки казались слишком громкими, суета начала понемногу утомлять. Но я чувствовала, что наполняюсь жизнью, а светящийся взгляд Егора добавлял мне радости от предвкушения перед возвращением домой. Мне уже хотелось быстрее закрыться от этой суеты в безопасности домашних стен, почувствовать умиротворение домашней обстановки, где рядом только родные люди, по коридорам не ходят вечно недовольные медсестры, а за стеной не вздыхает больной сосед.

Только тихого возвращения не получилось. Перед подъездом нас ждали друзья. Наташка и Костя, с ними улыбающийся Антон. У него в руках огромный пучок воздушных шариков, у Кости букет, а у Натахи шоколадный торт. Завидев нас, они оглашают улицу громкими воплями, поздравлениями, пожеланиями. И вот мне уже не хочется тишины. В сердце разливается приятное тепло, мы обнимаемся, шутим, смеемся. Я чувствую себя снова счастливой, молодой и влюбленной…